Джеймс Купер - Красный корсар

Джозеф Конрад (псевдоним Юзефа Теодора Конрада Коженевского; 1857–1924), английский писатель, поляк по происхождению

Для Джеймса Фенимора Купера природа не была обрамлением, она была неотъемлемой частью жизни. Он мог слышать ее голос, он мог понимать ее тишину и мог толковать и то, и другое для нас в своей прозе. … Его слава, такая же широкая, но менее блистательная, чем у его современников, основана большей частью на романах, в которых речь идет не о море. Но он любил море и смотрел на него с совершенным пониманием. В его морских повестях море переплетается с жизнью; оно неуловимым образом является частью проблемы существования, и, со всем своим величием, оно всегда соприкасается с людьми, которые, связанные делами войны или наживы, пересекают его необъятные одинокие просторы. Его описания полны деталей, которые позволяют увидеть широту горизонта. Они включают в себя цвета заката, спокойствие звездного света, изображения штиля и шторма, величественное одиночество вод, тишину настороженных берегов и тревожную готовность, отмечающую людей, которые живут лицом к лицу с надеждой и угрозой моря.

Максим Горький (1868–1936), русский писатель

Романы Купера и до сего дня не потеряли интереса правдивых и красиво сделанных картин к истории заселения Северо-Американских штатов, – истории, которая поучительно рассказывает нам о том, как энергичные люди в течение полутораста лет организовали мощное государство в стране дремучих лесов, пустынных степей, среди кочевых племен индейцев.

Воспитательное значение книг Купера – несомненно. Они на протяжении почти ста лет были любимым чтением юношества всех стран, и, читая воспоминания, например, русских революционеров, мы нередко встретим указания, что книги Купера служили для них хорошим воспитателем чувства чести, мужества, стремления к деянию.

Вернон Луис Паррингтон (1871–1929), американский критик

Фенимор Купер – один из самых сложных писателей своего времени. При знакомстве с ним легко может создаться впечатление, что он представляет собой сплошной клубок противоречий. Будучи писателем романтической школы и критиком социальной действительности, человеком, симпатизировавшим феодальным порядкам и тем не менее исповедовавшим республиканские убеждения, Купер нередко ставил в тупик как своих современников, пытавшихся, сердясь на писателя, все же понять его, так и последующие поколения.

Фенимор Купер играл роль барометра своего бурного времени, который чутко реагировал на все штормы, разыгрывающиеся за далеким горизонтом. Никто из тех, кто наблюдал изменчивую жизнь этой эпохи, не переживал так сильно, как Купер, распад старых связей, и никто не прилагал столько усилий, пытаясь удержать своих соотечественников на прямом пути старомодной праведности.

Человек кристальной честности, всегда откровенно говоривший то, что он думал, Купер попытался примирить непримиримое, утвердить прочные устои среди обломков всех и всяческих устоев. Он не мог бездумно плыть по течению и испытывал настоятельную потребность найти какое-то действенное равновесие между старой и новой Америкой.

Он хотел сохранить все прекрасное из наследия прошлого, чтобы обогатить прекрасное, существовавшее в настоящем, и придать ему новое достоинство, сделать так, чтобы молодая демократия приобрела величие и степенность аристократии.

Отвращение к убожеству окружающей его действительности, стремление отвлечься от нее толкало Купера на поиски благородных героев, не потерявших связи с природой, в девственных лесах и на морских просторах. … Их стихия – привольные леса, простирающиеся за границей поселений, где полным драматизма побегам и преследованиям не служат помехой возвышающиеся изгороди. Там их врожденные добродетели расцветают пышным цветом, а таланты, которыми их щедро одарила природа, находят себе полное применение. Они также держатся в стороне от поселков, как старался держаться подальше от них сам Купер. … Он не любил пестреющие пнями вырубки и грязные хижины ленивых скваттеров. Его печалили опустошения, творимые топором дровосека, и он находил успокоение лишь тогда, когда оставлял позади последние следы человека и оказывался в лесной чаще, где уже не ощущался запах рома.

Мария Несторовна Боброва (автор книги «Джеймс Фенимор Купер. Очерк жизни и творчества», 1967)

Купер-романтик предоставил европейцам то, чего они страстно ждали, – поэтический образ Америки.

Он был не только внешне привлекательным, но и обаятельным по нравственной сути своей. Положительных героев Купера отличала та органическая неспособность жить низменными (или приземленными) идеалами, которая уже была знакома в героях Байрона и Шелли. Они – современные по своей духовной структуре люди – ведомы были по трудному и часто трагическому пути страстями и чувствами высокого накала; их изнутри сжигала жажда такого внутреннего совершенства, которое им самим казалось недоступным, несмотря на то что они превосходили окружающих благородством деяний и помыслов своих.

Читать романы Купера – это значит проходить школу отваги и мужества. У него не бывает самодовлеющего пейзажа, а всегда – человек и природа. И человек в завидной роли «венца творения». Суровая, прекрасная, могучая, чарующая и грозная природа – достойный соперник человеку – мужественному, несгибаемому, волевому и любвеобильному. Таковы герои Купера. Они обаятельны в непрерывной деятельности своей, в стремительном движении и волевом напряжении: у них всегда ясная и конкретная цель, бескорыстное и великодушное стремление помочь другому человеку в беде; они отважны и искусны, не знают отчаяния, уныния или безвыходных положений. Ежечасно совершая героические подвиги, они скромны, упорны и поэтому неизменно удачливы.

Море в «Корсаре» занимает главное место. Оно – фон к мятежной натуре вольнолюбивого Корсара, симфония его смятенных чувств, когда благородство борется в его душе со злобной мстительностью и мрачной решимостью. Но главная эстетическая функция моря традиционно байроническая. Неукротимая изменчивая стихия – море грозное, бурное, сияющее пронзительной синевой и отраженной небесной лазурью, пленительное и погибельное, как его изображает Купер, – влечет к себе и укрывает на своих широких равнинах вольнолюбивых людей, вступивших в конфликт с обществом и его законами.

Море в морских романах и лес в пенталогии о Кожаном Чулке играют одну и ту же роль: они – убежище для парий. В то же время море, лес – суровая школа, в которой ежечасно проверяются воля, собранность, мужество и стойкость человека.