Александр Чернобровкин - Морской лорд. Том 1
Галерея до следующей башни была свободна. На нее перебирались наши пехотинцы и бежали к четвертой башне.
– Дальше и без нас справятся, – сказал я Тибо Кривому и рыцарям, что были с ним.
Мы всем отрядом спустились по лестнице в башне в город и, разделившись на две группы и выстроившись двумя цепочками, как действует в фильмах спецназ двадцать первого века, пошли каждая по своей стороне улицы. Умфра шел за мной, готовый поразить любого, кто решит выстрелить в нас из дома, а Джон – за Тибо, который командовал второй цепочкой. Остальные оруженосцы шли в хвосте. Из домов никто по нам не стрелял. Иногда впереди появлялись уаремцы, но, заметив нас, сразу убегали. Мы повернули к центру, нашли три дома, стоявшие рядом, разбились на три отряда и приступили к самой важной части штурма.
Дом для своего отряда я выбрал по запаху. Когда-то ведь сам торговал специями и благовониями, хорошо знал, что они пахнут большими деньгами. На первом этаже была лавка с узкой дубовой дверью. Трогать ее не стали, вошли через двор, выбив широкую и высокую дубовую дверь. Во дворе были аж три собаки, но не очень крупные. К сожалению, пришлось их убить. Двор оказался уже, чем казалось с улицы. В него выходили четыре двери из хозяйственной пристройки и одна из дома. Первая дверь пристройки вела в конюшню, в которой стояли игреневые – бурые с дымчатыми гривой и хвостом – жеребец и кобыла, видимо, его мать. Вторая – в хлев с тремя черно-белыми свиньями с длинными, обвисшими ушами. Третья – в кладовую, забитую припасами. В том числе там стояли початые бочки вина и эля. Четвертая привела в склад, где стоял на деревянном полу большой сундук с перцем и лежали несколько мешков с лавровым листом, а на полках расположились три сундука среднего размера с ладаном, миром и сандалом и два мешочка с ванилью и мускатным орехом. Рыцари, не привычные к этим запахам да еще в такой концентрации, начали чихать.
– Когда узнаете, сколько это все стоит, сразу перестанете полюбите эти ароматы, – сказал им.
Они и сами догадывались, что не зря пришли штурмовать Уарем.
Войдя в дом, мы попали в тамбур, откуда еще одна дверь вела в лавку, а лестница – на второй этаж. В лавке лежало тоже, что и на складе, только в меньшем количестве, и еще свечи в деревянных ящиках шириной в длину свечи и длиной в двадцать свечей, а высотой в пять диаметров свечи – то есть, рассчитанные на сотню. Одиннадцать ящиков были полные, а в двенадцатом не хватало примерно половины. На втором этаже сперва шла кухня с камином и полками, заставленными посудой из олова, меди, бронзы. Дальше, за тонкой деревянной перегородкой, находилась конура для слуг с одной кроватью, которая была шириной от стены до стены. Затем был холл с камином, в котором горела целая поленница дров. На приделанных к стене у камина полках стояла стеклянная посуда, причем самая нижняя полка была пуста. Традиционный набор мебели – стол, лавки и один стул. Обитатели дома стояли перед камином. Купцу и его жене было под сорок. Одеты в шелка и дорогую шерсть, причем ярких цветов. Сказывалось общение с южанами. Возле них стояли четверо помоложе, трое мужчин и одна женщина, которых я сперва принял за детей, а затем по одежде из грубой ткани догадался, что это слуги. Все шестеро были бледны от испуга. Ни намека на сопротивление. Дальше была спальня хозяев с широкой кроватью без балдахина. В комнате стояли два большущих сундука, наполненные одеждой, дорогими и не очень тканями, обувью, мехами. На стене висел ковер с изображением людей. Наверное, какой-нибудь сюжет из Библии, я в сказках не силен. Только вот металл, из-за которого гибнут люди, нигде не наблюдался.
– Где серебро и золото? – спросил я купца.
– Вот все, – отдал он мне трясущейся рукой мешочек с серебряными пенсами, который тянул от силы на полфунта.
– Мы сейчас сами поищем, а если не найдем, начнем спрашивать у тебя, твоей жены, слуг, – сказал я. – А пока снимайте драгоценности.
Купец отдал золотой перстень-печатку, а его жена – золотые сережки с изумрудами. Видимо, в суматохе забыла их снять и спрятать.
Я выставил Умфру у входа во двор, а Джона у двери в лавку. Еще одному оруженосцу приказал зарезать свинью, а последний вместо со слугами принялся перетаскивать добычу из склада и лавки в холл, чтобы пересчитать и поделить. Рыцари занялись благородным делом – простукиванием стен и пола в поисках тайников. Сам я сел на стул у дальней стены холла. Якобы отдыхал, но незаметно наблюдал за хозяевами. Купец равнодушно смотрел, как заносят в холл специи, благовония, свечи, бочки с вином и элем, как простукивают стены. То ли смирился с потерей всего, что имел, то ли эта потеря была не критичной. Я был уверен, что здесь второй случай. В чем меня убедило и то, что купец не сильно расстроился, когда опытный Тибо нашел в стене тайник, в котором лежали три перстня – два к рубинами и один с изумрудами – и золотая цепочка с кулоном из большой жемчужины. Заплакала его жена, для которой эта потеря была велика. Муж что-то сказал ей, успокаивая, наверное, пообещал купить другие, и подкинул в камин еще пару поленьев. Наверное, чтобы нервы успокоить. А может, и по другой причине.
В доме, где я вырос, этажом ниже жил Толик Деликатный. Фамилия у него была такая. Впрочем, и человеком он был очень деликатным, что не мешало ему заниматься радиохулиганством. С помощью одной радиолампы и нескольких деталей он склепал передатчик, называемый в народе «шарманкой». Присоединил этот нехитрый прибор к обычному в то время ламповому приемнику, Толик передавал в эфир на средних волнах музыку и песни записанные на бобины катушечного магнитофона. Поскольку легальные радиостанции все были государственными и передавали только то, что было полезно слушать строителям коммунизма, а не то, что хотели слушать шабашники, Толина радиостанция пользовалась популярностью в радиусе устойчивого приема – километров десять. Поскольку его действия подрывали идеологические устои режима, к Деликатному в один прекрасный день постучала милиция. Толя открыл им через несколько минут. Милиция деликатничать не стала, сразу приступила к обыску. Они перерыли всю его однокомнатную квартиру, нашли бутылку самогона, которую прятала от Толика его мать, по несколько раз каждый дотронулся до теплого радиоприемника (он сильно нагревался во время работы), но орудие преступления – передатчик – так и не нашли. Это при том, что под балконом и окнами его квартиры стоял милиционер, который заверил, что ничего из нее не выбрасывали. Милиционеры убрались ни с чем, а Толя деликатно вынул «шарманку» из кастрюли с борщом, который доходил на медленном огне на печке, и возобновил противоправные действия, пожелав мусорам счастливого пути..
