Г. Берсенев - Погибшая страна
Обратный путь был отрезан загромоздившей узкий проход грудой остатков обеих подводок.
Потерпевшие крушение ощупью отыскали друг друга. Чуть слышимое шипенье микрофонов едва позволяло перебрасываться короткими фразами.
Мог ли уйти «Фантазер» без них? Конечно, нет, тем более после тревожной радиограммы.
Путешественники не отчаивались. Их жизни пока не грозила непосредственная опасность. Безнадежно печалила лишь гибель товарищей. Тела их, по всей вероятности, уже унесли подводные реки.
Опомнившись от первых ощущений растерянности, путешественники решили освободить закупоренный проход. Соединенными усилиями они пытались очистить путь. Пласты теотона и листья никелевой обшивки так плотно прижало потоком к скалистым стенам, что все их попытки не привели ни к чему. Они слышали лишь шелест песка по своим эбонитовым панцирям. То подводный каскад проносил мимо них космы известкового ила.
Сугробы все больше и выше заносили путешественников. Шум становился глуше. Галерею закупоривало.
От этой мысли невольно охватывала оторопь. Страшной и неизбежной казалась смерть.
Сколько прошло времени с момента катастрофы, никто не мог бы сказать. Ибрагимов овладел собою и ясно стал сознавать окружающее лишь тогда, когда впереди него забрезжила слабая полоска света.
Тонкая переливчатая нить робко тянулась оттуда, где еще четверть часа назад зияла подводная галерея. Золотистый луч пронизывал тьму.
До слуха Ибрагимова донесся энергичный голос Радина, усиленный микрофоном:
— Алло! Алло! Говорят с «Фантазера». Мы ищем отряд Ибрагимова!
Прошла минута, другая, третья. Может быть, час.
Время тянулось томительно долго. Хотелось броситься вперед, навстречу спасителям. Но хлынувший вновь поток сбил Ибрагимова с ног, потянул в лабиринт, тело утратило способность сопротивляться. В этот момент в тучах придонной мути расплылся прорвавшийся луч.
— Алло! Товарищи!.. Следуйте друг за другом.
За изгибом покачивалась новенькая подводка. Десятки рук тянулись навстречу избавленным.
X
Несколько дней спустя физиолог отдыхал со своим ассистентом в кают-компании. Был послеобеденный час. Сидя в приятном голубоватом полумраке, похожем на излучение фосфоресцирующих морских животных, они беседовали по поводу предстоящей поездки в СССР, куда отправлялась первая партия добытых экспедицией научных находок.
В горах Абхазии, как уже знали Ибрагимов и его друзья, созидался необычайный заповедник.
Перед учеными лежала карта СССР с маленькой карандашной отметкой в северо-восточном углу Черного моря. Здесь же рядом, на круглом столике, валялась пачка эскизов художника, воспроизведшего основные детали проекта.
— Итак, скоро трогаемся в путь. Не жалко расставаться с раскопками?
Ибрагимов ничего не ответил. Он был погружен в размышления. Мысли его были заняты другим: он только и думал теперь о Гонде.
— Древнейший историк земли с острова Атос! Во что могла она посвятить современное человечество?
Что Гонда оживлена, с этой мыслью он уже свыкся. Он опасался только одного: какое впечатление произведет на нее неведомое ей окружающее, когда сознание возвратится к ней? Не будет ли новый мир настолько неожиданным и страшным ей, что с таким трудом возвращенная жизнь вновь покинет ее? Этого нельзя было допустить.
План его был намечен давно. Он оживит Гонду в далеком заповеднике Закавказья, куда их отряд отправляется через несколько часов; там будут созданы для нее условия, близкие к тем, в каких она находилась в своей Гондване.
Пробил гонг, извещавший о сборе команды.
Когда Ибрагимов с ассистентом появились на «Фантазере», все было готово к отъезду. Электроход должен был доставить экспедицию на Черноморское побережье. Там предстояло высадиться всем ее участникам.
Наконец после двухмесячной стоянки корпус электрохода плавно качнулся и отделился от океанского дна.
Резкие лучи икс-прожектора лизали удаляющиеся скалистые неровности. Манометры показывали все уменьшающееся давление. Белесый рассвет дня постепенно сменял вечную ночь морских глубин. Всплывая, электроход резал своим коническим носом сизоватые океанические воды, пугая морских животных и рыб. Едва маячил позади скрывающийся в пучине склеп мифического острова Атос.
Еще одно движение вверх, и цилиндрический остов «Фантазера» скользнул по водной поверхности.
Вновь, как и в начале весны, электроход плавно залег на океанскую гладь, но теперь уже в девятистах километрах от архипелага Тиней.
День был солнечный, тихий. Океан был зеркально гладок и играл золотыми барашками солнечных бликов. Всюду, куда ни достигал глаз, маячили силуэты пароходов, высланных навстречу экспедиции. Десятки гидропланов парили высоко в небе.
— Ну, наконец мы опять на вольном воздухе! — приветствовал экипаж капитан Радин, появляясь на мостике.
— Поднять флаг! — передал микрофон приказ.
И тотчас же в солнечных лучах на голубом фоне неба зардел пламенной лентой стандарт СССР.
По окончании церемонии приема ученых делегаций «Фантазер» взял курс на северо-запад. За его быстроходным корпусом не мог угнаться ни один пароход.
Вскоре электроход скрылся за горизонтом.
Спускалась черная тропическая ночь. Луны не было. Хороводы звезд мерцали в далеком просторе. Светящиеся океанские волны голубой полосой плескались за кормой.
Ибрагимов поднялся на палубу. Группа матросов столпилась у никелевой сетки борта.
О чем беседовали они?
Ученый услышал имя Гонды и подошел к ним.
— Вы довольны результатами экспедиции? — спросил его один из матросов.
— Труды нашей экспедиции увенчались слишком ничтожными результатами по сравнению с тем, чего можно было бы ожидать, опираясь на научные предположения, — ответил Ибрагимов. — Мы нашли только один населенный, погибший в древности островок Атос, в то время как с несомненностью установлено существование в далеком прошлом целого громадного материка, названного Гондва-ной. Континент возвышался здесь, где теперь пересекаем мы Индийский океан. И не только один материк Гондва-на известен геологам. Знаем мы и о существовании Паци-фиды, погребенной пучинами Великого океана.
В самых ужасных глубинах Тихого океана, в восьми-девя-ти километрах от морской поверхности, находят колонии мертвых мелководных кораллов. Естественно, что оказаться на дне таких глубин эти организмы, живущие не глубже пятидесяти метров от уровня моря, могли только при одном условии — опускаясь вместе с дном океана.
