Пётр Губанов - Пробуждение
— Как вы узнаете, что в Приморье началось выступление против большевистских правителей?
— Радист на «Магните» — мой человек, — ответил Соловьев. — Твое появление с этим пакетом на корабле спутало все карты. Мистер Колдуэлл собирается и здесь, на море, использовать нас с тобой, как марионеток. В последней беседе со мной консул раскрыл кое-что, об остальном я стал догадываться. Торговому дому «Гренвилл и К°», негласным компаньоном которого является мистер Колдуэлл, не дают покоя богатства Командоров. Очень заманчиво в нынешней ситуации прибрать их к своим рукам. Похоже, и сами острова они готовы взять под свой контроль.
— Значит, это письмо может заставить мистера Гренвилла начать активные действия по колонизации Командоров американцами?
— Вполне вероятно. И мне кажется, в этом деле отведена мистером Колдуэллом какая-то роль нашему «Магниту».
— У меня такая путаница в голове! — признался Эразмус. — И похоже, мы с вами, Арсений Антонович, по-разному на этот счет думаем. Я лично полагаю, пусть лучше американцы хозяйничают на Командорах и на всем Дальнем Востоке, нежели большевики!
— Нет уж, дудки! Хозяевами на нашей русской земле должны остаться мы, русские! Но только власть должна вернуться прежняя, со скипетром и державой! Либо, на худой конец, пусть управляет Россией Учредительное Собрание или Великий Собор.
Освещенные сиреневым светом ночной лампы, лица двоих заговорщиков казались мертвенно-бледными.
— Может случиться такое, что я переберусь с этим пакетом на шхуну капитана Ричарда Голдвина, а «Магнит» начнет бить по нему из пушек, — невесело произнес Эразмус.
— Постараемся обойтись без стрельбы, — пообещал Соловьев. — Американцы — наши союзники. А вот то, что мы с тобой по-разному думаем, — это плохо. Это очень даже худо! И боюсь, наши разногласия станут серьезной помехой в святом деле.
7В Охотском море Яхонтов стал замечать неизвестные суда, промышлявшие вблизи побережья. Завидев военный транспорт, шкиперы рыболовных шхун бросали сети и, дав самый полный ход, удирали. Преследовать их не имело смысла: они быстро уходили за пределы территориальных вод России.
Яхонтов приказал изменить курс. «Магнит» повернул влево и начал патрулировать вблизи берегов. Командир корабля стремился не упустить из виду даже крохотный силуэт в пределах видимого горизонта.
Впереди показался из холодной утренней дымки невысокий мыс, покрытый хвойным лесом. Желтела в лучах солнца узкая песчаная коса, намытая прибрежными волнами, сверкала вода тысячами крохотных зеркал. Обогнув мыс, «Магнит» вошел в широкий залив со множеством мелких бухточек. До слуха Яхонтова, находившегося на мостике, донесся шум речной воды. Она с грохотом неслась вниз, ворочая камни, а достигнув прибрежной низины, текла плавно и вольно.
Рулевой Ивин первым заметил появившееся из-за мысочка японское рыболовное судно — кавасаки. Тот малым ходом выбирался из речной заводи, где в эту пору кишела рыба, приплывшая на нерест. Рыбаки не замечали ничего вокруг, занятые ловом кеты.
— Отдать сети! Подойти к борту! — приказал командир передать по Международному своду сигналов на кавасаки.
На промысловом судне отдали сети, и оно заметалось по бухте, стремясь найти выход в открытое море. Но внезапно появившийся русский корабль закрыл ему путь.
Ничего другого не оставалось японскому шкиперу, как подойти к борту военного транспорта, у которого трепетал на мачте красный флаг.
Отдали кранцы. Кинули сверху трап на палубу кавасаки.
Яхонтов и Авилов спустились на японскую шхуну.
Навстречу им выбежал из ходовой рубки низкорослый японец в пестром халате, усыпанном рыбьей чешуей. Он почтительно кланялся вступившим на его шхуну русским и что-то лопотал.
— Почему вы здесь оказались? — командир военного транспорта окинул суровым взглядом нарушителя.
— Мала-мала тумана принес витер… мала-мала заблудился кавасаки, — заискивающе улыбаясь, забормотал шкипер.
— Эк, куда вас занесло! — покачал головой Авилов. — Пожалуй, на целую тысячу миль промахнулись!
— Прежде чем выходить в море, надо хорошенько изучить район плавания, — назидательно произнес Яхонтов, — и выверить навигационные приборы.
— Да вы что, всерьез ему поверили! — удивился Авилов. — Давайте-ка лучше в трюм к нему заглянем. Посмотрим, чем он здесь промышлял.
Открыв люк, он шагнул по деревянному трапу вниз. Следом за ним спустился в трюм Яхонтов.
Пятеро японцев широкими кривыми ножами разделывали кету. Вся палуба и кормовая часть трюма были завалены рыбой. В деревянные бочки укладывалась свежая икра. Ее сразу же подсаливали. Раздавленная кетовая икра, словно свежая кровь, алела на голых руках.
— Так вот вы с какой целью «мала-мала» заблудились в наших водах, — не скрывая иронии, проговорил Яхонтов. — Свежей икорки надумали заготовить. И сколько загубили рыбы!
— Семьи, дети малы, стариков кормить нада, — начал оправдываться японский шкипер.
— Команда пусть занимается своим делом, а вашу шхуну будем считать задержанной, — объявил командир «Магнита». — Вас лично и вашего моториста мы забираем на транспорт. Судно берем на буксир.
Посоветовавшись с председателем судового комитета, Яхонтов пришел к решению идти на Камчатку. Надо было отбуксировать в Петропавловск задержанную шхуну, сдать на продуктовые склады порта пойманную рыбу и заготовленную икру. Команду кавасаки также следовало высадить на берег. Пусть разбираются с нарушителями международных норм лова местные власти и японский консул.
На военном транспорте заработала буксирная лебедка. Завели трос на задержанную шхуну и стали подтягивать ее к корме. Как и всякий раз во время авралов, палубные матросы под началом боцмана Ужова действовали деловито и слаженно.
В бухте было безветренно, и взять на буксир кавасаки не составило особого труда.
Стоя на мостике рядом с командиром, Авилов заметил, что возле буксирной лебедки Соловьев и боцман о чем-то переговариваются. По выражению их лиц и скупым жестам нетрудно было догадаться, что разговор носил не служебный характер. Так о чем же они могли беседовать — помощник командира транспорта и корабельный боцман? Что могло побудить этих совершенно разных людей к доверительному разговору? Что между ними общего?
Эти мысли не давали покоя Николаю Павловичу Авилову. Но он не стал делиться с командиром своими подозрениями: на мостике находились рулевой и сигнальщик.
«Магнит» взял курс на Петропавловск-на-Камчатке. Высокие океанские волны били в скулу корабля. С гулом и грохотом разбивались они в пенные струи, заливали палубу бака. Холодные брызги долетали даже до ходового мостика. Несмотря на начавшееся лето, в море было очень холодно, влажный воздух пронизывал насквозь.
