Джеймс Купер - Приключения Мильса Веллингфорда
Минуту спустя бедняга принял означенное положение. Он с беспокойством оглядывался вокруг себя, не понимая еще, какого рода казнь ждет его. Подойдя к нему, я пожал ему руку и указал вверх. Индеец понял меня; с этого момента он казался спокойным, покорившимся своей участи.
— Пусть два негра набросят ему конец веревки на шею, — сказал Мрамор, не желавший заставлять матросов проделать эту операцию, так как видел, что его жестокость вызывает их возмущение.
Спичка, чувствуя, что ему готовится, устремил на Мрамора пристальный взор. Мрамор видел этот взгляд, и я подумал, что совесть заговорит в нем и он освободит индейца. Но я ошибся. Мрамор вообразил, что он совершает великий подвиг морского правосудия; а сам того не замечал, что главным образом им руководило чувство мести.
— Поднимайте! — вскричал он, и минуту спустя Спичка повис на конце реи.
Через четверть часа негр вскарабкался на мачту и разрезал веревку; труп полетел и исчез в море. Впоследствии подробности этого происшествия появились в журналах Соединенных Штатов, и многие порицали такое самоуправство, находя его варварским, бесчеловечным.
Глава XV
«Кризис» тронулся в путь. Пока мы медленно выходили из бухты, весь экипаж упорно молчал.
Был полдень, когда наше судно вновь пустилось в воды Тихого океана. Когда мой помощник пошел на вахту, меня вызвали в каюту для секретного совещания. Мрамор сидел перед выдвинутым ящиком письменного стола капитана Вилльямса; перед ним лежали бумаги.
— Садитесь, господин Веллингфорд, — сказал новый командир. — Я сейчас просмотрел инструкции, данные «старому» судохозяевами; мы прекрасно поступили, бросив этих разбойников и направившись к месту назначения. Здесь всего шестьдесят семь тысяч триста семьдесят долларов, и это после обмена товара, оцененного в двадцать шесть тысяч двести сорок долларов; если принять в расчет, что нам удастся избежать уплаты пошлинных сборов и других расходов, можно сказать, что мы в барыше, превзошедшем ожидания и дающем нам возможность располагать целым месяцем для наших собственных дел. Теперь прочтите инструкции судовладельцев; вы увидите, что их желания до сих пор вполне согласовались с нашим образом действий.
В инструкции говорилось, что мы хорошо сделали бы, если бы, остановившись у Сандвичевых островов[37], взяли бы там водолазов, а затем отправились бы к другим островам, у которых предполагалось обилие жемчужных раковин.
Я сказал Мрамору, что, по моему мнению, при объеме нашего корабля это предприятие рискованно, что лучше избежать его, тем более, что в инструкциях этот план предоставляется нашему усмотрению. Но ловля жемчужных устриц была заветной мечтой Мрамора, он приписывал ей большое значение, надеясь разом разбогатеть, при счастливых обстоятельствах.
Мрамор был прекрасный человек во всех отношениях. Как командир судна, — он был незаменим; но он не умел соблюдать интересов своих судохозяев, не имея ни малейшего понятия о торговле.
Наш долгий путь к Сандвичевым островам прошел благополучно. Там мы нашли одних дикарей; правда, между ними оказался капитан брига из Бостона: его судно разбилось о подводные скалы. Думая остаться еще около погибшего брига, он хотел сбыть большую часть сандала, находившегося на борту, так как первые сильные порывы ветра могли все снести. Он рассчитывал дождаться судна тех же владельцев, которое приняло бы его к себе; а пока он мог запастись новым товаром. Мрамор, устроивши эту торговую сделку, потирал себе руки от удовольствия.
— Мы теперь в полосе счастья, мистер Мильс, — сказал он. — На следующей неделе мы отправимся на ловлю жемчужных устриц. Сегодня же вечером мы приступим к нагрузке «Кризиса», только приблизимся саженей на сто его к берегу.
Все было исполнено по желанию Мрамора. Наняв четырех водолазов, мы поплыли по направлению к Китаю.
Прошло более месяца, как мы вышли из Гавайи — название острова, на котором убили Кука[38]. Мрамор при свете луны подошел ко мне во время моей ночной вахты. Он был в отличнейшем расположении духа.
— Знаете что, Мильс! — воскликнул он. — Положительно нам везет. Вспомните все наши происшествия: сначала крушение у Мадагаскара; потом встреча с пирогами у острова Бурбона; далее приключение с французским крейсером около Гваделупы. Затем проклятый проход в Магеллановом проливе, несчастная кончина капитана Вилльямса и, наконец, выгодная сделка с продавцом сандала; последнее обстоятельство меня особенно радует.
— Но, надеюсь, что смерть капитана вы не причисляете к счастливым обстоятельствам?
— Нисколько; но, видите ли, одна мысль рождает другую; я верю в то, что за нами следует счастье, и убежден, что мы непременно сделаем открытие нового острова.
— А какая нам от этого была бы выгода? Судно — не наше; его хозяева присвоили бы себе открытие.
— Пусть себе присваивают. Но зато мы дали бы свои названия: земля «Мрамора», залив «Веллингфорда», мыс «Кризис». Какая прелесть, если эти имена будут значиться на карте! Не правда ли, Мильс?
— Конечно, командир.
— Земля! — закричал сторожевой матрос.
— Вот она! — в свою очередь воскликнул Мрамор.
А я час тому назад смотрел на карту, на которой ничего не значится, по крайней мере, на протяжении шести сот миль вокруг нас.
Ночь была лунная, и воздух был пропитан благоуханием; мы ясно видели землю, совсем близко от нас, слышали отчетливо, как волны ударяли в скалистый берег. Позондировав глубину, мы не достали до дна.
— Да, это коралловый риф, — проговорил Мрамор, — надо держаться подальше от берега, а то мы, чего доброго, натолкнемся на подводный камень. Если же предположить, что мы найдем дно и бросим здесь якорь, то наш канат окажется в положении человека, покоящегося в гамаке и окруженного со всех сторон лезвиями бритв.
Это была сущая правда. Но в несколько секунд мы убедились, что при столь слабом ветре, дующем к берегу, нам невозможно удалиться. Нас влекло к скалам, среди бурунов, которые виднелись при свете луны. Мы приготовились к катастрофе.
Но в такие критические минуты Мрамор бывал незаменим. С полным самообладанием он давал удивительно точные и правильные распоряжения.
Я предложил сесть в ялики и поискать места, где бы мы могли пристать.
— Ладно, господин Веллингфорд, — вскричал Мрамор, — это хорошая мысль, она вам делает честь!
Через пять минут я отправился. Стоя на корме с зондом, я, не переставая, измерял глубину. Морская пена поднимала наши весла. Я слышал, как вокруг меня громадные волны, встречая на своем пути препятствия, разбивались о них. Наконец я заметил одно местечко, где море оставалось сравнительно спокойным. Я тотчас же отправился туда, прося гребцов посильнее приналечь на весла. В одну минуту мы очутились в спокойной полосе воды; я успел позондировать всего один раз: дно было в шести саженях! Я закричал в рупор изо всей мочи.
