Тим Северин - Мираж Золотого острова
Гектор бросил взгляд на юного принца, расположившегося на подушке около двери в хижину, куда посадили Марию.
— У султана есть еще сыновья? — спокойно поинтересовался Гектор.
— Принц Джайналабидин — единственный ребенок султана мужского пола. Аллах долго не посылал ему этой радости. Наш султан по возрасту годится своему сыну в деды.
Гектор промолчал. Когда они с Даном были в плену у берберийских турков, он имел возможность убедиться, какое значение придается в мусульманском мире наличию наследника мужского пола.
— Когда мне разрешат поговорить с невестой? Я должен успокоить ее, — сказал Гектор.
Все так сложилось, что с Марией, пока их не разлучили, юноша успел обменяться всего лишь несколькими словами.
— Это решит султан, — мягко ответил визирь. Он помолчал, словно раздумывая, ограничиться этим или сказать кое-что еще. Потом осторожно добавил: — Когда встретитесь с его величеством, пожалуйста, помните, что человек он в годах, а у стариков иногда бывают странные фантазии. Порой они принимают весьма необычные решения.
Оставшееся время Гектор раздумывал о том, что теперь его судьба и судьба его товарищей целиком зависит от капризов выжившего из ума старика, правящего пришедшим в упадок государством.
* * *Кора-кора свернула к устью узкой, с крутыми берегами реки, где находилась столица султана. Селение под названием Пехко представляло собой бедную деревню с бамбуковыми и тростниковыми хижинами. Ближайшие из них были всего лишь лачугами, стоящими на сваях над серо-зеленой зловонной заводью. На шатком причале Гектор увидел женщин. Они, вместе с детьми, пришли встречать своих мужчин и смотрели на приближавшееся каноэ, заслонив ладонями глаза от солнца. Сильно пахло сушеной рыбой и гниющими отбросами, а еще дымом очагов. Куры и утки бродили по берегу, где сушились небольшие долбленые каноэ, а на вкопанных в землю столбах висели рыболовные сети. Гектор бросил взгляд выше, на склон холма, — там такие же лачуги утопали в пышной ярко-зеленой листве деревьев с вкраплениями желтых и красных плодов. Было только два здания более-менее приличных размеров: мечеть, с крыши которой Гектор услышал призыв на молитву; и некрасиво раздавшееся во все стороны строение, находившееся над городом, на склоне холма, откуда, вероятно, открывался вид на устье реки. Даже издалека юноша увидел множество флагов и знамен, которыми было утыкано все здание. Три флага развевались и над помпезным портиком.
— Это Кедатун Султан — дворец султана, — сказал визирь, когда кора-кора пристала к деревянному причалу на правом берегу.
Здесь ожидало шестеро воинов Оморо, вооруженных копьями и щитами, украшенными конскими хвостами. Рядом с ними стояло какое-то странное средство передвижения. Задние его колеса в диаметре равнялись человеческому росту, со спиц и ободов, когда-то причудливо разрисованных сине-зелеными узорами, теперь облезала краска. Два передних колеса были втрое меньше задних, а украшены точно так же. Между ними на кожаных ремнях висел позолоченный паланкин, стенки которого покрывали изображения листьев и цветов. Но вместо лошадей в коляску были впряжены четверо слуг, босых, в одних набедренных повязках. На их тюрбанах, точно султаны на головах лошадей, покачивались оранжевые и черные перья. Юный принц покинул каноэ и царственно прошествовал в свой паланкин. Дверцу ему открыл коленопреклоненный слуга. Принц забрался внутрь, и через секунду люди-лошади потрусили вверх по холму, к дворцу султана.
Тут Дан толкнул Гектора в бок, вновь обращая внимание друга на то, что происходит рядом. Визирь знаками дал понять, что Гектор и его друзья должны сойти на берег и следовать за ним. Гектор поискал взглядом Марию, но было уже поздно — вооруженные Оморо загородили ему обзор, тесня Флюкта и других голландцев к причалу. Гектор чувствовал, что хотя с ним и его товарищами обращаются не совсем как с пленниками, в полной свободе им отказано. Он хотел было прорваться сквозь кордон к Марии, но ему это не удалось. Взволнованный, он побежал за Мансуром, чтобы сказать, что ему нужно срочно поговорить с Марией. Но Мансур уже был у входа в длинную приземистую постройку, возведенную на сваях над водой.
— Устраивайтесь тут и ждите, пока султан не пошлет за вами, — сказал он любезно, посторонившись и пропуская Гектора и его друзей. — Еду вам скоро принесут. — После неловкой паузы, он добавил: — Бару-бару проследят, чтобы вас не беспокоили.
Не сказав больше ни слова, Мансур повернулся и вышел, а вооруженный стражник занял его место у дверей. Ясно было, что бару-бару — это доблестные воины султана.
Гектор и его друзья оказались в помещении, напоминающем склад. И, судя по запаху заплесневелых продуктов, в этом качестве оно служило немало времени. Чтобы стало хоть чуть-чуть светлее, Изреель распахнул ставни. Окно выходило на якорную стоянку, справа можно было видеть кора-кора, пришвартованную у причала. Туземцы как раз отвязывали буксирный конец ялика. Вещи из лагеря европейцев уже лежали грудой на берегу.
— Можем бежать отсюда в любой момент, когда захотим, — сказал Изреель, постучав по хлипкой стене. Все сооружение представляло собой бамбуковый каркас, обложенный плетеными циновками из листьев.
— Сначала я должен вернуть Марию, — возразил Гектор.
Жак обследовал склад, поделенный на несколько довольно просторных помещений. Побродив по ним, он вернулся с охапкой пустых мешков, которые могли бы послужить им постелями.
— Что ж, почему бы нам и не устроиться поудобней? — жизнерадостно предложил он.
Без предупреждения распахнулась дверь, и внутрь вошли женщины. Их было не меньше дюжины. Узкие темно-синие одежды доходили им почти до пят, на головах были белые или голубые покрывала. Они принесли глиняные горшки, корзины с едой и два кувшина. Все это они поставили на пол, а одна из женщин развернула узел, в котором оказалась деревянная посуда. После этого женщины сразу удалились, не сказав ни слова. Смотреть на мужчин они избегали.
— Итак, что у нас тут? — потер руки Жак, предвкушая что-то необычное.
Он открыл крышку одного из котелков и принюхался:
— Рыбный суп — и недурной! А это что? — Он отогнул листья, покрывавшие одну из корзин, вытащил нечто, напоминающее булочку, и тут же откусил от нее. — Неплохо! Похоже на пшеничный хлеб, но немного мягче.
— Саго, — сказал Флюкт. — Дешевая еда для местных. Приготавливается из сердцевины дикой саговой пальмы. В этих краях она везде растет.
— Пусть еда дешевая, но спасибо, что не рис, — благодарно заметил Жак.
Он взял большую деревянную ложку, помешал рыбный суп, в котором плавали какие-то кусочки, зачерпнул и поднес ко рту. Облизав ложку, Жак какое-то время сосредоточенно жевал, потом запустил палец в рот и вытащил кусочек белого мяса.
