Януш Мейсснер - Черные флаги
С тяжестью в сердце (и в животе) отправился в путь, но не пройдя и мили наткнулся на передовой дозор Мартена, причем его едва не пристрелили, поскольку он пустился наутек, полагая, что имеет дело с отрядом испанцев. Но тут же был схвачен, и Клопс, догнавший его, уверял, что узнал Перси только по его чудовищной вони.
— Смердишь, как скунс, — бросил он. — И ведешь себя, как скунс. Будь у тебя ещё шкура, можно было бы её содрать…
— Заботься о своей, пока тебе её не продырявили, — буркнул Славн.
Его проводили к Мартену, и после краткого доклада отряд вновь двинулся вперед.
Перси Славн в темноте добрался до окна, прикрытого снаружи жалюзи. Откинув кверху тонкие дощечки, нанизанные на три шнура, попробовал ножом приподнять раму, но окно было заперто. С минуту поразмыслив, как же попасть внутрь, не наделав шума, услышал вдруг дребезжание звонка и громкий окрик. Почти одновременно из-за угла дома донесся треск выламываемых дверей, лязг битого стекла, топот ног, затем один за другим два выстрела.
“ — Нужно было все сделать по-тихому, — со злостью подумал он. — Терпения не хватило, что ли…”
Рванув жалюзи, подхватил камень и швырнул его в окно, потом просунул руку и отодвинул щеколду. После каждого движения испуганно приседал, ожидая, не выскочит ли кто-то, чтобы открыть огонь в нападающих, но это было пустой потерей времени: некому там было защищаться.
Сообразив и успокоившись, торопливо перелез подоконник и оказался в обширном зале. Под ногами ощутил ковер, наткнулся на какую-то мебель, задержался, высек огонь и, углядев фонарь со свечей, довольно ухмыльнулся. Зажег свечу и огляделся кругом: показалось, что услышал чьи-то торопливые шаги. В комнате не было никого, но двери в глубине направо чуть вздрогнули, как будто только что там кто-то вышел.
Бросившись к ним, заметил какую-то фигуру в одном белье, мелькнувшую в соседней комнате.
— Стой! — рявкнул он и бросился за ней.
Выскочив в коридор, заметил белое пятно на фоне неясного прямоугольника ещё одних дверей — как ему показалось, ведущих прямо на двор за домом — и рухнул вдруг, растянувшись во весь рост, запнувшись о что-то тяжелое, что покатилось по полу, издавая глухой, но милый уху звон.
“ — Серебро!» — мелькнуло у него в голове.
Нащупавши руками большой тяжелый предмет, едва поднял его и вернулся в комнату, где оставил зажженную свечу. Убедившись, что держит в руках серебряную шкатулку, почувствовал, как сердце его бьется о всю ту массу доброй еды, которую он поглотил пару часов назад в Вера Крус. Он отыскал сокровище!
Решил его припрятать, поскольку шкатулку наспех открыть не удалось, а была она слишком велика и тяжела, чтобы таскать с собой. К тому же её пришлось бы отдать как долю на дележ.
Ну нет, делиться он ни с кем не собирался! То, что в ней, принадлежит ему одному!
Задув свечу, Перси выскользнул в коридор. Теперь слышен был гул голосов, приближавшийся из дальних комнат, но на дворе, как показалось ему, никого не было. Ринувшись в открытую дверь, на противоположной стороне двора он углядел длинный флигель с крутою крышею и узкими оконцами.
“ — Конюшня”, — решил Перси.
Войдя туда, почувствовал вонь конского навоза. Но лошадей не было. Наверно, они тоже отправились в поход.
“ — Тем лучше, — усмехнулся он. — Никто не будет искать сокровищ в пустой конюшне.”
В дальнем углу нащупал в темноте кормушку с остатками зерна. Поставил шкатулку на дно, надергал сена, торчавшего вверху с сеновала, и прикрыл им свою добычу. Довольно потер руки. Теперь можно вернуться сюда хотя бы завтра, когда все будет кончено.
Все это заняло у него не больше десяти минут. Перси благодарил судьбу, что оказался в отряде Мартена, который атаковал загородную резиденцию губернатора. Тут все прошло, как по маслу, без всякого сопротивления. Не отправь шевалье де Бельмон его в ту деревню, где ждали матросы с “Зефира”, пришлось бы драться в городе, и где там взять такую добычу…
Теперь он обошел дом кругом и наткнулся на Клопса, который выскочил через главный вход во главе группы матросов.
— Куда вы? — спросил Перси.
— Обыскать все постройки, — бросил Клопс. — Губернатора не нашли. Капитан обещал тысячу песо тому, кто его поймает.
Славн презрительно скривился. Тысяча песо? Что это для него теперь!
Не спеша вошел он в большой зал, освещенный всего несколькими свечами в противоположном углу.
