Гвардеец - Андрей Алексеевич Панченко
Радист докладывает мне, что со стороны левого берега Исикари, по шоссе, двигается большая колонна неприятеля. Передовой дозор штурмового отряда, добравшись до реки обстрелял колонну и не дали японцам приблизиться к насыпи. Но автомобильный мост еще не захвачен, в ожидании помощи разведчики ведут бой, обстреливая колонну из противотанковых ружей и пулемётов. Бой за мост не будет лёгким, охрана моста на чеку и уже заняла оборону.
— Блокируйте здание. Оставляй на прикрытие человек десять, остальные рывком вперёд! — приказываю я Орлову — мы теряем время! Необходимо срочно прорваться к штабу!
— Может, в обход попробуем? — нерешительно спросил меня Орлов. Для него это первый бой, всю войну его дивизия простояла в резерве на Дальнем Востоке, и он растерялся. Я его понимаю, и мне его где-то в глубине души даже жалко, но рефлексировать некогда, нужно действовать жёстко, на него его бойцы смотрят.
Нерешительность Орлова меня разозлила. Мы упёрлись в плохо вооружённых жандармов, и уже стоим на месте, а бой только нарастает, грозя выйти из управления и превратится в хаос.
— Слушай меня Орлов, или ты сейчас соберешься, сука, и начнёшь управлять боем, или я тебя сам тут пристрелю! Выполняйте приказ!
Капитан побледнел, чуть слышно сказал «есть», отстегнул противотанковую гранату и побежал в сторону здания жандармерии. Одновременно, он и еще два моряка, броском выскочили на небольшую площадь перед зданием, превращённым в опорный пункт, и метнули противотанковые гранаты. Мы ринулись вперед, почти в упор расстреливая дезориентированных японцев. Я на бегу перечёркиваю очередью из автомата двух жандармов, которые уже готовы кинуть гранаты в лавину морских пехотинцев. Выстрелами их ломает пополам и сдвоенный взрыв раздается практически на крыльце здания, раскидывая в стороны его защитников. Часть группы ринулось внутрь здания, а остальные проскочили площадь, скрывшись за углом очередного деревянного дома. Только прорвавшись через жандармерию, я увидел, как поредела штурмовая группа. Если учесть, что человек десять или пятнадцать остались зачищать здание, то отряд потерял не меньше двадцати человек! Что же, это на моей совести, только я принял решение, из-за которого парни погибли. Я стиснул зубы, погибнет ещё ни мало людей в этой бойне, и о них я скорбеть буду потом, если выживу конечно, ну а сейчас только вперёд!
Целый квартал мы проскочили без всяких проблем. Судя по всему, коммуникации Саппоро уже перерезаны. Сейчас можно заняться разведкой центральных кварталов города. У нас много раненых и ограниченный запас боеприпасов. Немного подумав, решаю продолжать продвижение вперёд, избегая больших боев.
Чем ближе к центру, тем улицы шире, и, наконец, мы вышли на площадь. Пред нами здание префектуры Хоккайдо. Кирпичное двухэтажное здание из красного кирпича. Похоже на английский особняк. Посредине башня с куполом, широкие окна, большой, центральный вход с аркой. Из префектуры никто по нам не стреляет, но люди там явно есть. Несколько лиц испуганно смотрят на нас сквозь стёкла. Наши патрули завязали бой с приближающимися к площади японцами.
— Орлов. Флаг на купол! Тащите оттуда всех, и найди мне переводчика! — командую я.
— Есть! — после штурма жандармерии и моего «пенделя», капитан преобразился, он больше не похож на растерянного и испуганного, теперь это снова уверенный в себе командир. Он сам с отделением солдат и с красным флагом напереревес уходит в здание и уже через несколько минут флаг развивается над администрацией острова.
— Переводчика вызывали? — странный моряк в очках и с щуплой фигурой оказывается передо мной. Переводчик больше похож на студента университета, чем на бойца, и докладывает о своём прибытие совсем даже ни как военный. Хотя вся необходимая атрибутика морского пехотинца на нём присутствует. За плечом автомат, на поясе нож и подсумки, и он явно участвовал в бою.
— Ты переводчик? Хорошо! Опросить всех японцев в префектуре, найти мне там самого главного засранца! Быстро только! — ругать этого явно мобилизованного моряка я не стал, сам недавно таким был.
