Джон Пристли - Затерянный остров

5

Уильям, не облачавшийся в маскарадные костюмы бог весть сколько лет, думал постоять в стороне. Однако остальные почти единодушно собрались участвовать, а Терри, услышав, что ее спутник не намерен изображать ряженого, недовольно нахмурилась. В итоге Уильям, перебрав в уме возможные маски, пошел искать помощи у цирюльника, с которым ему уже довелось поболтать по душам. Сошлись на том, что Уильям будет клоуном. Клоунский костюм у цирюльника имелся отличный, зеленый с розовым, с пышными брыжами и маленькой шляпой, в гриме тоже недостатка не было. Неожиданно для себя Уильям вдруг понял, что в глубине души давно лелеял мечту примерить клоунский образ. Теперь он с нетерпением ждал приближающегося маскарада. Было что-то притягательное, первобытное в том, чтобы намазаться белилами, намалевать огромный смеющийся рот с гротескными ямочками и прицепить нахально алый носище.

Жизнь невозможна без черных полос, о них знает каждый, однако в своем пессимизме мы забываем, что есть и другие времена — когда все складывается как нельзя более удачно. Именно таким остался в памяти Уильяма этот вечер. Балу-маскараду на борту крохотного тихоокеанского парохода, разумеется, далеко до размаха знаменитых карнавалов, но Уильям большего и не просил. Этот вечер принадлежал к числу тех немногих, которые хочется продлить навеки, и они действительно длятся бесконечно, время там течет иначе. Ты будто попадаешь в сцену из шекспировской комедии — и чувствуешь себя там абсолютно как дома. На час-другой завеса исчезает, являя бессмертную красоту, дружбу, любовь и безрассудство во всем их великолепии, — во всяком случае, для романтической натуры. Разумеется, для душевного подъема имелись вполне объективные причины: Уильям находился там, где давно мечтал побывать, ему предстояло захватывающее приключение, он был влюблен, его избранница, даже если и не отвечала ему полной взаимностью, улыбалась ласково, а на корабле царила дружеская атмосфера, рожденная иллюзорным пассажирским братством, и Уильям с готовностью на нее откликался. Однако дело было не только в этом. Уильям слишком долго пробыл самим собой и никем более, а теперь он не просто ушел в отрыв, оказавшись посреди бескрайнего океана, но и перевоплотился в клоуна, то есть стал уже не настоящим Уильямом Дерсли. Практически совершил побег.

Дебют состоялся за ужином. Салон-ресторан пестрел флажками и разноцветным серпантином, задающими нужный тон для дурачества и фарса. Почти все уже собрались, и появление Уильяма встретили аплодисментами — первыми на его памяти. Судя по овации, талант мистера Дерсли к перевоплощению стал для всех неожиданностью, и мистер Дерсли, в свою очередь, был весьма польщен. Терри еще не пришла, но двое соседей по столу уже сидели на местах — миссис да Сильва превратилась в испанку, украсив себя мантильей и гребнем, а мистер Канток (путем несложных манипуляций со смокингом, жилеткой и воротником) — в священника.

— Отлично, мистер Дерсли! — воскликнул он своим забавным фальцетом. — Превосходно! У меня тоже вроде недурно. Я всегда так делаю — затрат никаких, а эффект налицо. Помню, на маскараде перед прибытием в Александрию мне сказали, дескать, так нельзя. Особенно возмущались мисс Уотсон и миссис Бейтс. Я спросил, почему бы нет. А они мне: «Потому что у нас есть настоящие священники — мистер Рейнольдс и мистер Фальк». «Но ведь они не носят сутану», — возразил я…

Мистер Канток погрузился в воспоминания.

— Боже! — восхитилась миссис да Сильва. — Ну какая же прэлесть! Ах нет, вот настоящая прэлесть!

Это была Терри в облике русалки. Оставляя оголенными руки и плечи, зеленое платье обтягивало ее, словно вторая кожа, и переливалось, будто настоящая чешуя. Имелось даже некое подобие хвоста, сотворенного с помощью проволоки, раскрашенной ткани и капли фантазии. На Терри оборачивались всегда и всюду, но от Терри-русалки просто дух захватывало. Уильям отдал ей первенство без боя. Гром раздавшихся аплодисментов обрадовал его не меньше, чем аплодисменты в собственную честь.

— По-моему, наш стол превзошел себя, — заявила Терри, усаживаясь и осторожно укладывая хвост. — Миссис да Сильва, испанский костюм чудесен. Вы, мистер Канток, тоже вжились в роль. И ты, Билл, молодчина. Давно не видела такого веселого клоуна.

— Терри, ты восхитительна! — горячо заверил ее Уильям. — Если русалки все такие, завтра же иду на дно.

Довольные собой и друг другом, они заказали шампанское и довольно быстро его распили, возбужденно оглядываясь по сторонам и рассматривая остальных. Мистер Бутройд в облике импозантного французского шеф-повара с огромным белым колпаком и весьма убедительными усиками и бородкой расхаживал между столами, точа на бруске огромный кухонный нож. Миниатюрная мисс Сеттл нарядилась цыганкой. Пассажир из Южного Норвуда, проявив неожиданную изобретательность, предстал балаганным шатром — и чуть не задушил себя завязкой на шее. Один из молодых французов мастерски изображал какого-то восточного владыку — непонятной национальности, но явно высокого ранга. Миссис Киндерфилд в белом сомбреро и красной рубахе представляла ковбойку — сутулую канцелярскую ковбойку в пенсне. Уильям не удержался от смеха, но еще больше насмешил его другой пассажир. Клоунский костюм, шампанское и общее веселье пробуждали желание хохотать от души, что Уильям и сделал, откинувшись на спинку кресла.

— Что такое? — встрепенулась Терри.

Уильям не мог остановиться.

— Поросенок! — упрекнула его, нахмурившись, прелестная русалка, однако на ее губах тоже плясала улыбка. — Ну говори же!

Вместо ответа Уильям метнул длинную ленту серпантина, показывая, куда смотреть. Там стоял мистер Тифман. Ни миссис да Сильва, ни мистер Канток ничего смешного не разглядели, Терри засмеялась лишь за компанию с Уильямом, а вот ему вид мистера Тифмана показался уморительно нелепым. Маскарадный вариант, тоже, вероятно, предписанный толстым маршрутником, отличался такой же простотой, как и повседневные наряды. Тифман снял свой единственный галстук, вывернул наизнанку пиджак от яхтенного костюма, а плоское лоснящееся лицо украсил совершенно бутафорскими рыжими усами, которые к тому же плохо держались. Казалось, что эти усы занесло в кают-компанию ветром и на пару секунд прибило под носом у мистера Тифмана. Обладатель бутафорских усов, впрочем, был весьма доволен собой и выполненной в этой части путешествия работой, судя по сияющему взгляду за толстыми очками. Уильяму в данный момент мистер Тифман представлялся вершиной творения — такую квинтэссенцию идиотизма являл собой этот «костюм».