Дончо Папазов - С «Джу» через Тихий океан

И начались мои волнения с нарядом. Дончо легко и просто – он решил, что в этой бесхитростной стране глупо идти на прием в строгом костюме. К тому же у Дончо, кроме джинсов, ничего и не было. Так что все проблемы с одеждой у него отпали сами собой. Я тоже могла бы пойти в джинсах – мы ведь мореплаватели. Но мне уж очень хотелось блеснуть. А самое главное – у меня было красивое вечернее платье. Еще в Перу, когда меня пригласили на прием, который устраивала жена президента Бермудеса и на котором должны были присутствовать и жены дипломатов, я сама себя поздравила, что догадалась захватить с собой в путешествие длинное немнущееся платье. И тогда, в Перу, мне удалось поразить общество, хотя на приеме и были одни ламы. Но сюда, на Таити, приезжают известные личности из Соединенных Штатов и Европы. Кроме того, распространился слух, что на приеме губернатор объявит о своей помолвке. Вечернее платье, таким образом, было просто необходимо. Оставалось лишь найти его. Помню, что в Кальяо я упаковала его в три нейлоновых пакета, каждый из которых предусмотрительно завязала резинкой. И заложила куда-то в дебри нашего необъятного багажа. Я целиком ушла в поиски. А в это время Дончо помчался на базар, откуда вернулся с огромным и очень красивым букетом роз. Позвав меня в качестве переводчика, он произнес перед изумленной Люси чудесную речь. Поблагодарил за помощь, юмор и виски. Сказал, что Болгария – страна роз, что ему очень хочется, чтобы нас они запомнили хотя бы потому, что деды и прадеды Дончо родом из Казанлыка – центра Долины Роз, что ароматное благоухание и необыкновенная красота неразрывно связаны с болгарскими розами, что эти розы – символ и т. д. и т. п. Люси была по-настоящему взволнована. И сказала, что ей уже давно никто не дарил цветы (при этом красноречиво взглянула на Невила), а таких красивых – никогда в жизни.

Даже Льюис, который от зари до зари пропадает в лагуне с мальчишками с соседних яхт, примчался и с восхищением спросил:

– Как вы только догадались?

Дончо ответил некоей народной мудростью, вроде: «Самое главное – вовремя смекнуть».

После этого короткого и эмоционального перерыва я продолжала заниматься своими делами. Платье я все-таки отыскала. Оно оказалось немного влажным (три нейлоновых пакета с резиновыми завязками все же спасли его), но в общем имело приличный вид. Теперь дело за обувью. То, что в Лиме я не была босой, помню хорошо, но куда же тогда запропастились туфли? Или они от сырости сгнили и я их выбросила да забыла? Или просто дематериализовались?

Я надела платье и взобралась на рубку. Невил от неожиданности даже присвистнул. И сказал, что, если я постою на рубке с полчаса, меня сможет увидеть весь город и что это равносильно тому, как если бы меня показали по телевидению. Наша лодка находится в самом центре пристани – против почты, – и тут действительно бывает все население Папеэте. Я объяснила Невилу, что таким способом я и сушу платье, и глажу.

Об обуви, сказал он, не стоит думать, у него есть решение этой проблемы. Невил скрылся в каюте яхты и спустя немного появился, держа в руках пару туристских ботинок, точно таких, как на иллюстрациях Лазаркевича в детских книжках: оторванная подметка, задранный кверху носок, между ними дыра и вот-вот из нее выскочит мышонок. Я уже не говорю, что ботинки были, наверное, 44 размера. Невил сказал, что если я их надену, то это сойдет за шутку или экстравагантность, а самое главное, они спасут мои ноги. От чего спасут, он не стал объяснять.

Прием у губернатора стал одним из самых чудесных развлечений, на каких мы когда-либо присутствовали. Губернатор встретил нас у входа в резиденцию. Поздравил с «замечательной демонстраций силы духа и смелости» и начал меня целовать (очень долго). Я несколько удивилась этому и стала присматриваться, по скольку же раз целуются на Таити. А губернатор, как истинный француз, успел сделать комплимент: «Стоит мне один раз поцеловать красивую женщину, и я уже не могу остановиться». На этом, по существу, и закончилась официальная часть приема. А потом все завертелось, закружилось.

Огромный внутренний двор, бассейн, столы с шампанским, икрой и танцы, крики, жара. И некто в длинном платье влезает в бассейн, чтобы охладиться. Французская церемониальность вперемежку с темпераментным таитянским весельем.

Когда снова были в пути, мы с Дончо частенько говорили о том, насколько французы, англичане и американцы космополитичнее нас, славян. Меняют место своего жительства одно на другое, не испытывая той мучительной ностальгии, которая переворачивает жизнь любого славянина, оказавшегося вдали от родины.

Вот Пьер и Дениз. Он из Нидерландов, она из Квебека. Жили они сначала в Канаде, где Пьер был пилотом гидросамолета – работа рискованная и напряженная. Потом они решили перебраться на Таити, чтобы заработать побольше денег, так как им захотелось попутешествовать на яхте. Здесь, на Таити, Пьер – летчик самолета, курсирующего между островами. Дениз не работает, воспитывает двух детей и берет уроки игры на гитаре. Им остался еще год, чтобы закончить строительство яхты, и тогда они отправятся на Аляску. Почему на Аляску да еще с двумя детьми (одному 6, а другому 8 лет)? Просто давно мечтают побывать там. Конечно, они собираются потом плавать и в южных морях.

У Пьера мы купили гик от большой яхты, который отлично послужит нам мачтой. Длиной он 6,5 метра, но нам этого достаточно. Пьер и Дениз были самыми горячими нашими почитателями в Папеэте. Пьер признался, что такие люди, как мы, придают ему силы и смелости начать путешествовать и жить по-иному.

Знакомством с Пьером мы обязаны большому шуму, поднявшемуся вокруг наших поисков мачты. Такой мачты, какую искали мы, в Папеэте не оказалось. Можно было выписать ее из Новой Зеландии, но доставят ее сюда лишь через 3 месяца. Нам не хотелось снова ставить деревянную мачту, однако иного выбора не было, и пришлось обходить всех столяров. К сожалению, ни у кого не нашлось подходящего дерева. Пробовали мы и другой вариант. Нам сказали, что на рифах есть немало разбитых яхт, останки которых находятся там уже несколько лет. Среди них, дескать, можно найти что-нибудь стоящее. В этих поисках мы провели впустую целую неделю. А уже договорились и о месте в сухом доке, и о кране, чтобы поднять лодку.

Таитяне обладают чудесным качеством, если, конечно, ты не связан с ними непосредственно срочной и напряженной работой. Они со всем соглашаются, им просто неудобно тебе в чем-либо отказать. Для них главное – не огорчить тебя в данный момент. «Да, конечно, найдем. Непременно отыщем для вас подходящую мачту. Обязательно что-нибудь придумаем, сделаем». Но это от душевной деликатности, доброты. Они не желают говорить что-нибудь такое, что может огорчить тебя или воспримется как грубый отказ. К сожалению, когда доходит до дела, все слова оказываются пустой отговоркой.