Анджей Урбаньчик - Невероятные путешествия
Погода в основном была хорошей, но случались и тяжелые дни: все чаще, по мере того как «Ра» выходил на середину океана.
Корма «Ра», вначале загнутая вверх наподобие месячного серпа, намокая, начала при высокой волне погружаться в воду. Задняя часть плота становилась при этом открытой для набегающих с востока волн, которые все чаще атаковали палубу. Попытки придать корме первоначальный вид не дали результата — папирусный тростник уже намок и утратил свою былую упругость.
Последние дни июня прошли в необходимых ремонтных работах, просушке все более намокавшей одежды и борьбе за поддержание курса.
В среду 2 июля, на сорок первый день рейса, бортовой радист Бейкер установил радиосвязь с коротковолновиком во Флориде. Он сообщил, что экипаж «Ра» собирается осуществить ряд модификаций и изменений в рулевом устройстве и парусах, что должно увеличить скорость плота, который все больше пропитывается водой. Несмотря на множество хлопот, которые доставляют прежде всего высокие волны, «Ра» благополучно продолжает свой путь на запад, проходя около 80 миль ежедневно.
«Плот находится в 1250 морских милях восточнее Малых Антильских островов, или в 2300 милях на юго-восток от Майами. Предполагается, что гонимый ветром и увлекаемый течением „Ра“ окажется в конце июля возле Мартиники.
Экипаж чувствует себя хорошо, — сообщает Хейердал. — По мере продвижения на запад погода все улучшается. Многие коротковолновики поддерживают с нами постоянную радиосвязь. Сердечный привет».
Вскоре после этого разговора на борту «Ра» была получена радиограмма: Председатель Президиума Верховного Совета СССР выражал восхищение экспериментом и желал всему экипажу благополучного завершения путешествия.
3 июля, на сорок второй день рейса, Хейердал записал в своем дневнике: «Ужасные волны обрушивались на нас, пока мы устанавливали другое рулевое весло. У меня самый отважный в мире экипаж».
По окончании путешествия, когда Хейердал гостил в Москве, его спросили, придерживается ли он по-прежнему этого мнения. «Могу повторить и сейчас, — ответил он. — Это был отважнейший экипаж».
Тем временем ситуация на плоту становилась все более сложной. «Ра» проходил через новые суровые испытания. Если бы не штормы, он выдержал бы их, невзирая на нехватку снаряжения. Во всяком случае, тростник как строительный материал оказался значительно более прочным, чем полагали ученые и специалисты…
Вот уже несколько дней как кормовая часть, сразу же за каютой, почти целиком скрылась под водой, так что виднелись лишь верхушки тростниковых стеблей, из которых были сделаны борта. Набегавшие с кормы волны заливали плот. Необходимо было перенести весь груз с кормы поближе к носу.
Оседание кормовой части плота увеличивалось с каждым днем: она все более намокала, а удары волн довершали дело. В связи с этим длина «Ра» уменьшилась на целых четыре метра — с 17 до 13. Кроме того, погружаясь в океан, корма становилась тормозом, замедлявшим движение плота. Мореплаватели пытались представить себе, как поступили бы в подобном случае древнеегипетские мореходы. По зрелому размышлению было единогласно решено: распилить единственный имеющийся в их распоряжении пенопластовый спасательный плот и кусками пенопласта — вместо связок тростника — укрепить корму. Так они и поступили. В результате этой операции корма приподнялась над водой. Но ненадолго.
Теперь только внутри домика люди могли укрыться от соленых брызг океана. Они молча переносили холод и сырость. Все чаще склонялись над картой, чтобы подсчитать оставшиеся мили. Увы, их набиралось немало сотен.
Все промокло: одежда, припасы, скромные остатки провианта, значительная часть которого была уничтожена. Бейкеру просто чудом удавалось поддерживать радиосвязь. Положение все более осложнялось. Вот как пишет об этом Хейердал.
«Две вещи становились все ощутимее: штормы и недостатки „Ра“. Штормы были сильны, что же касается недостатков… то, скорее, это были наши ошибки. О недочетах, допущенных нами при строительстве плота, мы узнали слишком поздно. Но заметить их вовремя было трудно. Строительный материал —папирусный тростник—все более пропитывался водой, что увеличивало погружение судна и тормозило его скорость. Кроме того, тяжело было управлять веслами под слишком большим, как я предполагаю, парусом, тем более что „Ра“ не имел киля, а ветер часто усиливался и нас начинали заливать волны. Пройденное расстояние мы измеряли в милях, но впечатление было такое, что мы перемещаемся не в пространстве, а во времени — на тысячелетия назад. Даже внешне мы походили на людей прошлого — заросшие, бородатые, постоянно заливаемые морской водой…»
Папирусный «Ра» все более погружался в океан. Стебли тростника настолько пропитались водой, что борта едва выступали над поверхностью воды. Специалисты даже задумывались над тем, не следует ли Хейердалу и его экипажу немедленно оставить плот.
Для того чтобы облегчить «Ра», за борт выбросили немало снаряжения. Но плот чуть ли не весь был покрыт водой.
Хоть никто из экипажа не произнес этого вслух, но каждому было ясно, что в недолгом времени придется оставить «Ра». За такое решение был прежде всего сам Хейердал. Ученый и путешественник справедливо рассудил, что эксперимент оказался вполне реально осуществимым… Папирус очень хорошо выдержал все нагрузки и влияние морской воды, чего нельзя было сказать о деревянных частях плота и канатах, связывающих пучки тростника.
Но несмотря на плачевное состояние, в котором пребывал «Ра», люди не падали духом. Все семеро, работая дружно и помогая друг другу, предпринимали все возможное, чтобы удержать «Ра» на поверхности океана.
Увы, им не повезло: погода ухудшилась, пришел сильный шторм, продлившийся несколько дней…
Заливаемый волнами «Ра» был уже не чудесным золотистым лебедем с пурпурным парусом, а разбитой, увлекаемой ветром и течением развалиной.
На пятьдесят шестой день плавания — 16 июля, пройдя почти 3000 миль, «Ра» встретился с финским траулером «Шенандоа», который прибыл с острова Мартиника. Плот еще кое-как держался на поверхности, хотя внезапные штормы изорвали парус, повредили рули. Экипаж переправил на траулер самое ценное снаряжение. А «Ра», невзирая на все, плыл дальше. Но ситуация с каждым днем становилась все хуже и хуже. Экипаж получил распоряжение не снимать спасательных жилетов и находиться в постоянной готовности в любой момент покинуть плот.
Спустя пятьдесят семь дней плавания мореплаватели были вынуждены впервые оставить «Ра»: в связи с волнением в океане для полузатонувшего плота создалось опасное положение. Хейердал вместе с шестью членами экипажа перешел на борт «Шенандоа».
