Джеймс Купер - Мерседес из Кастилии
Несмотря на единодушное преклонение перед Колумбом, и здесь были лица, которых раздражали всеобщие похвалы Колумбу. К их числу принадлежал сеньор Жуан де-Орбительо, который долго сдерживался, но наконец дал волю своему раздражению.
— А можно ли сказать с уверенностью, сеньор, — обратился он к адмиралу, — что Испания не могла бы родить человека настолько же способного, как и вы, осуществить это великое дело, если бы какое-нибудь препятствие помешало вашему успеху?!
Смелость и странность вопроса настолько поразили всех присутствующих, что разговоры разом смолкли, и все стали с напряженным нетерпением ожидать ответа адмирала. С минуту Колумб молчал, затем протянул руку к корзинке с яйцами и, взяв из них одно, показал его всем собравшимся и сказал своим обычным спокойным и надменным тоном:
— Сеньоры, есть ли здесь кто-нибудь, считающий себя достаточно ловким и искусным для того, чтобы поставить яйцо так, чтобы заставить его стоять на его остром конце? Попробуйте!
Все были крайне удивлены этим предложением, но многие из присутствующих стали пытаться поставить яйцо; некоторым даже казалось, что это им удалось, но едва они отводили руку от яйца, как то катилось по столу при смехе присутствующих.
— Признаюсь, сеньор адмирал, — воскликнул тот же Жуан де-Орбительо, — то, что вы от нас требуете, превышает наши способности! Даже граф де-Лиерра, перебивший такое множество мавров и выбивший из седла Алонзо де-Ойеда, ничего не может поделать с яйцом!
— А между тем, не только ему, но и вам, сеньор, это покажется очень не хитрым после того, как вы увидите, как за это надо взяться! — Сказав это, Колумб взял яйцо и, стукнув его покрепче о тарелку, так, что слегка придавил скорлупу на конце яйца, заставив его стоять весьма устойчиво.
Единодушный шопот одобрения пробежал по зале в ответ на эту безмолвную насмешку.
В этот момент в залу вошел паж королевы и пригласил адмирала, а затем и дона Луи де-Бобадилья к ее величеству.
Извинившись перед кардиналом и присутствующими, Колумб встал из-за стола и пошел к королеве, а минуту спустя его примеру последовал и дон Луи.
Молодой человек нагнал адмирала.
— А вы куда так спешите, дон Луи? — спросил его Колумб. — Что заставило вас покинуть так рано этот великолепный банкет?
— Приказ королевы! — ответил весело юноша.
— В таком случае, идемте вместе.
— Это меня радует, — сказал Луи, — так как я знаю только один повод, по которому нас с вами могут потребовать одновременно! Это вопрос о моем браке с доньей Мерседес! От вас, вероятно, захотят услышать подтверждение того, что я все время безотлучно находился при вас и сопровождал во время всего этого плавания.
— Право, я чувствую себя виноватым, дорогой мой дон Луи, что за все это время еще не спросил вас об этом важном для вас деле! Ну, как же здоровье доньи де-Вальверде, и когда же она, наконец, думает вознаградить вас за вашу любовь?
— Я желал бы ответить вам, сеньор, на последний из ваших вопросов, но — увы! — и сам ничего об этом не знаю. Со времени моего возвращения я всего только три раза видел донью Мерседес, и хотя она, как всегда, была добра и кротка, тетушка моя отвечала мне холодно и сурово на все мои вопросы об этом. Повидимому, здесь необходимо согласие королевы, а все это волнение, созданное успехом вашей экспедиции, все эти непрерывные торжества и приемы помешали ей подумать о нас, о моем счастье с Мерседес!
— Весьма вероятно, что на этот раз о нем вспомнили. Вот почему и позвали нас обоих вместе!
Королева приняла их совершенно частным образом; при ней не было никого, кроме маркизы де-Мойа и ее воспитанницы, да еще Озэмы. Как Колумб, так и Луи сразу заметили, что не все обстоит благополучно: у всех женщин замечалась какая-то натянутость в выражении лица, какое-то напускное спокойствие; только одна Озэма сохраняла свой обычный непритворный вид, но по глазам ее было видно, что она была чем-то взволнована и встревожена или, быть может, возбуждена. При виде Луи она не могла удержаться от подавленного радостного восклицания, и глаза ее разгорелись; с самого приезда своего в Барселону она видела его только один раз, а с тех пор прошел уже целый месяц.
Королева сделала несколько шагов навстречу адмиралу.
— Король и я пожелали вас видеть сегодня по совершенно частному делу, дорогой адмирал, с которым я сейчас ознакомлю вас в нескольких словах. Донья Беатриса довела до моего сведения о присутствии здесь, в стенах нашего дворца, вот этой молодой девушки и несколько ознакомила меня с ее историей; я, положительно, удивлена, что мне ничего не было известно о ней. Вы, конечно, знаете, адмирал, и социальное положение, и обстоятельства, побудившие ее приехать в Испанию?
— Без сомнения, сеньора! Все это мне известно частью из моих личных наблюдений, частью со слов дона Луи де-Бобадилья.
— Я желала быть знать, благодаря каким обстоятельствам мы видим эту принцессу здесь в Испании?
— Дон Луи лучше меня мог бы сообщить вашему величеству, так как ему более известно, чем мне!
— Я желаю слышать это из ваших уст, адмирал! Историю графа де-Лиерра я уже слышала! — сказала королева строго.
Эти слова озадачили Колумба; однако, он ничего не возразил и поспешил исполнить желание Изабеллы.
— Дон Луи посетил касика Маттинао, брата Озэмы, и в то время, когда он был гостем касика, другой соседний касик и могущественный вождь напал на дворец Маттинао, желая похитить и насильственно взять себе в жены Озэму. При этом граф де-Лиерра обратил в бегство нападавших и с торжеством доставил Озэму на берег, где стояли наши суда. Здесь было решено, что она отправится в Испанию, чтобы на некоторое время избавиться от преследований и новых попыток касика Каонабо, слишком сильного и воинственного, чтобы кроткое и миролюбивое племя Маттинао могло с успехом бороться против него.
— Прекрасно, сеньор, но все это я уже слышала, а я хотела бы знать, почему этой девушки не было в числе тех туземцев острова, которые сопровождали вас в день приема?
— Таково было желание дона Луи, сеньора, и я был согласен с ним в том, что молодая принцесса не должна была становиться зрелищем для толпы, и я дал разрешение, чтобы он увез ее прямо в Барселону и исхлопотал ей особую аудиенцию у вашего величества при помощи маркизы.
— В этом я вижу, конечно, похвальную деликатность и такт с вашей стороны, сеньор, — сказала королева несколько сухо. — Но таким образом выходит, что молодая девушка в течение нескольких недель оставалась всецело на попечении графа де-Лиерра.
— Да, ваше величество, но ведь граф поместил ее под покровительство маркизы де-Мойа, насколько мне было известно!