Красный флаг над зданием администрации привел японцев в ярость. От куда-то, с какой-то явно необнаруженной нами ранее батареи, начался артиллерийский налет по центру города. Когда он прекратился, самураи пошли в наступление. Снова разгорелись уличные бои.
Группа Орлова контратаковала японцев. Морские пехотинцы уходят вперед, перед префектурой остаюсь только я и отделение охранения с легкоранеными. А между тем из здания выгнали человек двадцать японцев и среди них два офицера! Вначале они ничего не предпринимали, покорно выполняя команды переводчика, но распознав во мне командира, оба японских военных преобразились. Стоявший ближе ко мне офицер побагровел, выхватил меч и кинулся в атаку. Я аж растерялся, и даже предпринять ничего не успел. Удар сабли пришелся по стволу автомата, я выставил его перед собой инстинктивно. Противно лязгнув, лезвие завязло в прикладе, а мичман, командир моего охранения, ударом приклада сбил японца с ног. Другой офицер тут же поднял руки. Набросившиеся на японские офицеров, бойцы мгновенно избавили их от холодного оружия.
— Вот же ж мать их за ногу, падлы какие! — мичман со злостью пнул сапогом по рёбрам начавшего приходить в себя японца, которого недавно приголубил прикладом — извините тащ капитан первого ранга, недоглядел.
— Херово! Ты мичман вообще мышей не ловишь! — я всё никак не могу отойти от внезапного нападения. Руки трясутся, зарубка на прикладе автомата вышла знатная. Хоть и маленького роста офицерик, но ударил от души, если бы по голове попал, я бы точно не выжил — а если бы он этой зубочисткой во мне дырку проковырял?! Лучше пленных обыскивайте! Какого юха с них мечи не сняли?!
— Второпях зивнули… — оправдывается мичман — может его в расход?
— Допросить! Кто такие, чего тут делали, где мать его штаб и командующий! — отмёл я такое заманчивое предложение. Пристрелить засранца прямо руки чесались.
— Тащ командир! Вот! — переводчик вытолкнул ко мне из толпы гражданских второго офицера, который в нападении на меня участия не принимал.
— Чего вот?! Нормально доложить! Чего это за гусь?! — психанул я.
— Кэнъити Кумагай губернатор Хоккайдо, глава Северного военного округа — тут же поправился переводчик — это самый главный тут, как вы и просили.
— Очень интересно… — я уставился на главу администрации, который с каменным лицом, не выражающим ни каких эмоций, смотрел на меня — а второй кто?
— Офицер связи пятого фронта Ёхомити Кинго — тут же доложил переводчик.
— Отлично! Ну ка спроси этого Кумагая, слышал ли он о том, что их император объявил о капитуляции? — начал я допрос — почему они оказывают сопротивление? Не уважают императора?
— Он получил приказ. Император прямой потомок богини солнца Аматэрасу и его распоряжение для него священно. Он принимает его волю и готов подчинится. Но командование пятого фронта ему не подчиняется — перевёл ответ переводчик — он спрашивает, почему мы не прислали парламентёра с предложением сдаться? Зачем было нужно штурмовать город?
— Не его собачье дело! Это не переводи! Скажи ему, что мы высадились на причалы порта без единого выстрела. Если бы японский крейсер не открыл по нам огонь, мы бы не штурмовали город. Но это сейчас не важно. Спроси его, готов ли он подписать акт о капитуляции?
— Он готов подписать акт, выполняя волю императора, и сдаться победителю. Просит вашу охрану не стрелять и вернуть ему меч — тут же ответил переводчик.
— Зачем? А, впрочем, верните ему железяку и на прицеле его держите! — зачем это надо губернатору я сначала не понял, но решил сделать как он говорит, если что мои ребята нашпигуют его свинцом.
Переводчик выхватил у бойца разоружившего губернатора меч и сунул его в руку японца. Я тут же был вынужден положить руку на ствол автомата мичмана, опуская его вниз. Японец выхватил из ножен свой меч, и перехватив его двумя руками, за лезвие и рукоять, с поклоном протянул мне — понял! Не стрелять!
Я двумя руками принял из рук губернатора меч и передал его адъютанту. Уже хорошо. Теперь бы так же просто с командующим фронта разобраться, но чествую, что там так