Офицер в испанском мундире орал на какого-то перепуганного человека со связанными за спиной руками, прижавшегося к стене. Бил его по лицу, и явно не первый раз, ибо уже текла кровь. Мартен, недовольно приглядевшись к этой сцене, отвернулся и отошел к окну.
— Оставь это, кабальеро, — бросил он. — Ничего он не знает. Херрера наверняка найдется, стоит только засветить тут как следует.
— Я велю его повесить! — взревел офицер.
Мартен поднял бровь и взглянул на него через плечо.
— Если у тебя с ним личные счеты, развяжи его и дай в руки клинок, — посоветовал он. — Это будет по-честному. Ну, вот уже и светлее, — добавил, вновь отвернувшись к окну.
Посмотрев туда же, Перси разглядел зарево пожара, начавшегося на заднем дворе и стремительно нараставшего. Подумал, что сейчас бы стоило как следует пошарить по комнатам в поисках чего-нибудь ценного, что впотьмах могло остаться незамеченным.
Отступив назад, распахнул боковые двери. Но тут дом ещё тонул в темноте. И Перси решил перебраться туда, где уже побывал. Сумел найти коридор, выводивший во двор, и уже собрался свернуть туда, как ужасная мысль пронзила его: что можно поджечь легче, чем конюшни с запасами сена и соломы на сеновале?
В два прыжка оказался уже на дворе, глянул — и внутри все словно оборвалось. Крыша конюшни, крытая маисовой соломой, полыхала, рассыпая искры.
С диким криком он ринулся вперед, разметая крутившихся там и сям людей, и не раздумывая влетел внутрь. Дым душил, резал глаза. Но ему было не до того. Огня там ещё не было. Он должен успеть…
Наугад нащупывая путь, спотыкался о подвешенные на цепях жерди, падал, вставал и снова пер вперед. Слышал над собой треск и гул огня, и желудок поджимало под самое сердце.
Потом ему показалось, что в дыму он окончательно заблудился, и отчаяние охватило его. Но тут налетел на лестницу, ведшую на сеновал, и сориентировался, что двигается в верном направлении. Еще десяток шагов…
И тут что-то тяжело рухнуло ему на плечи, сбив с ног. Перси решил, что это обгоревшая балка с потолка, и что у него наверняка перебит хребет. Но предмет, который придавил его, был мягким. Вроде снопа соломы, только гораздо тяжелее. И к тому же двигался…
Кое-как продрав глаза, Перси чуть не вывернул шею, чтобы удостовериться, что там. В клубах дыма маячила какая-то белая закопченная фигура, по которой ползали тлеющие искорки. Он почувствовал, как чьи-то руки сжимают его горло и царапают щеки.
“ — Дьявол!» — решил он, и волосы встали дыбом.
Заорав нечеловеческим голосом, Перси рванулся, попытался встать. Но напрасно: сатана или может быть оборотень не разжал своих судорожных объятий.
Следующих пять минут были самыми ужасными в жизни Перси.
Над дальней частью конюшни рухнула крыша, и ясли, деревянные перегородки и кормушки с сеном моментально занялись от разлетевшихся углей. Огонь стеной шел на него, шипя и потрескивая, дым стал густым и обжигающим, а безжалостный злодей все сжимал горло.
Перси не мог даже глотнуть воздуха. Лежал в пылающей конюшне, в клубах дыма и огня, и задыхался. Задыхался от дыма и от рук оборотня! Ужас лишил его последних сил…
Но инстинкт заставил биться за жизнь до конца. Поджав ноги, он встал на четвереньки и пополз к выходу, с натугой волоча за собой тяжесть, повисшую на шее и плечах.
Это была схватка — бесконечная схватка — со смертью. В довершение всего — схватка с препятствиями, вначале в виде огромной лестницы, за которую он зацепился и которая тут же с грохотом рухнула на землю, перегородив дорогу, а потомиз-за захлопнутых тягой дверей.
Полуживой, он добрался до них, но никак не мог открыть. Лишь лупил в них кулаком, привалившись к высокому порогу, который казался ему непреодолимым препятствием. Наконец, исчерпав все силы, сдался. Но как раз тогда двери вдруг распахнулись сами — внутрь, а не наружу, как пытался открыть их он. Успев ещё перевалиться через порог, он почувствовал, как множество рук хватают его и вытаскивают из огня вместе с ношей.
Славн не потерял сознания и во всяком случае сохранил ясность мыслей, чтобы уловить смысл восторженных криков, которыми приветствовали возвращение его из геенны огненной: он совершил подвиг, вынеся из пламени пожара на собственных плечах губернатора, который прятался на сеновале.
Выяснив, что он не ранен и даже не обгорел, Перси быстро освоился с этой неожиданной новостью. Приняв надлежащий вид, ухватил Херреру за обрывки обгоревшей ночной сорочки и в сопровождении свидетелей своей небывалой отваги доставил его к Мартену.
