Дончо Папазов - Под парусом через океан
Мы давно осознали, что наша радиостанция слишком слаба для того, чтобы в этих пустынных водах рассчитывать на чью-то помощь. Нам ясно, что мы совершенно одни и что выживем только тогда, если будем стойкими и не поддадимся панике.
30 июня, Дончо
Китовая акула
Жара. Мы потеем, как кочегары.
Безветрие. Синее небо. Синее море. Волн нет. Стоим на месте. И печет. Я не представлял себе, что можно так катастрофически потеть.
Вчера вечером я почувствовал, что кто-то находится возле лодки. Не могу сказать, как именно я это почувствовал. Глянул – и увидел огромный плавник, черный и изогнутый. Спинной плавник акулы. На уровне борта. Я был изумлен. Впервые к нам приблизилось столь крупное животное. Его длина не менее 9 метров. Я осветил огромную голову акулы фонариком – никакой реакции, даже не попыталась подплыть ближе к лодке. Мы решили не беспокоить ее. Хотя если бы и захотели ее подразнить, то все равно не нашли бы подходящего для этой цели предмета. Ведь у нас нет не только гарпунной пушки, но и даже какого-нибудь плохонького пистолета. Ненавижу оружие. И чем бы оно помогло нам? В случае необходимости я решил отстреливаться сигнальными ракетами. Для человека это опасно, а для акул вряд ли. Наша акула оказалась деликатной: постояла пять-шесть минут и ушла.
Юлия охала и суетилась, утверждая, что можно было бы снять ее. Мне пришлось оправдываться тем, что было темно. По неписаному правилу интересные объекты всегда появляются при неподходящем освещении.
Я прекратил возню с парусами. В безветрие ничего не помогает. Устанавливаю их и предоставляю лодке полную самостоятельность. Иногда поправляю паруса. Убираю их только тогда, когда они совершенно обвисают, потому что волны раскачивают лодку и паруса трутся о мачту. Это может их повредить.
От скуки додумался до дистанционного управления румпелем, пропустив через блоки два тросика к мачте. Заменил сломанную часть оправы для очков. Так я проработал почти весь день.
Юлия штопает и заклеивает дыры в парусах. После месячной мороки она совершила открытие, согласно которому легче заклеивать, чем штопать. Это ее сфера деятельности, и сюда я не суюсь. Завтра поменяю все фалы и шкоты, осмотрю прорезиненные веревки и такелажные скобы. Много внимания уделяю корпусу лодки. Слежу за тем, чтобы не было никаких повреждений.
Если нам удастся довести «Джу» до порта в ее теперешнем состоянии, это будет большим достижением. Регулярно проверяю талреп и слежу, насколько натянуты ванты. Мачта под напором парусов накренилась вперед. Попробовал с помощью вантов устранить этот дефект – не удалось. Не помогли и клинья, которые я забил в скобу банки. Я демонтировал талреп и вынес его к носу. Положение мачты не изменилось, но я буду спокоен за парус.
Раздражает безветрие. Мы торопимся. Юлия беспокоится. Я тоже.
Появились рыбы. Давно не видел я их так отчетливо.
Фотографировал большие поля саргассовых водорослей, довольно хорошо освещенных. Мне не хочется этим заниматься, но я заставляю себя и веду подробную документацию.
Планктона мало. Долго держим сети в воде, добывая лишь незначительное количество, главным образом фитопланктон.
В этой жаре аппетит пропал окончательно. Целыми днями мучаемся, не находя себе места. Всюду пекло.
Я выдумал новую историю для Юлии, которая уже к этому настолько привыкла, что ежели я не выдам очередного рассказа вовремя или он будет плох, то она протестует, утверждая, что от тропического солнца у меня «размякли мозги».
«25» в Бинае
– Юлия, в Бинае люди жили плохо. Не хватало риса и маслин. Фруктов, тканей, цемента, металлов тоже было мало. Они делали дома из глины и рисовой соломы. Отсутствовали трактора, и плодородные земли пустовали. Пески наступали, и пустыня возвращала себе то, что у нее отняли упорным трудом. Дети задыхались от пыли, их косили болезни. Мир давно отвернулся от некогда высококультурного Биная. Правители страны годами закрывали глаза на нищету и эпидемии. Некоторые даже утверждали, что это и хорошо; мол, действует естественный отбор. Продолжали работать лишь три института. В них было тихо и умиротворенно, как в лагуне. Бесшумные люди бесшумно занимались бесшумной наукой. Со временем они достигали ученых степеней. Однако механизм продвижения по лестнице карьеры оставался тем же.
Мечтали они об изобретении страшного оружия. Такой силы, чтобы наступила эпоха гуманизма. Ведь его мощь сделает невозможной любую войну, и соседи сами уступят свои земли.
Неожиданно самый старший и заслуженный ученый подал меморандум «О тотальном повышении прожиточного минимума и окончательной и полной ликвидации нищеты». После долгого назидательного и смелого перечисления всем известных просчетов он предлагал совершить большой скачок. Простой, логичный и рентабельный. Их институты должны были разработать способ миниатюризации людей. Ведь двадцатипятисантиметровый человек будет нуждаться в меньшем количестве риса, металла, тканей и т. д. Было доказано, что если сохранится нынешний уровень производства, то Бинай сможет прокормить все свое население и дать приют самым достойным людям из соседних стран и всех их поселить в обширных жилищах. И это будет легко сделать, потому что в пятиэтажном доме смогут жить тысячи мини-людей со своими семьями. Каждый получит отдельную комнату, а ученые – даже кабинеты. По этой же причине автомобили, вертолеты и яхты станут доступными для всех.
Небывало расцветут искусства и гуманитарные науки.
Маленькие габариты людей оценивались как большое преимущество и при овладении космосом.
Своей смелой откровенностью и глубиной доклад понравился управляющим. Особенно хорошо было воспринято предложение о создании мини-потребителей. Разумеется, были споры, но они возникли уже по поводу конкретной реализации этого в целом принятого плана. Долго обсуждалось, делать ли мини-здания на 50 тысяч или на традиционные 120 человек, и что будет выгоднее – поставить крест на старой культуре или выработать новую на базе прежней. И что лучше – новое строительство или реконструкция?
Один оратор заявил, что, согласно данным, полученным самыми современными вычислительными машинами, при уменьшении роста среднего человека в 7 раз его объем сократится более чем в 300 раз и ему понадобится в среднем в 200 раз меньше пищи. Впечатляющим было высказывание д-ра Те Це Бо о том, что в передовых странах расходы мускульной энергии людей составляют 1/28000 расхода всех видов энергии. И совершенно очевидно, если силу человека уменьшить в 100 раз, то это будет ничтожной частью общих энергозатрат, что общество вынесет без всяких потрясений. Это стало причиной новой дискуссии – какими все же быть людям: 25-сантиметровыми или 45, а то и 65-сантиметровыми.
