Леонард Карпентер - Конан из Красного Братства
— У тебя будет достаточно времени подумать даже в день состязаний, до того как плавающая телега Тамбара Паши покинет порт, — усмехнулся Алаф, вспомнивший о последнем изобретении астролога.
Небольшая галера Тамбара с двумя вращающимися колесами по каждому борту действительно напоминала повозку. К колесам крепились рукояти, чтобы экипаж мог их крутить и, тем самым, обходиться без весел. Конструкция вначале заинтересовала Алафа, но юноша оставил замысел ее возможного применения, поскольку работа над собственным изобретением требовала больших усилий. Кроме того срок турнира приближался. И все-таки детище астролога заслуживало некоторого внимания хотя бы измененным видом колеса. На нем, утяжеленном свинцовыми гирьками, вместо спиц установили плоские, искривленные лопасти. Тамбар Паша с гордостью объяснял, что давящие сверху вниз грузила помогают вращению колес и уменьшают сопротивление. Он даже клялся, что если нижний фрагмент окружности будет тяжелее верхней точки, то люди вообще не понадобятся. Правда, Алаф не очень поверил столь смелому заявлению и оказался прав. Лопасти отказывались самостоятельно крутиться, чем дали повод для зубоскальства у наблюдателей. Проверявший изобретение в тихой бухте Тамбар Паша с места рулевого совсем охрип, но глупые колеса его не слушали. Галера, наконец, лениво поплыла вперед, да только благодаря двум вспотевшим от напряжения рабам. Видимо упрямый механизм не дорос до гения своего изобретателя.
— Неужели этому жирному дураку никогда не надоест? — рассмеялся Мустафар. — Всякий раз, осрамившись на суше, он лезет в воду. О, я вижу, невольники гребут к берегу. По крайней мере, астролог не забыл про весла.
— Посмотри туда, — махнул направо рукой Алаф. — Тамбару я бы советовал поторапливаться и сойти с дороги корабля Залбувалуса.
При виде выплывающего из доков судна коринтийца у молодого алхимика похолодело внутри. Сцена напоминала ему бредовый сон. Какие жуткие заклятия применил угрюмый маг? Несчастный экипаж вообще не походил на ту группу сильных, здоровых невольников, которых получил Залбувалус. Алафа, видевшего этих рабов ранее, испугала произошедшая с ними трансформация.
Хотя руки господина были пусты, но гребцы двигались так, словно над ними зависла жесткая плеть или даже раскаленный железный прут. Налегая на весла, люди издавали странные звуки, вроде конского ржания. Алаф побился бы об заклад, что губы невольников не шевелятся. Длинные плащи, завязанные под горлом, не могли полностью скрыть чудовищно деформированные спины и плечи, поднятые значительно выше, чем у нормального человека. Шеи гребцов имели красноватый оттенок и неестественно дергались по сторонам. Несколько раз алхимик заметил, как горбы вздымают свободные покрова, а однажды он увидел уродливую морду, выглянувшую из-за затылка одного раба. Юноша содрогнулся от отвращения.
— Пусть молния спалит всех магов, — Мустафар, также кое-что углядевший, склонился к уху ученика. — Этот философ еще хуже тех тварей, что призвал себе на службу.
— На спине каждого гребца сидит демон, который его кусает и дерет когтями, — прошептал Алаф, утирая холодную испарину.
— Ага, у каждого имеется личный сторож, указывающий, когда надо поднять весло, когда опустить, когда поднажать и когда умереть! — Мустафар выругался и сплюнул под ноги. — Я, пожалуй, оказал бы им милость, если б направил на них свою катапульту и сжег до основания судно вместе с главным демоном.
— Нет, не надо, — Алаф погладил плечо мастера, которого трясло в праведном гневе. — Скорее всего, он проиграет состязания и новые жертвы больше не появятся.
Слова юноши находили тому подтверждение. Ход судна оставлял желать лучшего, несмотря на громкие команды и барабанную дробь. Весла ударяли вразнобой, неуклюже, постоянно сталкиваясь друг с другом. Временами они зарывались в воду, временами только поднимали мелкие брызги. Залбувалус кричал все громче. Порой слышались фразы непонятного наречья, сопровождаемые стонами. Иногда один из гребцов падал между рядами и уже не вставал. Но, так или иначе, ужасная галера вышла на середину залива и начала медленно отдаляться. До причала доносились лишь обрывки приказов коринтийца.
После такого зрелища Алаф еле сумел унять дрожь и вернуться к работе.
— Учитель, ты можешь теперь опопробовать катапульту. Они уже уплыли, а мой паровой котел останется на берегу. Гавань в твоем распоряжении.
Первым делом молодой человек удостоверился, что опасные испытания будут проходить без зрителей, дабы никто не пострадал. Затем он велел помощникам развести огонь под казаном. Топливо Мустафара горело очень долго и в отличие от углей давало яркое пламя. Алаф, прикрывший рукой глаза, снова выразил мысленное восхищение гению наставника. Вскоре котел разогрелся, но еще сдерживал нетерпение закрытых внутри духов. Когда же температура стала критической, алхимик выпустил немного пара. Струя вылетела со свистом, заглушая прочие звуки. Да, сила водяных сущностей была велика. Однако чтобы заставить демонов трудиться, следовало держать их подольше в заточении и соблазнять надеждой на свободу. Лишь бы не прозевать момент… Последняя мысль напомнила Алафу о прежних ожогах. «Хорошо, что бронзовый сосуд обладает изрядной прочностью» — подумал он и повернулся к Мустафару, уже готовому выстрелить. Проклятое судно Залбувалуса окончательно скрылось из вида. Юноша опустил взгляд к воде и увидел черную субстанцию, разливающуюся по морю. Маслянистое пятно тянулось до места на набережной, где стоял Мустафар. Беглый осмотр показал, что из одной бочки выпала пробка и оттуда льется ручьем жидкое топливо. Тут сын пекаря понял страшную вещь: Ведь мастер сейчас должен выпустить зажигательный снаряд!
— Мустафар!!! Берегись!!! — как сумасшедший завизжал он. — Заткните бочку!!! Топливо!!!
Его истошные вопли потонули в гудении рвущегося из котла пара. Тогда Алаф бросился к бочке и, растолкав помощников, сам устранил течь. Юноша глубоко вздохнул для нового предостережения учителю, но не успел. Мустафар все же выстрелил.
Взметнувшаяся стена пламени приняла облик огненного демона, который с огромной скоростью понесся в сторону берега. За секунду голодная бестия проглотила и помост, и своего творца, сопроводив обед мощным взрывом топливных бочек.
* * *Предприятию Алафа не слишком досталось. Нескольких человек раскидало по сторонам. У одного помощника жарким дуновением опалило волосы. А вот от Мустафара, его людей и изобретения не осталось ничего, кроме пепла. Не нашли даже маленькой зацепки, объясняющей причины трагедии. Некоторые потом утверждали, что старый мастер попросту заигрался со стихией. Алаф же был твердо уверен: учитель погиб из-за злого умысла. Свои доводы он намеревался изложить принцу и командованию порта, только доклад пришлось перенести на другое время, потому что возникли совершенно непредвиденные осложнения.
