Чарльз Хоус - Черный фрегат
Теперь он посмотрел на нее другими глазами и ее прошлое очарование исчезло. Я даже думаю, что повременит Том Маршам еще год с женитьбой, и у меня не было бы истории, чтобы вам поведать. Но сын унаследовал все лучшее, что было в его отце. Не долго думая, Фил распрощался с бездушной красоткой и с этой гостиницей. Все его мечты, связанные с ней, рассыпались, как замок, построенный на песке. Но Фил не жалел об этом. Он выбросил из памяти весь этот мир, с которым ему пришлось столкнуться.
У него было такое чувство, будто с глаз у него упала пелена, которая закрывала от него настоящую жизнь. Он порвал последнюю нить, которая связывала его с грязным прошлым. В голове у него родились новые отчаянные планы. Фил вышел из гостиницы, повернул на запад и отправился на поиски сэра Джона Бристоля.
ГЛАВА 23
СТАРЫЙ ДОБРЫЙ СЭР ДЖОН
Сэр Джон Бристоль! Вот, читатель, доблестный и честный человек! И большой шутник! Если вы встанете у него на пути, если вы позабавитесь над ним, он ответит вам тем же. Его рука тверда и он непреклонен, как железо. Но для человека, который настоял на своем, не отступил и прямо взглянул в глаза старику, не было ничего, в чем сэр Джон мог ему отказать.
После всех мучительных скитаний на суше и на море Филип Маршам, наконец-то, вернулся и решил разыскать этого человека. Он видел его всего один раз, и то недолго, но доверял ему, как никому другому. Джимми Барвик больше не служил у сэра Джона, а занимался гостиницей — кто знает, что может произойти!?
Филип Маршам вновь шел по той извилистой дороге, по которой когда-то давно они проходили с Мартином. Он дошел до парка, обогнул его и поспешил дальше. Ничто не ускользало от его взгляда. Впереди он увидел ворота и домик привратника. Он прошел вперед. Ворота были открыты. Фил проскользнул внутрь и быстро пошел по длинной тенистой аллее. Из домика выбежал сторож и что-то закричал вслед нарушителю спокойствия, но Фил даже не оглянулся. Аллея поворачивала налево и он увидел перед собой большой дом. Фил даже не задумывался о том, что его могут задержать или помешать войти.
Закат отбрасывал на траву длинные тени. Густые ветви плетня, словно зеленый занавес, покрывали серые стены старинного дома. На дорогу с лаем выбежала собака. Юноша не испугался, а лишь улыбнулся и протянул к ней руку. Собака успокоилась и мирно пошла за ним следом. В окнах горел свет. На террасе в мягкой вечерней тишине нежно и мелодично играл клавесин.
Лай собаки, похоже, привлек внимание тех, кто находился в доме. В дверях появился седой слуга и замер на пороге, не давая Филу пройти внутрь. Он с недоверием окинул молодого человека взглядом с головы до ног.
— Я хотел бы поговорить с сэром Джоном Бристолем, — произнес Фил.
Слуга нахмурился.
— Вы ошиблись, — надменно ответил он. — Комната для прислуги…
— Я сказал, с сэром Джоном.
— С сэром Джоном? Это невозможно.
— Я сказал, с сэром Джоном.
Слуга сделал жест, как будто хотел закрыть дверь.
— Ну, довольно, — произнес Фил спокойно. — Я хотел бы поговорить с сэром Джоном Бристолем.
Какое-то мгновение слуга колебался. Из дома раздался громкий голос:
— Эй, Гобден, что там происходит?
Слуга обернулся. Надменность, с которой он разговаривал с Филом, сразу исчезла. К человеку внутри дома он обращался уже по-другому, с каким-то виноватым видом.
— Парень очень настойчив, сэр Джон, но я скоро избавлюсь от него.
— Оставь, Гобден. Пропусти его ко мне.
Слуга исчез в доме.
Звуки клавесина смолкли. На парк, аллею, долину опустились сумерки и наступила глубокая тишина. Солнце зашло. Длинные тени на траве слились в одну. С наступлением темноты свет в окнах казался ярче.
— Эй, парень, проходи сюда. Итак! Я ведь видел тебя раньше?
— Да, сэр Джон.
— Ха! У меня память на лица. Лишь немногие ускользают от меня. Дай-ка вспомнить. Боже мой! Да это же тот юнец, который так отдубасил Барвика, что тот хромал еще целый месяц! Скажи, разве я не правильно поступил с тобой?
— Я был голоден и слаб, но я раньше, чем он, пришел в себя.
Старик раскатисто и от души рассмеялся.
— Это еще слабо сказано. А что же теперь, парень? Что привело тебя сюда?
— Барвик больше не служит у вас…
— Верно, не служит.
— Значит место сторожа свободно.
— Сторожа? Нет, ты слишком горяч, чтобы прозябать сторожем. Попомни мои слова, парень. В скором времени королю понадобятся такие храбрецы, как ты. Если я не ошибся в тебе, то скоро мы увидим тебя в первых рядах королевской гвардии. Мы укажем этим псам-пуританам на их место и подрежем им хвосты, чтобы было неповадно тем, кто еще сомневается.
— Мне по душе такая охота. Видит Бог, я — человек короля.
— Отлично! — сэр Джон пристально посмотрел в честные глаза юноши. Старик остался доволен тем, что прочел в них. — А сейчас ступай. Повар накормит тебя досыта, а Гобден подыщет тебе место для ночлега. Гобден!
— Слушаю вас, сэр Джон.
— Пристрой этого паренька в комнате для прислуги и проследи, чтобы его хорошенько накормили.
— Слушаюсь, сэр Джон.
— Постой-ка, как тебя зовут, парень?
— Филип Маршам.
— Филип Маршам? — Сэр Джон нахмурил брови. Голос его стал серьезным. — Филип Маршам! Я знал одного человека с таким именем.
В комнате воцарилась тишина. Гобден стоял за спиной своего хозяина. Фил поднял глаза и заметил, что в дверях стоит высокая скромная девушка. Фил уже видел ее с сэром Джоном в тот день на опушке. Он понял, что это она играла на клавесине. Девушка держалась спокойно и с достоинством. Взгляд ее темных глаз очаровал Фила. Ему показалось, что само волшебство — старое, как мир, и в то же время вечно юное — коснулось его. От этих волшебных чар погибло не одно королевство, но эти же чары охраняют и корабли в море, помогая морякам.
— Ты когда-нибудь слышал о докторе Маршаме из Литтл Гримсби? — спросил сэр Джон и очень внимательно посмотрел на юношу.
— Да.
— Что же ты слышал о нем?
— Он мой дед.
— Вот как! — сэр Джон отступил немного назад и потер лоб. — Ну что ж, я думаю, парень говорит правду. Ступай, Гобден. Этому юноше не место в комнате для прислуги.
Слуга ушел. Девушка подошла ближе.
— Как зовут твоего отца? — спросил сэр Джок.
— Томас Маршам, сэр.
— И, наверное, он готовил тебя к морской службе?
— Да.
— Он разбил сердце своим родителям.
Фил не ответил, а только молча смотрел в глаза сэра Джона и ждал, что тот заговорит снова.
— Отец и мать Томаса Маршама умерли, парень. В этом году они останавливались в моем доме. Это был последний раз, когда я их видел.
Что мог Фил ответить на это? Он вспомнил, как сам в первый и последний раз увидел стариков. Кто знает, что было бы, поговори он тогда с ними? Все это безвозвратно ушло.
