Ян Мак-Гвайр - Последний кит. В северных водах
– Я слыхал, что пострадал один из юнг.
Самнер закончил перевязку и теперь укладывает ножницы и корпию обратно в медицинскую аптечку. Контуры периферического зрения у него расплываются, а щеки и губы все еще сковывает прохладное онемение.
– Кто это вам сказал?
– Кэвендиш. Он сказал, что у вас есть какие-то подозрения на этот счет.
– И не только подозрения.
Дракс опускает взгляд на свою забинтованную руку, а потом подносит к лицу и нюхает.
– Джозеф Ханна – известный враль. Не следует верить всему, что он говорит.
– А он мне еще ничего и не сказал. Он вообще отказывается разговаривать со мной. В этом вся проблема. Он слишком напуган.
– Он – слабоумен и придурковат, этот парнишка.
– Вы хорошо его знаете?
– Я знаю его отца, Фредерика Ханну, – отвечает Дракс, – и его брата Генри тоже.
– Как бы там ни было, капитан Браунли решил, что вопрос закрыт. Если только мальчик не заговорит, дальнейшего расследования не будет.
– Значит, на том все и кончится?
– Скорее всего.
Дракс пристально рассматривает Самнера.
– Почему вы вообще решили стать судовым врачом, мистер Самнер? – спрашивает он. – Такой ирландец, как вы. Мне просто любопытно.
– Потому что я хотел сделать карьеру. Подняться над своим весьма скромным происхождением.
– Вы желали сделать карьеру, но оказались здесь, на йоркширском китобойном судне, где вам приходится беспокоиться и переживать из-за какого-то юнги. Хотел бы я знать, что случилось с вашими грандиозными амбициями?
Самнер закрывает крышку медицинского сундучка и запирает ее на замок. Опустив ключ в карман, он мельком смотрит на себя в настенное зеркало. Он выглядит намного старше своих двадцати семи лет. Лоб у него прорезан морщинами, глаза воспалились и покраснели, а под ними набрякли мешки.
– Я заставил себя относиться к ним проще, мистер Дракс.
Не сдержавшись, Дракс удивленно фыркает, и по губам его скользит слабый намек на улыбку.
– Пожалуй, можно сказать, что и я поступил так же, – говорит он. – Даже наверняка.
Глава 10
В последнюю неделю июня они выходят в северные воды, и на рассвете следующего дня Блэк гарпунит их первого кита. Самнер, которого вывели из полудремы крики и топот ног на палубе, наблюдает за тем, как развивается охота, с высоты «вороньего гнезда». Он видит, как первый гарпун попадает в цель и раненый кит скрывается под водой. Двадцать минут спустя он вновь поднимается на поверхность, уже ближе к кораблю, но зато на расстоянии целой мили от места первого погружения. Глядя в подзорную трубу, Самнер видит, что гарпун Блэка по-прежнему торчит, покачиваясь, из круглого и гладкого бока животного, а кровь из раны ярким ручьем стекает по его свинцовой шкуре.
Ближе всех к киту оказывается вельбот Отто. Гребцы опускают весла на воду, а рулевой направляет его вперед, прямо к киту. Отто притаился на носу, крепко сжимая в руке древко гарпуна. Шумно отфыркиваясь, словно гигантская лошадь, что отчетливо слышит даже сидящий на верхотуре Самнер, кит выпускает фонтан сероватого водяного пара. На мгновение лодка с экипажем скрывается за этой пеленой, но затем они вновь появляются на виду, и Отто уже стоит на ногах, выпрямившись во весь рост и подняв над головой гарпун – его наконечник смотрит вниз, а древко образует черную гипотенузу на фоне пасмурного и хмурого неба. Со своего места Самнеру кажется, будто спина кита похожа на полузатопленный остров или груду камней вулканического происхождения, выглядывающую из воды. Но вот Отто изо всех сил бросает гарпун, и тот глубоко погружается в тело животного, чуть ли не по самый кончик, к которому привязан линь, и кит начинает биться в конвульсиях. Тело его сотрясают судороги, огромный восьмифутовый хвост взлетает над водой и с шумом обрушивается обратно. Шлюпка Отто мечется и подпрыгивает на волнах, и гребцы кубарем разлетаются со своих мест. Кит ныряет снова, на сей раз ненадолго, и через минуту вновь показывается на поверхности. К этому моменту вокруг уже собрались остальные шлюпки: Кэвендиша, Блэка и Дракса. В широкий черный бок кита вонзаются еще два гарпуна, после чего охотники начинают добивать его пиками. Кит еще жив, но даже Самнер видит, что раны его смертельны. Четверо гарпунеров без устали вонзают в него стальные жала. Кит, продолжая безнадежное сопротивление, выпускает столб горячего пара, перемешанного с кровью и слизью, а вокруг него буквально вскипает на волнах кровавая пена.
Дракс, находящийся далеко внизу, в самой гуще бойни, вонзает свою пику по самую рукоять, ласково нашептывая глупые неуместные нежности.
– Ну, давай, испусти последний стон, – говорит он. – Вот так, дорогуша. Содрогнись еще разочек, чтобы я нащупал твое сокровенное местечко. Молодец, милый мой. Ну, еще один дюйм, и все будет кончено.
Он налегает на пику всем телом, стараясь отыскать острием жизненно важные органы. Пика уходит в тело животного еще на фут. Мгновением позже, с ревом испустив последний вздох, кит, содрогаясь, выбрасывает в воздух фонтан крови и застывает, покачиваясь на волнах и перевернувшись на бок, так что задранный и обвисший плавник напоминает приспущенный в знак капитуляции флаг. Охотники и матросы, с ног до головы обагренные кровью кита, провонявшие насквозь его испражнениями, вскакивают на ноги в своих утлых лодчонках, разражаясь торжествующими криками. Браунли, стоя на квартердеке, приветственно размахивает шляпой над головой. Матросы на палубе пускаются в пляс от восторга, сопровождая свои коленца дикими воплями. Самнер, который наблюдает за происходящим с высоты своего положения, на мгновение поддается всеобщему возбуждению, испытывая сопричастность к общей победе и радуясь тому, что преодолена очередная преграда на пути к успеху.
Охотники проделывают в хвосте две дыры и привязывают мертвого кита к носу шлюпки Кэвендиша. Связав вместе плавники, они вытаскивают и сматывают китобойные лини, после чего начинают буксировать тушу к кораблю. Налегая на весла, они во всю мочь горланят одну песню за другой. Самнер, спустившийся вниз, слышит, как разносятся над водой их грубые и хриплые голоса, которые подхватывает холодный и промозглый ветер. «Рэнди-Дэнди-О», «Брось ее, Джонни». Три дюжины мужчин поют в унисон. И вновь, на этот раз – чуть ли не против воли, его охватывает чувство, будто он является частью чего-то большего, нежели он сам, какого-то совместного подвига. Отвернувшись, он замечает Джозефа Ханну, который стоит у форлюка[50] и о чем-то беззаботно болтает с другими юнгами. Мальчишки воспроизводят недавнее убийство, мечут воображаемые гарпуны и втыкают столь же воображаемые пики. Один из них видит себя Драксом, второй – Отто, третий – Кэвендишем.
