К востоку от Малакки (СИ) - Реган Ричард

— Очень мило с вашей стороны, капитан, — произнесла она несколько настороженно, заходя в мой салон и усаживаясь на предложенное место на диване.

Я оставил дверь открытой, задернув только занавеску для уюта, и нажал на кнопку звонка. Да Сильва материализовался практически мгновенно, на его поседевшей, с повязкой на глазу голове свирепо сверкал единственный глаз. Похоже, он уже ждал вызова в буфетной, будучи предупрежденным сарафанным радио о том, что леди Эшворт появилась на мостике. Я попросил его принести кувшин лимонного сока со льдом и бутылку рома, улыбаясь тому, как он встрепенулся, стремясь услужить пожеланиям прекрасной дамы.

— Как он экзотично выглядит, прямо настоящий пират.

— Он родом из Гоа, португальской территории на Малабарском берегу. Когда я принял командование этим судном, он уже был здесь. Бог знает, сколько ему лет. Рассказывают, что он потерял глаз в схватке за женщину. Он убил противника, но все же потерял женщину и подался в моря. Сейчас он уже стал частью судна, и никогда не сходит с борта.

— О, как романтично.

Тут весьма кстати появился Да Сильва с кувшином, бутылкой и бокалами на потускневшем серебряном подносе. Поставив поднос на кофейный столик, он предложил леди Эшворт стакан лимонного сока и затем налил щедрую дозу темного, резко пахнущего рома в мой бокал. Леди Эшворт сморщила нос, учуяв едкий, слащавый запах мелассы. Я взял кувшин и долил сока в свой бокал.

— Это называется грог, — стал объяснять я, — напиток моряков из рома и воды. В стародавние времена в него добавляли лимонный сок для борьбы с цингой. Это был единственный способ заставить матросов пить сок.

— Я слышала, как американцы иногда называют британцев "лайми", — ответила она, обводя взглядом незатейливую обстановку салона, с кремового цвета стальными переборками, старой, но хорошо полированной деревянной мебелью и потертым квадратным ковром на палубе. При открытых дверях и иллюминаторах, с работающим навесным вентилятором температура в салоне была довольно сносной.

— Британские суда звали лимононосцами, а членов их экипажей — лайми. В наше время судовладельцы обычно снабжают суда достаточным количеством фруктов и овощей, чтобы избежать цинги. Но даже теперь не всегда легко заставить моряков принимать полезную пищу.

— О, подобное отношение не ограничивается только моряками, — хихикнула дама. — Исходя из моего опыта, мужчины едят и пьют слишком много вредных вещей.

— Ваше здоровье, — поднял я бокал и, заметив, что она слегка вздернула брови, добавил почти оправдываясь: — Только один бокал перед ленчем, для аппетита.

— Несомненно. Но меня разочаровало ваше мнение, что грог — напиток не для женщин. К тому же у меня русское происхождение, не забыли?

Я извинился не совсем искренне, достал из серванта другой бокал, плеснул туда немного рома и потянулся за водой.

— Nyet! — Ее рука с безупречным маникюром потянулась к бокалу.

Я подал ей бокал, ожидая, что она понюхает его и сделает изящный глоток.

— Nastrovje! — Она поднесла бокал к губам, запрокинула голову и осушила его, а затем со стуком поставила его на столик.

Я с изумлением наблюдал, как вспыхнули ее щеки, а зеленые глаза расширились от удивления.

— О, как ужасно! Это не дамский напиток, лучше употреблять водку каждый день. — Затем ее глаза сузились и она поджала губы. — Умм, но внутри потеплело.

Я опять потянулся за бутылкой, но она засмеялась и взяла стакан с лимонным соком:

— Не частите, моряк, вы ведь пригласили меня выпить только для аппетита.

— Надеюсь, вы нашли ваши апартаменты удовлетворительными, леди Эшворт? — подпустил я нотку формальности, чтобы увести разговор в более безопасные воды. Моей обязанностью было доставить судно, груз и пассажиров в целости и сохранности в Шанхай. Умышленное нанесение ущерба любым из перечисленных называлось баратрией[40], хотя я и сомневался в том, подходит ли под это определение то, что я хотел бы сделать с леди Эшворт. Однако мистер Ху может увидеть в этом ущерб его интересам, что в результате к тому и придет.

