Братья Кип - Верн Жюль Габриэль
Двадцать пятого марта пришла депеша из Лондона на имя его превосходительства. Ее величество королева английская заменила смертный приговор вечной каторгой.
Глава VIII
Порт-Артур
Через месяц после описанных событий на каторгу Порт-Артура были доставлены два человека, которых тут же развели по разным баракам, а на следующий день вместе с другими такими же каторжниками выгнали на работу. С тех пор ежедневно они шли каждый в свою сторону, сопровождаемые ругательствами и ударами, шли среди воров и бандитов, которых Великобритания высылает в свои заморские колонии. Они уходили утром и возвращались вечером, падая от усталости и страдая от грубой пищи. Вернувшись в барак, они падали на лагерную койку и пытались забыться несколькими часами сна. На следующий день продолжали это страшное существование, избавлением от которого могла быть только смерть, и они уже ждали ее. Это были братья Кип.
Первую каторжную колонию на территории Австралии и Океании Великобритания учредила в Ботани-Бей, на восточном берегу материка, названном Новым Южным Уэльсом. Боясь, как бы французы не опередили ее в создании подобного учреждения в Тасмании, она поспешила опередить их. В середине 1803 года Джон Бовин, отплыв из Сиднея с одним полком колониальной армии, высадился на острове Тасмания в двадцати милях от устья реки Деруэнт в местечке Рисдон. Он привез с собой около двухсот переселенцев, через год их число достигло уже четырехсот. Командование гарнизоном осуществлял лейтенант-полковник Коллинз. Еще через год Коллинз начал строительство Хобарта на другом берегу реки. Небольшая река наполняла пресной водой бухту Сюлива-Кейв, в которой могли стоять даже большие суда. Новый город стал быстро развиваться, и в числе гражданских построек первой была возведена тюрьма, окруженная каменной стеной.
Население острова состояло из свободных людей, то есть поселенцев, прибывших сюда из Соединенного Королевства, бывших заключенных и, наконец, заключенных. Последние делились на три основные категории: приговоренные за самые тяжкие преступления, которые находились в тюрьме и использовались на каторжных работах, в основном на прокладке дорог; осужденные за небольшие нарушения (у английских судей тяжелая рука), которым позволялось поступать в услужение к переселенцам бесплатно, но при условии нормального жилья, питания и обязательного посещения церкви по воскресеньям; осужденные, которые благодаря хорошему поведению имели право работать за плату, некоторые из них в конце концов добивались богатства и свободы.
По свидетельству Дюмон-Дюрвиля, прибывшего в Тасманию в 1840 году, наказания распределялись следующим образом: приговор к вращению мельничного колеса в течение небольшого времени и каторжные дорожные работы, причем узники скованы попарно цепью. Кроме тюрьмы Хобарта, в Тасмании была и другая, о которой стоит сказать подробнее.
От перешейка, который связывает полуострова Форестье и Тасман, до мыса Пилар примерно шесть миль, и именно в этой маленькой бухте южного берега администрация построила Порт-Артур. Полуостров Тасман покрыт густыми лесами, богатыми смолой, необходимой в кораблестроении, и деревьями с крепкой древесиной, похожей на тиковое дерево.[148] Эти вековые деревья легко узнать по гигантским стволам, совершенно прямым и гладким, — крона располагается на самой вершине. Маленький городок Порт-Артур расположен амфитеатром, на холме, в глубине бухты. Его порт прекрасно оснащен, и корабли, укрывшиеся в нем от сильного северо-западного ветра, находятся здесь в полной безопасности. Но в основном они заходят сюда только в связи с нуждами тюрьмы.
В то время население Порт-Артура составляли служащие, констебли и два пехотных полка. Все они заняты были обслуживанием каторги. Начальник, капитан Скиртл, занимал удобный дом на вершине холма, откуда открывался прекрасный вид на море. Сама каторга имела два отделения. Первое предназначалось для несовершеннолетних преступников — сотен детей в возрасте от двенадцати до восемнадцати лет. Они жили в бараках и работали в мастерских. Здесь пытались перевоспитать их трудом и наставлениями. Но для непокорных всегда наготове был кнут. Из этих детей часто выходили потом хорошие рабочие, сапожники, плотники, столяры. Отбывшие свой срок частью оставались на острове, частью возвращались в Европу. Первые не забывали полученных уроков, а вот вторые забывали их полностью. Вновь встав на путь преступлений, они, если не кончали на виселице, возвращались в ту же тюрьму, но уже во взрослое отделение, и некоторые навсегда.
