Чарльз Хоус - Черный фрегат
— Филипу Маршаму не место в комнате для прислуги, — повторил сэр Джон. — Его отец… Но нет, не будем беспокоить мертвых. Филипу Маршаму не место в комнате для прислуги. В моем доме он — мой гость.
ГЛАВА 24
И СНОВА «РОЗА ДЕВОНА»
Рассказ о Филипе Маршаме и сэре Джоне Бристоле мог бы занять еще много времени, но я буду краток. Преподобный доктор Маршам из Литтл Гримсби оставил все свое состояние своему внуку, но Филип потерял его во время войны. Эта война разорила не одно знатное семейство.
Последующие годы протекали бурно и беспокойно, но время от времени Фил невольно наталкивался на то или другое напоминание о своих прошлых приключениях. Однажды ему довелось вновь встретить того долговязого чудака с огромной книгой в руках. Он был в компании каких-то религиозных фанатиков. Фил не заметил бы его, если бы не услышал, как он громко выкрикивает своим надтреснутым голосом: «Никогда не встречал я такого оскорбительного обращения!», чем вызывал искреннее удивление своих приятелей. Потом был Джейкоб — тот самый, который, как крыса, сбежал с корабля, когда прослышал о планах Тома Джордана. Фил столкнулся с ним нос к носу на улице, но, когда глаза их встретились, Джейкоб быстро свернул за угол, и больше Фил его не видел. Джейкоб был хитер и изворотлив и не хотел, чтобы ему напоминали о его пиратском прошлом.
Филип Маршам отправился воевать вместе с сэром Джоном Бристолем, сражался за короля и получил звание капитана. История Филипа Маршама отныне неразрывно связана с историей Анны Бристоль и ее отца, сэра Джона. Сэр Джон геройски погиб во втором сражении при Ньюбэри. Он умер на руках у Филипа Маршама. Смерть старого рыцаря, который стал Филу настоящим другом, была тяжелой утратой для юноши и он молил Небо покарать вражескую армию пуритан.
Филип глубоко переживал смерть сэра Джона, но все же ему суждено было видеть только одну сторону этой войны. Однажды его отправили с тайным поручением и он случайно наткнулся на отряд противника. Ему удалось спастись, запутав следы и спрятавшись на чердаке одного из домов под самой крышей. Оттуда его никто не мог видеть, а он через пыльное окошко наблюдал за улицей. Она тянулась от гостиницы «Красный Кабан» вверх и спускалась в долину. Шло время. Вдалеке он услышал приглушенный гул и вскоре уже мог отчетливо различить отдаленный стук барабанов и случайные голоса людей. Звуки разрастались, становились громче и громче, пока, наконец, не слились в единый хор:
Его державный жезл поможет нам,
А мантия будет защитой.
Я полной чашей честь воздам
Тому, кто правит битвой.
Их густые, сильные голоса разлетались далеко по долине. В них чувствовалась такая вера в свое дело, что мурашки пробегали по коже.
Внизу во дворе залаяла собака. Фил увидел, что из дома вышла женщина и встала в дверях. Вдали показалось густое облако пыли. Потом появился отряд.
Впереди длинными, стройными шеренгами шла пехота в стальных шлемах и с ружьями у плеча. Солдаты с литаврами в руках громко отбивали ритм и колонна шла в такт этим ударам. За ним появилась конница. Шлемы всадников почти закрывали им глаза, а уздечки отливали металлическим блеском. Замыкала шествие тяжелая пешая колонна. Войско — мрачное и темное — двигалось вперед по пыльной дороге, пресекая холмы и равнины, подобно медленному, густому потоку, который сметает любые преграды, встающие на его пути.
Они поднялись на холм. Не сворачивая в сторону, они упорно двигались вперед на север, туда, где стояли войска короля Карла.
Это были суровые и решительные люди. При взгляде на них замирало сердце. В их манере держаться не было показной задиристости или удали. Они не украшали свою одежду вычурными галунами и нашивками. Лица их были хмурые. Они смотрели вперед и не оглядывались по сторонам, упорно прокладывая себе дорогу. Можно было подумать, что эти люди не из плоти и крови, а из закаленного железа, что им неведома простая человеческая страсть к лихой и бесшабашной жизни, а в душе у них стальной стержень.
Во время своего плавания на «Розе Девона» Фил слышал, как моряки с криками бросались в бой и, смеясь, наносили смертельный удар своему противнику. Он видел, как сэр Джон Бристоль, гордо откинув назад голову, весело шутил с местными девушками в тех городах, через которые они проходили. Но сейчас перед ним были люди совсем другого склада.
Филу стало не по себе. Он знал, что чердак надежно скрывает его, но если бы хоть один человек из тысячи, которых он видел через пыльное окно, заметил его, боевые дни Филипа Маршама были бы сочтены. Молча наблюдая, как они проходят мимо, Фил понял, что перед ним такая сила, которую невозможно одолеть. У них была воля и целеустремленность. Солдатам из лагеря Фила нечем было ответить на это. Их лица выражали полную решимость, а чеканная дробь шагов марширующей колонны укрепляла ее.
Вслед за полками пехоты опять появилась конница. В центре ехали пять всадников. Один из них держался чуть впереди и пристально вглядывался в дорогу. У него было суровое, решительное и вдумчивое лицо. Фил наблюдал за ним и его предположения переросли в твердую уверенность, а спустя некоторое время он узнал, что был прав. Из окна чердака он видел Оливера Кромвеля.
Войска шли и шли. С наступлением темноты Фил заснул под звуки марширующей колонны. К утру их уже не было. Фил снова отправился в путь и выполнил задание. Солдаты короля сражались храбро и достойно, но дело короля уже было проиграно. Настал тот день, когда Фил встал перед необходимостью покинуть Англию.
Итак, он во второй раз вступил в гавань Байдфорда в графстве Девон. Он решил сесть на корабль, отплывающий в какой-нибудь далекий край, где он мог бы позабыть бурные годы своей юности и молодости. В душе он уже начинал завидовать сэру Джону Бристолю и тем отважным парням, которые погибли на полях сражений при Нейзби и Ныобери или в других великих битвах. Он был предан королю. В результате всех происшедших событий рухнуло много известных семейств Англии. Их поместья были пущены с молотка, чтобы окупить затраты Кромвеля на войну. И у них, как и у Фила, были веские причины задуматься о том, что лучше — погибнуть в сражении или искать свое счастье за морем.
Кораблей в гавани было много. Фил переводил взгляд с одного на другой — корабли, пинки, кечи, одинокий галион, приплывший откуда-то из Бельгии или Люксембурга. Очертания одного из кораблей показались Филу на удивление знакомыми. Он долго вглядывался в него, потом спустился в порт и завел разговор со стариком, который грел на солнышке свои измученные ревматизмом ноги.
— Что это за корабль? — спросил капитан королевской гвардии Филип Маршам. — Вон тот, что стоит у берега напротив дома, справа от деревьев.
