Алексей Зотов - Приключения Бормалина
— Так точно, господин комиссар! — козырнул тот. — Только тюремный дилижанс ушел через полчаса после прибытия галеры. Загрузили — и сразу ушел. Его уже не догнать.
— Вот как! — Асамуро перебрал нас полицейским безжалостным взглядом. — Когда же следующий?
— После уик-энда, господин комиссар. Как обычно, в девять утра.
— Тогда отправишь их после уик-энда. А пока посади в Баобаб-тюрьму.
— Есть! — козырнул Бром.
— Погодите там, — распорядился Асамуро, махнув рукой куда-то вниз, — пока я разберусь с этим, — сказал он про меня. — Отвезешь всех сразу.
Соседняя комната была полна солдат. Когда туда вывели моих товарищей, я услышал:
— О, Джо-Джо попался! Опять что-то взорвал?
Дверь закрылась. Асамуро взглянул на часы.
— Только быстро! Что у тебя?
И я вкратце рассказал ему тайну острова Рикошет. Вот тогда, слушая меня в первый раз, он не смог скрыть волнения и то принимался мерять шагами кабинет по диагонали, то стоял у окна, теребя и теребя кисть портьеры, то пощипывал тонкий горизонтальный ус. Он выслушал меня, ни разу не перебив, и я остался уверен, что он запомнил каждое мое слово, междометие и предлог.
— Фергатор… гм… — неопределенно произнес он. — Свеча Дьявола… гм-гм… Нефть…
Несколько минут он боролся с какими-то сомнениями, потом вздохнул, снял трубку телефона и набрал несколько цифр.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Бормалин.
— Алло, Гуго, — буркнул он в трубку, — у меня тут утечка информации по Рикошету… Кто?.. — Он взглянул на меня в упор. — Беженец с острова. Нет, ничего серьезного не представляет. Некто Бор-ма-лин — по нашей картотеке не проходит… Что с ним делать?
Этот вопрос мне очень не понравился. Но все было уже произнесено, от меня мало что зависело, и вот теперь сидели мы в кабинете губернатора, рассказ мой, длившийся больше часа, заканчивался, и был он подробен и правдив. Умолчал я лишь об одном — о том, где сейчас находится Самсонайт.
— А ранним утром линкор, наручники и полицейское управление, — закончил я, одним глотком допил колу и встал, разминая затекшие руки и ноги. — Вот такая история, джентльмены.
Я подошел к окну. Мы заседали на втором этаже небольшого красивого дома, сложенного из местного белого камня. Внизу, под нами, раскинулся маленький палисадник с кустами азалий и недавно разбитыми клумбами, над которыми жужжали пчелы. Возился с лейкой садовник, и я подумал, что и персонал у губернатора под стать ему самому. Садовником был двухметровый гориллоподобный детина с мощной спиной, обтянутой спортивной майкой в красную и синюю полоску. Из-под жокейской кепочки торчали рыжие патлы. Лица его я не видел, но не сомневался, что там есть квадратная челюсть и стальные глаза. Потому что это был не столько садовник, сколько переодетый охранник! Джоуль, видно, не слишком спокойно спал по ночам.
— Пострижемся, господин губернатор? — раздался за моей спиной голос цирюльника, и с молчаливого согласия вдруг защелкали ножницы, залились острым металлическим лепетом. Садовник поливал пустую клумбу из пластмассовой лейки. За чугунной витой оградой прогуливался часовой. Напротив, в открытых дверях маленькой лавки, стоял лицом ко мне коренастый продавец альбинос. Протащилась повозка со свежей рыбой, переложенной водорослями, и он проводил ее скучающим взглядом. Я вернулся в кресло. Все эти люди на улице казались мне членами одной шайки. Губернатор под ножницами парикмахера быстро преображался. Из простецкого, слегка небритого, подзапущенного спортсмена в отставке он становился аккуратным, ухватистым молодцом высокого полета. О нет, такой своего не упустит!
Скоро цирюльник брил ему затылок, развернув кресло спиной к окну, и я глядел на этот затылок, точно завороженный. Я глаз от него не мог отвести. Потому что был вполне серьезно уверен, что все это уже было. Я точно так же сидел в наручниках и хотел пить, сверкал глазами комиссар полиции напротив, а губернатор, поворотясь ко мне спиной, что-то говорил парикмахеру. Но главное — его затылок. Я вспомнил то, чего быть со мной не могло никогда. Но вот я сморгнул, и… все пропало. Все, кроме затылка. Его я уже где-то видел, верно вам говорю. Его или точно такой же.
Потом губернатор щурился от облака туалетной воды, которой брызгал из пульверизатора брадобрей, причесывался, гляделся в зеркало, а когда все было закончено, он одним движением вымахнул из кресла и легко, вкрадчиво, мягко прошелся по кабинету, сунув руки в карманы широких отглаженных брюк. Я уже не раз удивлялся, до чего быстро двигаются иные грузные люди и животные — например, как скор медведь! Да и губернатор тоже, видать, не увалень, каким кажется. Нет, совсем не увалень!
— Вот что я могу ответить тебе, малыш, — проникновенно начал он, поскрипывая рыхлым сереньким паласом. — Говорю с тобой не как частное лицо, а уже как губернатор! Первое, — его толстый указательный палец написал в воздухе цифру «один», — да, я действительно слышал о нескольких людях, потерявшихся на Рикошете. Если быть совсем точным, то не слышал, а читал в «Павиании ньюс». Но скоро они нашлись и даже выступали по телевидению. Рассказывали о своей, хе-хе, робинзонаде. Оказалось, что они заблудились на острове. Просто заблудились!
Губернатор глядел на меня добродушно и терпеливо. Его большое румяное лицо выражало доброжелательность, но глаза… Они были холодны, они глядели точно сквозь прорезь прицела.
— Второе, мой маленький бдительный друг. — Он взялся за штору и пошел с ней вдоль стены, открывая нашему взору большую — во весь простенок — подробную портулану Карамелии, Павиании и прибрежных вод. — Вот здесь, — показал Джоуль, — почти в эстуарии реки Динго, впадающей в озеро Бей, открыто месторождение нефти. Видишь, нарисованы вышки… Да, а что у нас там с нефтеловушками? — озабоченно спросил он Асамуро.
Комиссар молча пожал плечами.
— А здесь, — продолжал губернатор, — начинается магистральный нефтепровод… Вот черным по белому, малыш! — подчеркнул он. — Надеюсь, ты понимаешь, что убеждать кого-то в наличии нефти было бы… ну, я не знаю… все равно что убеждать в существовании круговорота воды в природе… Кстати, дружок, кто знает, что ты в Карамелии? — задал он вопрос, который уже давно вертелся у него на языке. Я ждал этого вопроса. А у меня в свою очередь вертелось: «Ваша песенка спета!» Но их песенка была еще далеко не спета, нет!
— Об этом знают несколько капитанов торговых и военных судов — это первое, — сказал я, подражая губернатору. — Четыре журналиста — это второе. И сегодня же об этом будет знать наш консул. Он о многом узнает. Это третье. Надеюсь, я смогу с ним встретиться?