Возможно, я просто льщу и себе, и своему судну. Было ясно видно, что оно старое. Даже апартаменты леди Эшворт, лучшие на судне, не могли похвастаться роскошью. Стюарды хорошо постарались представить их в презентабельном виде, но что они могли сделать с потертой и линялой мебелью? Отсыревшие занавеси пахли угольной пылью. Облицованные красным деревом переборки были покрыты пятнами от воздействия морского воздуха и полировочной мази и скрипели при каждом накренении судна. За панелями гнездились тараканы, и Люси, горничная, уже раздавила несколько штук метко нацеленной тапкой. Да Сильва с энтузиазмом использовал распылитель дуста, но эффект был минимальным. Что ж, мы сделали что могли, а из того, что я слышал об условиях жизни в послереволюционной России, можно сделать вывод, что если не леди Эшворт, то Хелена Ковтун могла жить в несравненно худших условиях. А тараканы вызывали не больше чем досаду в таком перенаселенном, неопрятном городе как Шанхай.

— Вполне приемлемыми, капитан, — ответила она с присущим актрисам талантом лгать, чтобы не задеть чувства зрителей. — Ваш пароход выглядит в хорошем состоянии.

— Он крепок и достаточно силен, несмотря на то, что прошел не одну милю пути. Надо отдать должное людям, которые построили его.

— Как и многие из нас, — прошептала она перед тем, как отпить глоток сока.

— Прошу простить меня за любопытство, — сказал я, сомневаясь в уместности своего вопроса, — но встречались ли вы с Питером Лотером ранее?

Ее глаза посуровели, и она взглянула на меня испытующе:

— Вижу, что мои разговоры с вашими офицерами не являются моим личным делом, — раздраженно дернула она головой. — Но мой ответ на ваш вопрос — нет, до вчерашнего вечера я с ним не встречалась. Но мой покойный муж однажды представил меня герцогу Аскриггу. Когда Бобби сказал им, что мы отправляемся в Шанхай, тот упомянул своего младшего брата, который исчез где-то в районе Гонконга, и рассказал кое-что о нем: о его флотской службе, о героическом участии в Ютландской битве и о скандале с адюльтером, разрушившим его карьеру. Когда добрый старый мистер Ху предлагал мне проехаться на вашем судне, он сказал мне, что один из судовых офицеров — настоящий лорд. А когда назвали его фамилию, я сложила вместе два и два. — Она умолкла, продолжая сверлить меня своим взглядом. — Итак, вот он, блудный сын.

— Сожалею, леди Эшворт, я не собирался вмешиваться в ваши частные разговоры. Питер Лотер — отличный офицер, но я не думаю, что ему по душе неприятные воспоминания из прошлой жизни.

— Вы имеете в виду, что не стали бы вмешиваться, если бы это не влияло на деловую атмосферу на вашем судне. И вы думаете, что я именно это и делаю — возбуждаю воспоминания?

Конечно, она провоцировала окружающих, и тут я чувствовал, что вступаю на опасную тропу. Но видя, как она устраивает перепалку с майором, а затем флиртует с Гриффитом, я имел хороший повод, чтобы задаться вопросом — в какие игры она играет. 

— Нет, но я знаю его достаточно хорошо, чтобы считать, что проявления сочувствия ему неприятны.

— Сочувствия? — вспыхнула она. — У него была любовная связь с женой адмирала, которая понесла от него. Кто-то может сказать, что такие действия недопустимы. Да, я сочувствую его потере, но я предлагала ему не свое сочувствие, а совет.

— Совет!

— Старый герцог Аскригг был человеком строгих принципов и лишил Питера наследства из-за этого дела. Но нынешний герцог представляется мне более гибким человеком. Я сказала Питеру, что он может найти того более склонным к примирению.

— Похоже, вы хорошо осведомлены в делах семьи моего старпома. Но, возможно, некоторые раны слишком глубоки.

Она протянула руку:

— Извините, капитан Роуден, если я шокировала вас своей откровенностью. Боюсь, что мой русский темперамент порой превозмогает сдержанность, ожидаемую от английской леди. Но жизнь коротка. Давайте сменим предмет разговора. Поговорим о погоде? Или вы являетесь таким же любителем театра, как этот странный человек Тримбл? — К ней вернулся игривый тон, сопровождаемый кокетливой улыбкой.