Cecil Forester - Линейный корабль
– Ну, угостили мы их на славу, – сказал Буш.
Такими бортовыми залпами выигрывают сражения. Вероятно, они вывели из строя половину команды, убили или ранили человек сто, не меньше, сбили с лафета десяток пушек. В одиночном поединке француз спустил бы флаг меньше, чем через полчаса. Но теперь он удаляется, а их нагоняет другой француз, под контр-адмиральским флагом. «Сатерленд» заканчивал поворот, неприятельский корабль под всеми прямыми парусами подходил к его корме с наветренной стороны; через несколько минут он обстреляет «Сатерленд» продольным огнем, как тот обстрелял его товарища.
– Право руля! – сказал Хорнблауэр рулевому. – Приготовиться у пушек левого борта!
В наступившей после залпа тишине голос его прозвучал неестественно громко.
Француз надвигался, не отказываясь от поединка, но и не тщась маневрировать – это отняло бы время, он же торопился укрыться в Росасе, к тому же знал, что противник – маневреннее. Он шел наперерез «Сатерленду». Слышно было, как французские офицеры взволнованно выкрикивают приказы, сдерживая рвущихся в бой канониров.
Это им не вполне удалось. Сперва одна, потом другая пушка выстрелили раньше времени – Бог весть, куда угодили ядра. Хорнблауэр развернул «Сатерленд» почти параллельно противнику и махнул Джерарду. Оба корабля дала залп с интервалом не более полсекунды; «Сатерленд», накренившийся от отдачи, еще сильнее накренился от ударивших в него ядер. В ушах стоял треск ломающейся древесины вопли и крики раненых.
– Стреляй, ребята! Стреляй, как зарядите! – орал Джерард.
Не зря он столько гонял матросов на учениях. Банники вошли в дымящиеся жерла, порох, прибойники и ядра не заставили себя ждать. Почти хором загремели по палубе катки, почти хором взревели пушки. На этот раз между залпом с «Сатерленда» и нестройным ответом противника получился некоторый разрыв. Слабый ветер не мог разогнать дым, и Хорнблауэр видел артиллеристов главной палубы, словно в густом тумане, но мачты и паруса француза, как ни в чем не бывало, торчали на фоне синего неба. Третий залп с «Сатерленда» последовал сразу за вторым с француза.
– Три на два, обычное дело, – хладнокровно заметил Буш. Ядро попало в кнехт бизань-мачты и осыпало палубу щепками. – А он по-прежнему нас перегоняет, сэр.
Ужасающий грохот мешал сосредоточиться. Кругом гибли люди. Капитан Моррис и его пехотинцы с переходного мостика стреляли по вражеской палубе из ружей: между кораблями было меньше ружейного выстрела. Теперь и «Сатерленд» палил нестройно, более опытные расчеты заряжали и выдвигали быстрее. Иногда несколько пушек выстреливали одновременно, и тогда грохот получался еще оглушительнее – так четверка лошадей на каменистой дороге выстукивает копытами то в унисон, то снова вразнобой.
– Кажись пореже стреляют, – сказал Буш. – И неудивительно.
Убитых на главной палубе не так много, «Сатерленд» еще поборется.
– Гляньте на их грот-мачту, сэр! – завопил Буш.
На французском корабле грот-стеньга медленно и важно наклонилась к носу, брам-стеньга тоже клонилась, еще под большим углом. Потом в дыму грот-мачта откачнулась к корме. Тут рушащаяся масса реев и парусов утратила всякую важность, на долю секунды зависла в воздухе S-образно и устремилась вниз, таща за собой фоки и крюйс-стеньги. Хорнблауэр с мрачным удовольствием думал, что в Росасе не удастся разыскать запасную мачту. Команда «Сатерленда», победно вопя, торопилась последний раз обстрелять противника – корабли быстро расходились. Через минуту пальба стихла, ветер унес дым, над обезображенной палубой засияло солнце.
За кормой недавний противник дрейфовал, волоча у борта сломанные мачты с парусами; на второй орудийной палубе погонное орудие торчало из порта под немыслимым углом – оно уж точно больше не выстрелит. В четверти мили впередиих первый противник под всеми парусами мчался к Росасу, по французскому обыкновению бросив товарищей на произвол судьбы. Дальше над горизонтом вздымались бездушные испанские горы, над золотистым пляжем белели крыши Росаса. «Сатерленд» был уже почти у входа в залив, на полпути между ним Росасом чернели на водной глади два гигантских жука – канонерские шлюпки шли на веслах из Росаса.
Со стороны покалеченного неприятеля приближались два других корабля: трехпалубник под вице-адмиральским флагом, двухпалубник в его кильватере. Надо было решаться.
– Эй, на мачте! – крикнул Хорнблауэр. – Флагман видите?
– Нет, сэр, только «Кассандру».
Ее жемчужно-белые марсели Хорнблауэр и сам видел на горизонте. Значит, «Плутон» и «Калигула» милях в двадцати и, похоже, заштилели. Легкий ветерок, который подгоняет «Сатерленд» к заливу, всего лишь морской бриз – день достаточно жаркий. Лейтон скорее всего не успеет на место сражения. Хорнблауэр может повернуть оверштаг и устремиться к безопасности, обойдя французов, если те попробуют ему помешать, а может преградить им путь. С каждой секундой они ближе к Росасу – решать надо быстро. Если он выберет бой, Лейтон, возможно, еще подоспеет – но шансы на это исчезающе малы.
«Сатерленд» разнесут в щепки, но достанется и неприятелю: французы не смогут выйти из Росаса в ближайшие дни или даже недели. В противном случае, пока британцы будут готовить атаку, они могут ускользнуть из Росаса, как ускользнули из Тулона, трое из них, по крайней мере.
Хорнблауэр мысленно прикидывал, разумно ли жертвовать одним семидесятичетырехпушечным британским кораблем, чтобы наверняка уничтожить четыре французских. И туг понял, что это неважно. Уклонись он от боя, и до конца жизни будет подозревать себя в трусости – ему отчетливо представились годы и годы невыносимых угрызений. Он будет драться, разумно это или нет. И тут же понял, что да разумно. Еще секунду он помедлил, глядя на голубое небо, которое любил, и судорожно сглотнул, собирая себя в кулак
– Положите судно на левый галс, мистер Буш, – сказал он.
Команда закричала «ура!»; несчастные глупцы, они радуются, что снова вот-вот сойдутся с неприятелем, хотя для половины из них это верная смерть. Хорнблауэр жалел – или презирал? – ослепленных жаждой славы матросов. Буш, судя по тому, как осветилось его лицо, недалеко ушел от остальных. Он хочет убивать французов потому что они французы; его не страшит перспектива остаться безногим калекой, если прежде он успеет покалечить нескольких лягушатников.
Ветер нес к ним изуродованный двухпалубник под контрадмиральским флагом – и его, и всех, кого удастся покалечить, вынесет в залив, под защиту пушек. На палубе француза матросы вяло разбирали обломки. Увидев, что пушки «Сатерленда» направляются на них, они побросали работу и бросились врассыпную. Прежде, чем корабли разминулись, «Сатерленд» дал три бортовых залпа, в ответ выстрелила лишь одна пушка. Еще полсотни убитых французов для Буша, зло подумалось Хорнблауэру, когда смолк грохот катков и притихшие матросы замерли в ожидании приказов. Вот и трехпалубник, прекрасный под пирамидой парусов, грозный с рядами выдвинутых пушек. Даже сейчас Хорнблауэр с профессиональным интересом отметил заметный завал бортов – англичане такого не делают.
