К востоку от Малакки (СИ) - Реган Ричард

Я предполагал, что был одним из них, так как находил старушку привлекательной. Но, возможно, ожидается, что у меня, как у капитана, мнение будет предвзятым.

Я обвел взглядом свои владения. На носовой палубе группа моряков была занята обтяжкой креплений грузовых стрел, в то время как другие, вооруженные проволочными щетками и кистями, боролись с непрестанной ржавчиной. Я повернулся, чтобы посмотреть на корму, ожидая аналогичной сцены, но мой взгляд остановился на густом столбе дыма, валившем из трубы и тянувшимся за горизонт большой черной указкой.

— Третий, почему мы так дымим?

Мак-Грат чуть не выпрыгнул из рулевой рубки, услышав резкий тон моего голоса. Он уставился на клубы жирного черного дыма:

— Не знаю, сэр. Сейчас сообщу старшему механику.

— Этот дым будет виден на много миль, — отрезал я. — Я не думаю, что русские догадаются, куда мы направляемся, но рисковать не стоит.

Мак-Грат поспешил прочь, и я снова повернулся к Спенсеру:

— Итак, о чем я говорил? Ах да, Джим Коффин. Что ж, если кто и знает, как незаметно доставить женщину на борт судна, следующего в Америку, то это именно он. Я дам команду маркони связаться с ним, и, если получится, то мы сможем устроить где-нибудь встречу... Третий помощник!

— Сэр, — ответил Мак-Грат, появившись теперь с раздраженным выражением лица, которое я решил проигнорировать. — Старший механик сообщил, что часть угля, приобретенного в Шанхае, некондиционна. Он осматривает бункеры вместе со вторым механиком, чтобы решить, что с этим можно сделать, и доложит вам, как только закончит, сэр.

— Некондиция! — фыркнул я, изображая роль вспыльчивого Старика. — Владельцам выставят счет как за лучший корабельный уголь, а те вывернут кому-то кишки наизнанку, если мы позволили поставщику надуть нас и поставить нам пыльный мусор, подходящий только для индийских железных дорог. — Я усмехнулся. — Благодарите бога, что это будете не вы. А теперь попросите маркони и старпома зайти в мой салон.

— Попытайтесь установить радиосвязь с капитаном Джимом Коффином на «Нимроде», — сказал я радиоофицеру, когда мы собрались в моем салоне. — Поищите его в списке судовых радиостанций. Я не знаю, менял ли Коффин порт приписки и позывной, но используйте тот, который указан в списке. Я уверен, что его радист знает этот позывной. Если вы сможете с ним связаться, то передайте это сообщение. — Я вручил Сэйсу написанную от руки радиограмму.

— Совершенно верно, сэр. Сейчас подходит период радиомолчания, а сразу после него я займусь этим. Вы имеете представление, где он находится? Если он дальше пятисот миль, то мы, скорее всего, не свяжемся с ним до наступления ночи, когда прохождение радиоволн улучшится.

— Извините, маркони, он может быть где угодно, но надеюсь, что он где-то неподалеку среди островов. Просто постарайтесь сделать все возможное.

Сэйс повернулся, чтобы уйти, но мне пришла в голову мысль:

— Между прочим, маркони, вы слышали еще какие-нибудь из тех закодированных передач, которые мы перехватили после острова Манус? Мы передали то, что вы получили, майору Спенсеру, и я уверен, ему будет интересно узнать, слышали ли вы больше.

— Нет, по пути в Шанхай я ничего не слышал, сэр, но если они вели передачу из моря Бисмарка, то это слишком далеко. У нас будет больше шансов, когда мы продвинемся дальше на юг, к Филиппинам.

— Что вы думаете, майор? — спросил я. — Если эти сообщения исходили из "Дортмунда", насколько велика вероятность того, что он все еще бродит по окрестностям Новой Гвинеи?