Взрослое отделение Порт-Артура насчитывало примерно восемьсот человек. Они представляли форменное отребье английской нации, существа, опустившиеся на самое дно жизни. На совести каждого были и кражи и убийства. При новом задержании им неминуемо грозила смертная казнь. Поэтому в Порт-Артуре были приняты все меры против бегства каторжников. Морем можно было бежать, если удавалось достать лодку или сесть на корабль. Но это было почти исключено, ибо каторжников крайне редко использовали на работах в порту, но и тогда за ними очень строго следили.
Следует заметить, что заключенные здесь, как и на острове Норфолк, не содержались под стражей. Именно потому, что побег здесь был невозможен. Убегая в леса, заключенные обрекали себя на жизнь, еще худшую, чем на каторге. Многие умирали от истощения. К тому же здесь каждые два часа менялся караул, который день и ночь прочесывал лес. А на перешейке Орла, соединяющем полуостров Тасман с полуостровом Форестье, на перешейке, не больше сотни шагов в ширину (в самом узком месте), администрация поставила столбы с привязанными к ним сторожевыми псами, которых при тюрьме воспитывалось около полусотни. Первый, кто попробует пройти, будет разорван. Кажется, что в подобных обстоятельствах заключенные должны отказаться от всякой попытки бегства. Таков был Порт-Артур, предназначенный для самых неисправимых преступников. Именно туда и были доставлены Карл и Питер Кип.
Начальник Порт-Артура капитан Скиртл, человек лет пятидесяти, был очень энергичный и безжалостный, когда этого требовали обстоятельства, но справедливый и даже снисходительный к тем, кто этого заслуживал. Он строго наказывал заключенных за ослушание. И в то же время не терпел злоупотреблений со стороны своих подчиненных. Капитан Скиртл жил в Порт-Артуре со своей сорокалетней женой Айрис, четырнадцатилетним сыном Вильямом и двенадцатилетней дочкой Бэлли. Семья жила на вилле и не соприкасалась с миром заключенных. Капитан же весь день находился в колонии.
В тот день, когда в Порт-Артур были доставлены Карл и Питер, капитан объезжал территорию исправительной колонии с ежемесячной инспекцией. Проверив отделение несовершеннолетних и наказав провинившихся, мистер Скиртл направился к взрослым, где ему были представлены братья Кип. Он прекрасно знал подробности их процесса и считал, что хоть смертная казнь и отменена волею королевы, все равно тяжесть преступления такова, что преступники не могут рассчитывать даже на малейшее снисхождение. И был изумлен, когда Карл Кип, ответив на все вопросы, заявил:
— Людской суд осудил нас, господин комендант, но в убийстве капитана Джибсона мы не виновны!
Братья взялись за руки, как прежде на суде, но это было в последний раз. Их развели по разным баракам, согласно приказу. Они не могли даже говорить друг с другом.
Заключенные Порт-Артура не были скованы цепью попарно, как это делается в других странах. К чести Великобритании, эта пытка, больше моральная, чем физическая, не применяется в английских исправительных колониях. Но цепь длиной в три фута сковывала ноги заключенного так, что ему приходилось поднимать ее до самого пояса, чтобы иметь возможность двигаться. Это мучение испытали и братья Кип, в течение долгих месяцев работая на прокладке дорог, которые должны были пересечь весь полуостров. После работы они возвращались в бараки, где в каждом спало по сорок человек. Только по воскресеньям могли они рассчитывать на радость встречи в маленькой методистской церкви.[149] Да и там церковное песнопение смешивалось со звоном цепей. Но страшнее всего была для Карла мысль, что брат его не выдержит непосильного для него труда.
