Майкл Крайтон - Пиратские широты
Хантер мысленно представил, как он приказывает дать залп. Чарльз понимал, что между отданной командой и моментом, когда канониры выполнят ее, пройдет некоторое время. Это следовало учесть. Да и ядра долетят до цели еще через полсекунды. В сумме между приказом стрелять и поражением цели пройдет больше секунды.
В течение этого времени волны будут швырять корабль из стороны в сторону. Хантера охватила паника. Его безрассудный план был невыполним в условиях бурного моря. Он ни за что не сумеет дать два точно нацеленных залпа!
— Когда координация времени очень важна, может пригодиться опыт дуэли, — предложил Еврей.
— Отлично, — согласился капитан. Идея и впрямь была полезная.
— Предупредите артиллерийские расчеты, что стрелять будем на счет «три». Один, два, три, огонь. Так?
— Предупрежу, — пообещал Еврей. — Но в шуме битвы…
Чарльз кивнул. Дон Диего сегодня был очень проницателен и мыслил куда более ясно, чем он сам. Как только начнется стрельба, команды голосом очень легко будет не расслышать или понять неправильно.
— Я буду выкрикивать приказы, а вы — стоять рядом со мной и давать отмашку.
Еврей кивнул и пошел предупреждать экипаж. Хантер позвал Лазю и объяснил ей задачу, связанную с точностью прицеливания. Залп был рассчитан на дистанцию в пятьсот ярдов. Требовалось, чтобы она точно определила это расстояние. Женщина заявила, что может это сделать.
Хантер вернулся к Эндерсу, когда тот как раз завершал длительную череду ругательств.
— Скоро этот мерзавец нам покажет, — сообщил мастер-мореход. — Я уже почти что чую шипы под цветком.
В этот момент носовая пушка испанского корабля выстрелила. Небольшое ядро со свистом пронеслось над головами каперов.
— Горячее, как пылкий юнец, — произнес Эндерс и погрозил кулаком.
Второе ядро врезалось в кормовую надстройку, но серьезного вреда не причинило.
— Держи прежний курс, — велел Хантер. — Дай ему подойти.
— Обязательно! Можно подумать, мне остается что-то другое! Что я еще могу сделать?
— Не терять головы, — сказал Хантер.
— Я рискую не головой, а моей дражайшей задницей, — отозвался Эндерс.
Третье ядро просвистело в воздухе над средней частью корабля и ничего не зацепило. Хантер этого ждал.
— Дым! — выкрикнул он, и матросы ринулись поджигать бочонки со смолой и серой, стоявшие на палубе.
Дым столбом поднялся над судном и поплыл назад, за корму. Хантер знал, что со стороны будет казаться, будто его корабль пострадал. Он вполне представлял, что сейчас думают испанцы насчет опасно накренившегося галеона, который теперь еще и задымился.
— Он взял курс ост, — сообщил Эндерс. — Подходит, чтобы добить нас.
— Отлично, — откликнулся Хантер.
— Отлично! — повторил Еврей, покачав головой. — Призрак Иудин, наш капитан сказал «отлично»!
Хантер смотрел, как испанский корабль подходил к галеону слева. Боске начат бой по классическому образцу и продолжал в том же духе. Он обходил свою добычу по широкой дуге, выходя на параллельный курс на расстоянии эффективной пушечной стрельбы.
Как только Боске поравняется с галеоном, он пойдет на сближение. Примерно с двух тысяч ярдов противник откроет огонь и будет подходить все ближе и ближе, не прекращая стрельбу. Это будет самый сложный момент для Хантера и его команды. Им придется как-то выдержать все эти залпы, пока испанский корабль не подойдет на дистанцию их выстрела.
Вражеское судно уже шло параллельным курсом с «Эль Тринидадом», чуть больше чем в миле по левому борту.
— Так держать.
Хантер положил руку Эндерсу на плечо.
— Мне-то ты можешь приказывать, — проворчал тот. — А вот этот испанский ублюдок хрен тебя послушается.
Капитан подошел к Лазю.
— До них две тысячи ярдов, — сообщила женщина, которая, прищурившись, разглядывала силуэт вражеского корабля.
— Насколько быстро они приближаются?
— Очень быстро. Им неймется.
— Тем лучше для нас, — заметил Хантер.
— Теперь до них тысяча восемьсот ярдов, — сообщила Лазю.
— Готовятся к выстрелу, — сказал капитан.
Через мгновение пушки военного корабля дали первый залп. Борт испанца заволокло дымом, а по левому борту галеона послышался плеск недолетевших ядер.
Еврей считал:
— Одна мадонна, две мадонны, три мадонны, четыре мадонны.
— Тысяча семьсот, — сообщила Лазю.
Дон Диего дошел до семидесяти пяти мадонн, когда о последовал второй залп. Железные ядра кучно засвистели над головами, но в галеон не попало ни одно.
Еврей тут же начал считать заново:
— Одна мадонна, две мадонны…
— Что-то они не так искусны, как могли бы, — заметил Хантер. — Им следовало бы повторять залп через шестьдесят секунд.
— Тысяча пятьсот ярдов, — пробормотала Лазю.
Прошла еще минута, и ударил третий залп. На этот раз ядра нашли цель, и эффект был ошеломляющий. Вокруг Чарльза в одночасье воцарился хаос. Люди кричали, в воздухе свистели щепки, на палубу валились обломки рангоута и такелажа.
— Какие повреждения?! — выкрикнул капитан. — Доложить!
Он вглядывался через пороховой дым во вражеский корабль, который продолжал идти на сближение, и даже не осознавал, что у его ног валялся какой-то моряк. Бедняга корчился и кричал от боли. Он закрыл руками лицо, а между пальцев бежала кровь.
Еврей взглянул на моряка и увидел огромный кусок дерева. Тот пробил матросу щеку и воткнулся в основание глотки. В следующее мгновение Лазю спокойно наклонилась и выстрелила в голову раненого. На доски палубы плеснуло чем-то розоватым и творожистым. Дон Диего с какой-то странной бесстрастностью осознал, что это мозги несчастного. Он посмотрел на Хантера. Тот не отрывал взгляда от противника.
— Доложить о повреждениях! — крикнул капитан, когда на них обрушился следующий залп.
— Фок сломан!
— Второй пушки нет!
— Шестой пушки нет!
— Крюйс-марс снесен!
Тут раздался крик:
— Берегись! — и на палубу посыпался рангоут крюйс-марса, тяжелые куски дерева и обрывки такелажа.
Хантер пригнулся, уворачиваясь от летящих обломков. Упавший парус накрыл его и едва не сшиб с ног. Чей-то нож вспорол парусину перед самым носом у Чарльза. Тот дернулся и увидел белый свет. Это Лазю освободила его из ловушки.
— Ты меня чуть без носа не оставила, — заметил капитан.
— Ты бы ничего не потерял, — парировала Лазю.
Испанский корабль дал очередной залп, и над головами каперов снова просвистели ядра.
— Перелет! — в безумном ликовании заорал Эндерс. — Чтоб мне провалиться — перелет!
