Анджей Урбаньчик - Невероятные путешествия
Но ни Хейердал, ни кто-либо из его многонационального экипажа не переставал верить в папирусный «Ра». Когда наступило время отплытия в Атлантику, члены экспедиции с помощью добровольцев догрузили остатки снаряжения: шесть баков с бензином, четыре со смесью для компрессоров, два с керосином. В тесной каюте — шестнадцать деревянных ящиков с личными вещами, на них — семь матрасов. Не были забыты и спасательные пояса.
Последняя ночь. Легкая волна покачивает стоящий на швартовах в портовой гавани «Ра». На его борту все готово к отправке по маршруту древних мореходов. На борту и подарок паши— пятимесячная мартышка Сафи, а также два десятка кур и уток.
Итак, перед мужественным экипажем открывается путь, который, как предполагают, люди преодолевали еще пять тысяч лет назад. Небо начинает светлеть, а Хейердалу все не спится. Не дают покоя мучительные вопросы: «Выдержит ли „Ра“? Не разметают ли его атлантические штормы? Не поглотят ли плот посреди океана? Уживутся ля семеро человек разных национальностей ка нескольких десятках квадратных метров в течение многих дней?»
После долгих ожиданий 23 мая появилось солнце. Распогодилось. С юго-востока потянул легкий бриз. Можно было отправляться в путь.
«Набережные заполнены людьми. Когда последний швартов соскальзывает в воду, раздаются возгласы и аплодисменты. Ведомый четырьмя гребными лодками, наш папирусный плот трогается с места. Под вой сирен золотисто-соломенный стог под пурпурным парусом направляется в открытый океан, сопровождаемый рыболовными катерами. Более трех тысяч человек наблюдают за этой процессией. Мы проходим мимо буев и отдаляемся от берега. Как в античные времена, „Ра“ отбуксировали из порта четыре гребные лодки. Далее на 15 миль от берега его отвел настоящий буксир. Там „Ра“ уловил ветер, наполнивший красный парус. Мы плывем правильным курсом. Берег уже превратился в темную линию, которая теряется во мгле. Впереди, по ту сторону Атлантики, берег Мексики. Мы будем там через девяносто или сто дней плавания. Мы знаем, какие опасности поджидают нас в океане, в который издавна устремлялся человек.
Наша ближайшая задача — выйти на стрежень Канарского течения и не сбиться с курса…
Мы отплыли затем, чтобы победить океан. Мы отправились, чтобы узнать у него (как узнавало человечество у морей и океанов во все времена своего существования), удастся ли нам преодолеть его безмерность?»
Через 24 часа мореплаватели передают первую радиограмму: «Судно прекрасно держится на воде, попутный ветер несет нас на запад».
В этом сообщении, переданном главным образом ради спокойствия родных» друзей и энтузиастов экспедиции «Ра», сказано не все.
Плот «Pа»Уже в первый день путешествия мореплаватели столкнулись с серьезными трудностями. В последующей радиограмме, принятой в марокканском городе Агадир, Хейердал сообщил о поломке обоих рулевых весел, функция которых перешла теперь к вспомогательным веслам. Г целью придания большей устойчивости судну на мачте был поднят второй парус, способствовавший уменьшению крена плота, вызванного волнением в океане.
«Наше местонахождение в третий день путешествия, — писал Тур Хейер-дал. — 30° северной широты и 12°30' западной долготы. На борту двое больных. У Бейкера грипп, у Сенкевича — повышенная температура. Лечатся антибиотиками. Самочувствие остальных членов экипажа отличное…
В первые дни рейса волны достигали от трех до пяти метров в высоту и с силой обрушивались на «Ра», но илот держится на их гребнях подобно пробке. Хуже обстояло дело с управлением. Все, чем мы пытались рулить, ломалось в бурлящем океане».
Семеро отважных людей все более осваивались с новой жизнью на плоту.
В поединке с заливавшими их волнами, под палящим солнцем они не щадили сил, чтобы удержать «Ра» на нужном курсе.
Никто из них, кроме Нормана Бей-кера, не имел достаточного опыта в морском деле и уж наверняка никто не владел основами управления папирусным плотом среди бушующих волн. Так что не удивительно, что первые дни оказались тяжелым испытанием, потребовавшим мобилизации всех сил.
В первые дни экипаж придирчиво осматривал борта и крепления «Ра», памятуя о мрачных предсказаниях скептиков. Но плот безукоризненно держался на волнах. И все же появилась другая проблема. «Ра» оказался почти неуправляемым. Канарское течение могло вынести его к какому-либо из островов одноименного архипелага или выбросить на скалы африканского мыса Юби — злополучного места частых кораблекрушений… В подобной ситуации энергичный труд был лучшим средством от довольно-таки обоснованных опасений.
В Касабланке получили новую радиограмму: «Мы в 80 милях от Канарских островов. Взаимоотношения между членами экипажа отличные. Американец и русский вновь обрели форму. Трудятся. „Ра“ весьма стабилен. Плывет как огромный лебедь в водах озера». Сообщения, время от времени поступавшие на материк с затерявшегося среди просторов Атлантики плота, каждый раз принимались как сенсация и публиковались во всей мировой прессе. С каждым днем все тише становились голоса оппонентов, пророчивших гибель тростниковому судну; поклонники же Хейердала воспринимали приходящие от него вести с чувством торжества. Прошло уже две недели, как «Ра», хоть и доставлявший немало хлопот своему экипажу, но все же удобный и безопасный, продвигался все далее на юго-запад.
Очередные радиограммы были приняты в Нью-Йорке: «Находимся в 240 милях к юго-западу от Канарских островов. Экспедиция проходит успешно. Хейердал».
Вскоре после этого двум ленинградским радиолюбителям удалось связаться с плотом. Сперва они услышали разговор Хейердала с Норвегией, затем заговорили сами. Ленинградские радиолюбители осведомились о самочувствии путешественников и попросили пригласить к аппарату советского врача—Юрия Сенкевича. Он сообщил им, что на борту все в порядке и передал соотечественникам привет от руководителя экспедиции и всего экипажа.
Не только экипаж, состоявший из людей молодого возраста, но и сам Хейердал — романтик, умевший тем не менее всегда трезво оценивать события, — пребывали в хорошем настроении. Более того, Хейердал верил, что доберется до устья Амазонки или до островов Карибского моря на месяц раньше, чем предполагал, то есть за 60 дней.
Затяжка рейса вообще была вещью крайне нежелательной, поскольку вместе с ней увеличивалась и опасность встречи с ураганами в западной части Атлантического океана и в Карибском море. Поэтому на счету был каждый день.
Тем временем дневник пополнялся все новыми записями.
