Саша Кругосветов - Путешествия капитана Александра. Том 1
На самом Япе арагонита нет – за ним отправляют экспедиции на острова Палау, которые находятся в трёхстах с небольшим милях от Япа. Островитяне отбирают для путешествия самые крупные лодки, называемые чугопин, и дожидаются постоянных юго-восточных ветров. Путешествие, как правило, проходит удачно, так как расстояние между островами довольно небольшое для этих опытных мореплавателей и, кроме того, лодки имеют возможность по пути зайти на острова Нгулу, где могут переждать непогоду. На Палау часть прибывших рассеивается по окрестным коралловым островкам в поисках необходимого материала, тщательно обследует хаотические, труднодоступные нагромождения скал и немедленно приступает к обтёсыванию камней, другая, благодаря обилию строительного леса, занимается строительством дополнительных лодок, необходимых для обратной транспортировки камней. Местные жители не жалуют япских пришельцев и зачастую заставляют их оплачивать «добычу денег» различными работами. Обычно арагонит (кристаллическая известь) располагается в небольших количествах в верхних твёрдых слоях коралловых скал и лежит почти горизонтальными слоями двадцатипятисантиметровой толщины. Жители Япа разыскивают самые крупные и наиболее доступные для извлечения плиты, из которых можно было бы вытесать диски до двух метров в диаметре. У них нет соответствующих инструментов, и они пользуются кусками старого железа и топорами. Их работа подвигается очень медленно и требует неимоверного упорства. Скалу выдалбливают долгими месяцами, трудятся с восхода до заката и довольствуются при этом скудным пропитанием. Лишь изредка япцам удается достать немного таро или моллюсков, которые тщательно распределяются между всеми рассеянными по окрестностям группами. Даже бетель[64] становится огромной редкостью, и к концу работ весь состав экспедиции обнаруживает явные признаки истощения.
Лодка может поднять лишь определённый вес, равный либо одной большой монете, либо нескольким меньшим. Когда готовы крупные монеты, которые станут собственностью вождя, отправившего экспедицию, индейцы приступают к изготовлению дисков меньшего размера, от трети до одного метра в диаметре; часть из них становится собственностью работников, так как по возвращении на Яп диски публично распределяются между членами экспедиции и заинтересованными в деньгах семьями. Неровная поверхность и крутизна отвесных скал, где добывается арагонит… Транспортировка на берег моря огромных камней весом в несколько центнеров каждый, а затем погрузка их в лодки – все это требует от япцев огромных усилий и необыкновенного упорства. Они прокладывают трассу, ломают мешающие уступы, рубят стоящие на пути деревья и с помощью канатов и палок спускают, валят и несут на собственных спинах вожделенные сокровища в свои утлые челны, чтобы ещё раз пройти непростые испытания в единоборстве с океаном.
Из дальнейших объяснений Кубари следовало, что стоимость фэи очень высока. Одна крупная каменная двухметровая «монета» равняется стоимости большой лодки, которая для островитян – огромное состояние. Ценность фэи определяется, видимо, как размерами, так и трудом и опасностями ее изготовления и доставки. Вместо каменных дисков с дырками в центре на острове употребляются также и другие платёжные средства – такие как полированные раковины «гау» и «яр». Но каменные деньги – конечно, главный капитал. Склад каменных денег Кубари назвал «монетным двором». На одном из таких складов каменных денег польский ученый насчитал свыше 400 жителей Япа, занятых обработкой «каменных коржиков с дыркой». По его расчётам этой работой занято до десяти процентов населения Япа.
Здесь оплачиваются деньгами товары широкого потребления, продаются и покупаются лодки и дома. Деньги употребляются в качестве военного выкупа, могут использоваться как компенсация за совершённое преступление, деньгами оплачивают заклятия колдуна, погребение умерших, работу плотника и другие услуги. Деньги подносятся в качестве пожертвований духам, как подарок будущей жене или девушке. Разумеется, социальное положение вождей и других начальников определялось количеством и значимостью принадлежащих им рай.
– Я думаю, теперь вы согласитесь, что каменные круги, – продолжал Кубари, – это, конечно же, деньги. Видимо, подобные деньги имеют хождение уже очень давно, не менее восьми веков. Не зря индейские ныряльщики находят огромное количество рай под водой вокруг островов Палау и Яп. Что было в глубине веков и тысячелетий – кто знает. Если существовали доисторические гиганты, в принципе они могли использовать каменные блины в качестве щитов, почему и нет? Не берусь судить об этом. Я – этнограф, а не археолог, меня больше интересует современная культура островитян, нежели их история.
Так я бедствовал и работал, работал и бедствовал. Но всё хорошее и плохое рано или поздно заканчивается. Необязательно плохо. Моя палочка-выручалочка доктор Шмельтц опять помог своему польскому другу. Фортуна вновь повернулась ко мне лицом, и вот я здесь. Сижу в этом прекрасном доме и беседую с такими чудесными людьми. У меня контракт с этнографическим музеем в Берлине на пять лет. Период нужды – позади, будущее представляется многообещающим. Со мной жена и любимая дочь Изабелла. Рядом могила моего бедного сына Бертранда, – Кубари тяжело вздыхает. – В мой первый приезд на остров отношения с местным вождём – нанмарки Паулом[65] складывались вначале неважно. Обычно этому могущественному предводителю свойственны детская открытость и здравый смысл. Однако из-за его пристрастия к алкоголю мне всё время приходилось держать Паула в поле зрения и терпеливо переносить его необоснованные требования. Под действием водки он становился совершеннейшим сумасшедшим. Однажды был случай, когда в состоянии опьянения он привязал к дереву и убил собственную жену, которую подозревал в неверности. В другой раз собственноручно поджёг только что построенную церковь, объяснив это тем, что миссионеры очень уж ему докучали. Я стал платить ему дань водкой, как это обычно делают капитаны судов, заходящих в бухту, и с тех пор мы стали жить с ним душа в душу. Я объяснил ему, что не потерплю никаких оскорбительных действий и слов в свой адрес, даже сделанных и сказанных в пьяном виде. Сказал также, что имею достаточное количество людей и собственных товаров для торговли, чувствую себя совершенно независимым, могу полностью обеспечить семью и не боюсь потерять его расположение. Нанмарки Паул держался с достоинством, подобающим великому вождю и воину, он благосклонно выслушал меня и заверил, что хотел бы сохранить нашу дружбу. После этого эпизода его обращение со мной изменилось коренным образом. В самом деле, теперь он никогда не проходит мимо моего дома, чтобы не заглянуть и не надеть мне на голову собственноручно сплетённый из зелёных листьев веночек. То принесет черепаху, то – переднюю четвертушку забитой свиньи, ту её часть, которая обычно предназначалась для вождя. С тех пор нанмарки никогда не появляется в моем доме в пьяном виде и никогда не попрошайничает. Находясь в таких прекрасных отношениях с вождём, я не испытываю никаких проблем и в отношениях с другими местными жителями.
