Виталий Гладкий - Красная перчатка
Вышеня посмотрел в ту сторону и в радостном удивлении воскликнул:
— Мсье Адемар?! Вы ли это?
Это был его учитель и наставник, неожиданно исчезнувший из Новгорода.
— Я, мой мальчик, я… — Видно было, что мсье Адемар тоже рад встрече.
— Ну, вы тут беседуйте, а у меня дела… — «мессир» удалился.
— Все расспросы потом! — предупредил Вышеню мсье Адемар. — А пока следуй за мной, — он направился к длинному двухэтажному строению с балкончиками и по скрипучей лестнице поднялся на второй этаж, — Здесь ты будешь жить, — сказал мсье Адемар, когда они прошли по длинному коридору в самый конец.
Наставник отворил крепкую дубовую дверь, и Вышеня оказался в просторном светлом помещении без излишеств. Кровать представляла собой массивную раму на ножках с натянутыми поперек ремнями, на которых лежал сенник, прикрытый тканью, а поверх было брошено одеяло из беличьих шкурок. Стол и два табурета, в углу — католическое распятие, над столом — полки, где теснились книги и пергаментные свитки, — вот и все убранство.
«Наверное, в этой комнате прежде жил ученый муж» — подумал Вышеня. И тут же получил подтверждение своим мыслям:
— Это келья одного нашего брата, — с почтением сказал мсье Адемар. — Он был очень уважаемым человеком, алхимиком, и почил в прошлом году. Мы здесь немного прибрались… В келье размещалась его лаборатория, и в ожидании твоего приезда отсюда вынесли все вещества, приборы и прочее имущество. Остались только книги; их просто некуда деть. Обращайся с ними осторожно — им нет цены. Хотя о чем я говорю молодому человеку, у которого бес любознательности в крови?
— Простите, мсье Адемар, кто это — «мы»? — прямо спросил Вышеня. — И вообще, куда я попал? Похоже, это не погост, а скит.
— Ну… где-то так. Скорее не скит, а обитель. Правда, монахов среди нас осталось мало. Многие из братьев предпочли мирскую суету — обзавелись семьей, детьми…
— Вы так и не ответили на главный вопрос: кто вы и почему отец поселил вас на своих землях?
— Почему поселил — про то ты у него сам спросишь, когда придет время, а вот кто мы… — Мсье Адемар на некоторое время умолк, собираясь с мыслями и пытливо глядя на Вышеню. — Что ж, тебе можно открыться… Теперь можно. Во Франции есть провинция Бретань, полуостров. Почти все мы бретонцы, рыцари Ордена Храма. Слыхал про такой?
— В общих чертах, — уклончиво ответил Вышеня. Мсье Адемар когда-то рассказывал о рыцарях Храма, но то было давно и выветрились из юной головы.
— Нас еще называют тамплиерами, по-русски — храмовниками. Орден Бедных Рыцарей Христа и Храма Соломона основал в 1128 году святой Бернар в Святой земле во время Первого крестового похода. Орден составляли три категории братьев: рыцари — все благородного происхождения, духовники-монахи и сержанты, из числа которых набирались оруженосцы и пехота и которые вели хозяйство. Мы брали под свое покровительство всех, кто примыкал к Ордену: сеньоров, торговцев, обосновавшихся на его землях, крестьян и многих других. Великий магистр избирался собранием представителей, Орден чеканил свою серебряную монету, строил храмы, замки, дороги, у нас был свой флот и свое войско… — тут голос мсье Адемара прервался, лицо его приобрело скорбное выражение. После небольшой паузы он продолжил: — В течение двухсот лет мы не боялись никого и ничего. Понятно, что некоторых государей такое положение дел не устраивало, особенно самостоятельность и независимость Ордена, но до поры до времени нас не трогали и мы жили мирно. Так продолжалось до 12 октября 1307 года — того дня, когда король Франции Филипп IV обвинил тамплиеров в ереси. Наши замки разгромили, братьев арестовали, имущество конфисковали, а папа римский издал указ о роспуске Ордена. Многих братьев сожгли на кострах инквизиции, а те, кто спасся от неправедного суда, были вынуждены бежать на чужбину. Так часть рыцарей Ордена Храма и попала на Русь. Одни ушли в Московию и поселились там, а мы остались в Новгородской земле.
Рыцари! Самые настоящие! Вышеня действительно не знал, кто такие храмовники, зато о Тевтонском ордене был наслышан немало. Около сотни лет назад новгородский князь Александр Невский разбил тевтонских рыцарей на льду Чудского озера. Но если тевтонцы в представлении юнца были темной силой, то рыцари-крестоносцы, освобождавшие Святые земли, показались ему светлыми витязями добра.
— А кто такой мессир? — спросил Вышеня.
— Это наш командор. Можешь звать его мсье Реджинальд, — несколько суховато ответил мсье Адемар. — Но лучше просто мессир. Скоро ты познакомишься со всеми жителями нашей маленькой общины. К сожалению, я не учил тебя бретонскому языку, но если захочешь, мы восполним этот пробел в твоих знаниях.
— Еще бы мне неплохо было подучиться владеть оружием…
Мсье Адемар коротко улыбнулся:
— Ты догадливый, мой мальчик. Действительно, среди нас есть большие мастера по этой части. Я переговорю кое с кем… Что касается еды, то мы столуемся все вместе, в трапезной Большого зала.
— А семейные?
— И они тоже… за редким исключением. Но женщин и детей на наши трапезы мы не допускаем…
Истома уехал в сопровождении небольшого отряда спустя три дня. Но точно не в Новгород. Он намекнул, что его хотят использовать в качестве проводника, а вот в какие земли, не сказал. Лишь приложил палец к губам и многозначительно прошептал: «Тс-с…» И потянулась для Вышени насыщенная разными занятиями, почти монашеская жизнь.
Он перезнакомился со всеми обитателями этой рыцарской крепости. Распорядок дня жителей для юноши был непривычен. Изгнанники (так он мысленно называл бывших рыцарей Ордена Храма) вставали к заутренней очень рано. Затем трапезничали и шли заниматься разными хозяйственными делами. Часть бывших храмовников отправлялась на охоту, другие рыбачили, третьи становились ремесленниками, а женщины и дети занимались птичником и огородом или собирали ягоды и грибы.
Огороды были большими, хорошо ухоженными — изгнанники знали толк в крестьянском деле. Они выращивали рожь, ячмень, горох и гречиху, благо на островах было гораздо теплее, нежели на побережье Онежского озера. Из конопли жители погоста ткали холсты и шили грубую, но практичную повседневную одежду.
В обычные дни почти все изгнанники носили длинные рубахи с капюшоном из покрашенной в серый и коричневый цвет холстины, подпоясанные ремешком или даже обычной веревкой. Однако в праздники, которых Вышеня не смог даже сосчитать, так их было много по сравнению с праздничными днями Великого Новгорода, почти все одевались в платье из дорогих разноцветных тканей. За исключением рыцарей-монахов во главе с мессиром Реджинальдом, которые во время богослужений надевали поверх шерстяных рубах белые плащи с красными крестами на левом плече.