Сосредоточенный вид Спенсера свидетельствовали о том, что он обдумывал этот вопрос, и я воспользовалась возможностью, чтобы взглянуть на Лотера, сидевшего на диване напротив. Его лицо было осунувшимся и бледным, а в руке он сжимал стакан, наполовину полный холодной воды, в которой, как я подозревал, также находилась солидная порция джина. Было позднее утро, обед был не за горами, но Лотер выглядел так, будто начал слишком рано. Обычно он держал под контролем свое пьянство и своих демонов. Но что-то, похоже, изменилось, возможно, стресс от взятия в заложники на борту "Адмирала Альтфатера" и шок от вида залитой кровью Хелены вызвали воспоминания, которые он пытался забыть. Не в моей природе было играть исповедника или психотерапевта для моей команды. Человек или делал свою работу, или я избавлялся от него, иногда помогая ногой с трапа. Но Лотер был больше, чем просто еще один член экипажа. Он был самым близким из моих друзей, и это была именно моя неспособность обнаружить русскую ловушку, которая чуть не убила некоторых из нас. Я подумал, стоит ли предложить ему отпуск в следующий заход в Гонконг, чтобы дать ему возможность выпустить пар в барах и банях Ван Чай.

— Я передал перехваченные вами сообщения в Лондон, — ответил Спенсер. — Эксперты изучают их, но они, похоже, содержат какой-то случайно сгенерированный код, очень сложный. Что касается "Дортмунда": предполагаю, что он все еще в том же районе. Вероятно, ждет еще одной партии оружия, чтобы заменить ту, которой вы его лишили.

— В этом есть смысл, — сказал Лотер, и его лицо снова покраснело после очередного глотка джина, — если нацисты готовят его к началу военных действий.

— А что насчет повреждений? — спросил Спенсер. — Вы говорили, что "Дортмунд" сел на мель, когда пытался перехватить вас.

— Трудно сказать, — ответил я. —Он двигался на полном ходу, когда коснулся рифа, и если бы он ударился о коралл, то мог бы пропороть себе днище. Но, насколько я помню, участок, на котором произошло касание грунта, был покрыт песком. Мы его прошли вообще чисто, но у "Дортмунда" осадка больше. Он мог получить повреждение пары листов обшивки, к тому же пробоина могла быть ограничена одним танком.

— Что это значит? — спросил Спенсер.

— Это значит, что у них может быть танк, полный морской воды, но судно все равно останется на плаву. А что ты думаешь, Питер?

— У современного немецкого судна вроде этого, вероятно, в носу есть ледовое подкрепление, — сказал Лотер. — Если оно только скользнуло по твердому песку, то могло получить вмятины и потери нескольких заклепок. И если площадь повреждения достаточно невелика, они могли бы удифферентоваться на корму, поднять нос из воды и заделать пробоину с помощью цементного ящика. Этого может быть вполне достаточно до следующего докования. Ближайшие из доков находятся в Батавии или Брисбене. Нетрудно будет выяснить, появился ли там "Дортмунд".

— Мы сможем узнать это у представителя Ллойда, когда доберемся до Давао, — сказал я и повернулся к Сэйсу. — Хорошо, маркони, вы можете начать попытки связаться с "Нимродом". И держите меня в курсе событий.

— Понял, сэр, — ответил он, откинул занавеску и исчез на трапе, ведущем в радиорубку.

— Как вы думаете, насколько велики наши шансы связаться с вашим Джимом Коффином? — спросил Спенсер.

— Если он находится в пределах досягаемости нашей передачи, если он слушает эфир, если у него нет дел поинтереснее... Много "если", но Мрачный Джим любит загадки, особенно если в этом замешана женщина.

— О Небо, капитан, вы уверены, что нежная леди Эшворт будет в безопасности с этим вашим капитаном Коффином?

— Я уверен, что Хелена Ковтун более чем ровня Мрачному Джиму, даже если он и немного пират, — сказал я, гадая, как Хелена отнесется к пьянице из Новой Англии с бочкообразной грудной клеткой и челюстью, как судовой фонарь, и к его команде головорезов-неудачников, чья репутация была даже хуже, чем у моих громил. У меня было ощущение, что "Ориентал Венчур" по сравнению с ним покажется благородным заведением. Но не будем забегать вперед.

— Подождем и посмотрим, залатана ли часть пробелов в его воспитании, — продолжил я. — Тогда, если мы сможем доставить ее к нему, не привлекая к себе никакого внимания, и команда распространит информацию о захоронении в море, и те, кто знает правду, будут держать языки за зубами — тогда леди Эшворт исчезнет без следа. Разве что американские власти будут задавать слишком много вопросов.