Эдуард Овечкин - Акулы из стали
Ну кто в здравом уме, пусть даже и с тараканом в ухе, будет спорить с военным врачом? Правильный ответ – никто. Доктор закапал Игорю в ухо какую-то маслянистую жидкость, обождал минут пять и каким-то хитрым пинцетом аккуратно вытащил таракана на белый свет.
– Ты там это, поглубже загляни, – нет ли сосиски?
– Нет, Сан Сеич, видимо, таракан всю съел, видите, какой жирный? Ну вот, дарю тебе, Игорь, этого таракана, носи его на шее и не забывай думать о Смерти!
Доктор у нас добряк, конечно, был и широкой души человек. Мне аппендикс мой пытался подарить в банке с формалином, мол, поставь его дома на полку и не забывай думать о Смерти. Самурай, херов.
– Ну что, – потирает руки командир, – дело сделано, пол шестого утра, спать всё равно уже не вариант, может отработочку вахты забабахаем посерьёзнее?
– Ну таааащ командир, – ноем все в унисон, даже доктор, который в отработках и не учавствует, практически.
– Ладно, лентяи и бездельники. Как вы мхом-то не поросли до сих пор? Но стресс снимать запрещаю категорически!!!
– Ну тащ командир, ну полшестого же утра, ну что мы совсем, чтоли?
– А что – нет? Рассказывайте мне тут сказки венского леса, а то я не заню вас. Ладно пошли ко мне в салон, по чуть-чуть у меня есть.
– Только вы это, мужики, не рассказывайте никому, а то же заподъёбывают потом в усмерть, – попросил нас Игорь в салоне за рюмочкой коньяка
– Каааанешна-канеееешна, ну о чём ты, братан – дружно ответили мы и сдержали своё железное подводное слово. Примерно часа полтора.
Так вот и закончилась эта история, всего с одним трупом, после которой я и обладаю, не знаю зачем, знанием, что тараканы назад не ходят.
Муссоны, Гольфстрим и брызги в лицо
Не все неокрепшие умы знают, что такое Романтика. Некоторые, например, думают, что Романтика, эта такая штука, которая поджидает их готовенькая к своему дальнейшему использованию. Идёшь ты по парку, а она сидит такая на скамеечке и подмигивает тебе: "Эй, морячок, не желаешь ли мной воспользоваться?". На самом деле, всё обстоит несколько иначе.
Как юноша представляет себе морскую романтику? Да очень просто: он стоит на капитанском мостике парусника, который качается на спине Гольфстрима, в белом кителе, фуражке и с трубкой в зубах, выпуская уголком рта сизые облачка дыма и, прищурив глазёнки от ласково дующего ему в лицо муссона, всматривается в горизонт, устало игнорируя мечушихся по берегу женщин, срывающих с себя бюстгалтеры всё от изнеможения по его ласкам.
Скажу вам, что жизнь приготовила для этого юноши несколько сюрпризов. И почти все – малоприятные. Сначала, чтоб стать профессиональным моряком, ему надо научиться. И вот будущий морской волк, из какого-нибудь Дна, попадает в жаркий южный город на берегу моря. То есть, следите за моей мыслью, пожалуйста – ему семнадцать лет и от спермотаксикоза его даже поллюции не спасают, а тут: южный климат, море и полуголые женщины. Везде. Никто же из вас не станет спорить, что юношеская романтика связана исключительно с доминирующим желанием вдуть понравиться девушке? А на свободу его выпускают учителя хорошо, если пару раз в месяц. Да и то, – какая там свобода? Денег у него нет, берлоги, куда можно привести самку для спаривания, тоже, поэтому слово «свобода» тут можно применить только в качестве издёвки. Что остаётся будущему морскому волку?
Правильно – дискотеки, которые проводятся два раза в неделю в его альма-матери. На дискотеки ходят, в основном, приличные девушки которые требуют к себе применения знаний романтики: внимания, ухаживаний и долгих предварительных ласк, возможно даже с месячным петтингом и без всего того, о чём так жаждет пассионарный организм молодого морского волка. Но бывают и половозрелые самки человека, которые желают именно того, что и молодой морской волк без всего вот этого вот. И первые два года своего обучения, волк занят только охотой на эти экземпляры. Он наизусть знает все доступные помещения и все уютные заросли кустарников в ближайших окрестностях, прямо как юный натуралист. Что же здесь романтичного, возможно спросите вы? Кто не любил, тот не поймёт, дерзко на это отвечу вам я.
Начиная с третьего года обучения, личная жизнь молодого морского волка начинает потихоньку налаживаться. Его уже отпускают на свободу с ночёвками и, практически, каждую неделю. Если у него богатые родители или есть друг из местных, то жильём он обеспечен и тут-то и приходит самая пора начинать обучаться романтике. Некоторые, конечно, к этому времени уже успевают жениться (слабаки) или снимают жильё на пять-шесть человек, но их мы рассматривать не будем. Лично у меня был друг Слава, который жил с мамой в двухкомнатной квартире. Мама часто работала по ночам или ночевала у подруг и родственников, поэтому у нас со Славой был составлен график привода девушек домой.
Помню однажды приезжаю домой в субботу, сменившись с наряда, а Слава сидит за роскошно (два апельсина, шоколадка и бутылка Массандры) накрытым столом и вырезает что-то из банки от ведущего в мире производителя пепельниц (нескафе, если кто не понял). А Слава был до ужаса добрым, обаятельным и смешным парнем. Один только недостаток присутствовал в его организме – скромность. Поэтому с девушками у него были проблемы, в которых мы всем взводом пытались ему помочь (и таки помогли!). И вот наблюдаю я как Слава старательно вырубает из этой бедной баночки вензеля, загогулины и прочие отверстия, стелет ей на дно кусочек хлеба, втыкает в него огарочек свечи и торжественно водружает это уёбище на стол.
– Слава, а ты для чего это уёбище на стол поставил?
– Ну как, романтично же! Может даст.
Вздыхаю от непроходимой неисправимости неумелости ухаживания за дамами, беру стакан, оборачиваю его какой-то льняной тряпочкой, завязываю бечёвкой по спирали и ставлю на дно свечку, выбрасываю его конструкцию в окно и говорю:
– Учитесь, Вячеслав – крестьянский сын! Стиль «эль прованс» называется! Теперь – точно даст.
И уезжаю на дискотеку в училище, так как у Славы внеплановая вероятная случка, а дружба у нас намного крепче и важнее желания кому-нибудь вдуть понравиться. Потому, что уже к третьему году обучения "суровое братсво морское" – не просто фраза.
А потом молодого морского волка переводят в Санкт Петербург. Он уже поднаторел в общении с особями противоположного пола, натренировался в создании романтической обстановки из говна и палок подручных материалов и умеет бороться с природной застенчивостью. Прямо сойдя с поезда и добравшись до канала Грибоедова, он знакомится с чудесной девушкой Катей и уговаривает её на свидание на завтра, честно и открыто козыряя тем, что не замуж же он её зовёт, в конце-концов, так почему бы и нет, если да? Но злобный Кобзон коварно рушит его планы, затаскивая административным ресурсом на свой концерт. Начало девяностых, чтоб вы понимали – даже ещё пейджеров не изобрели. Но если вы думаете, что молодые морские волки сдаются перед таким мелочным препятствием в достижении своего желания, как многомиллионный незнакомый город, то вы не знаете ни одного из них.
