Дневник одного плавания - Сергей Петрович Воробьев
Если бы великий писатель всю свою жизнь жил на Капри, то вряд ли когда-нибудь появилась его революционная «Песнь о буревестнике», который «чёрной молнии подобный» презирает и пингвина, что заплыл пингвиньим жиром, и гагар, что в бурю стонут. Он плевал на них с вершины беспримерного полёта. Боюсь, что и мы с вами, уважаемые читатели тоже попадаем под категорию рыбоядных тупоголовых птиц, а не гордых буревестников с острым проницательным умом. Физически и психологически просто невозможно всем быть буревестниками. Скоро, скоро грянет буря! Берегитесь, господа! П дамы. Прячьте своих детей в норы. Буря никого не пожалеет. Сметёт всё со своего пути. В принципе, так и случилось. В 1917-м. А её отголоски чувствуются до сих пор.
Как раз между островами Капри и Искья мы развернулись и опять взяли курс на Гибралтар:
Как в воде аниса капли
Дымка, виден остров Капри.
Не дурак был Макс Пешков
По горам гулять пешком —
По крутым его бокам…
Здравствуй, Капри, и пока.
Далёкие наши попечители никак не могут найти для нашего парохода подходящий груз. Есть слух, что следующий порт захода будет на марокканском побережье. Это рядом.
16.06–17.06.1993. Mediterranean Sea
По пути в Марокко. – Термоядерный вкус «Фанты». – Чисто буржуазный слоган. – Краткая история Алжира. – Богатства Алжирской Народной Демократической Республики.
Идём в сторону Марокко вдоль Средиземного моря. Капитан угостил меня испанской баночной «Фантой» с лимонным вкусом, похожим скорее на вкус соляной кислоты. Такую раньше давали больным с пониженной кислотностью. Нужно иметь воистину лужёный желудок, чтобы пить этот напиток. Он больше сгодился бы в качестве флюса для пайки самоваров и медных чайников. Чтобы усыпить потребителя и снять у него все подозрения, на банке с этой самой термоядерной «Фантой» сделана пояснительная надпись: «Fanta makes music in your mouth». Что в дословном переводе на русский означает: «Фанта делает музыку в вашем рту». Если, конечно, она и делает музыку во рту, то мне явно слышится «Heavy metal» – тяжёлый металлический рок с лужением, пайкой и дымом. Только буржуазная реклама способна на такой слоган. Будучи абсолютно доброжелательным человеком, я всё-таки пожелал бы автору этого бессмертного текста, чтобы в его благоухающем рту играл на геликоне пьяный полковой ротмистр. Или это будет слишком?
Целый день шли вдоль гористых берегов Алжира. Когда-то эти земли принадлежали древним финикийцам, потом они перешли к Риму, а в V веке всё побережье Северной Африки вместе с нынешней территорией Алжира было завоёвано вандалами, которых в VI веке изгнали византийцы. В 1848 году Алжир объявлен территорией Франции, а в 1959-м правительство Франции признало право алжирцев на самоопределение. Но это не означало, что очень неспокойная история Алжира пришла в некое спокойное русло. Веками здесь сходились интересы различных народов и этнических групп. Войны, завоевания, мятежи были постоянными спутниками здешних племён и народностей, заселяющих эти земли. И это немудрено, Алжир – лакомый кусок. Являясь крупнейшим по территории африканским государством, он обладает громадными запасами газа (7-е место в мире), нефти, каменного угля. В его недрах найдены фосфаты, цинк, медь, марганец, олово, свинец, ртуть, железо, золото, уран, вольфрам, каолин и ещё кое-что. Богатейшие запасы каменной, в том числе и поваренной, соли. Короче, можно жить-поживать да добра наживать. Однако вот – не живётся. Всё время Алжир пребывает в перманентно-бурлящем состоянии.
18.06–19.06.1993. Nador
В Надор только по пропускам. – На велосипеде в сторону Мелиллы. – Коридор в испанский морской анклав. – Из Моску? – проезжай! – Без бумажки ты букашка, а с бумажкой та же букашка. – Паспорт, как единственный документ для въезда и выезда. – Неумолимые стражи. – Удивительные и непредсказуемые свойства русского мата. – Универсальный пароль. – Моску. – Три года в Мавританской яме за попытку попить пивка. – Делайте выводы сами. – Неожиданно пришедшее чувство свободы. – Что и как пьют в Марокко. – В баре. – Надор здесь и сейчас. – Откуда берутся пули для карабинеров новой войны?
Наконец-то мы добрались до Марокко. Порт Надор в одноимённой провинции. Будем брать у них местный свинец. Порт небольшой, грязноватый. Но комары, как в Тунисе, не донимали. Всему экипажу портовые власти вместо наших солидных морских паспортов (сименсбуков) выдали пропуска с круглой печатью на совершенно невзрачном белом листочке с машинописным текстом. Только при наличии этих пропусков нас выпускали и впускали на территорию порта.
Я решил прокатиться в соседний с Надором испанский морской анклав Мелилла (в испанском произношении Мелилья). Мы наблюдали этот белоснежный город, вкрапленный в удобную подковообразную бухту ещё при подходе к Надору. Со стороны он был красив и живописен, как город мечты из сказок детства. Говорят, что там творил известный архитектор Энрике Ньето, который был учеником самого Гауди. Стиль модерн, конец XIX века. На это стоит посмотреть.
Я оседлал своего железного Росинанта и направил его в сторону Мелиллы, благо, она была рядом. По потоку машин и пешеходов я понял, что выбрал правильную дорогу. Но оказалось, что пробраться в этот город не так просто. Вся Мелилла окружена высоким забором и со стороны Надора имеет глухо зашитый высокими стенами пропускной коридор с односторонним движением в обе стороны. Когда я подъехал к марокканскому контрольному пункту, дежурный полицейский потребовал у меня паспорт. Мой надорский пропуск он сразу отверг. Как смог, я ему объяснил, что я русский моряк и хочу одним глазком взглянуть на сказочный город Мелиллу.
– Руссо? – переспросил он, – Моску?
– Я, я, – подтвердил я, – Моску – Москва.
Полицейский сделал безнадёжный жест рукой, мол, поезжай, но я за последствия не отвечаю. И я поехал. Метров через пятьсот коридор, наполненный машинами и пешеходами, закончился и я уж было
