Сергей Жемайтис - Клипер «Орион»
— Держись прямо на юг, — сказал капитан-лейтенант, — вот компас.
— Есть, кэп, держать на юг. Как только покажется Южный полюс, сразу разбужу вас.
— Смотри не пройди мимо, — в тон ему, улыбаясь и уже засыпая, ответил Николай Павлович.
Гарри Смит, оставшись в одиночестве, сделал несколько гребков, опустил весла и, пробравшись к рундуку, достал флягу с виски. Поболтал, открутил пробку, понюхал, задумался и, не сделав ни полглотка, со вздохом закрутил опять. Гарри Смит слыл хорошим товарищем, честным парнем. Оп знал, что о нем так думают люди, да и сам считал, что они нисколько не ошибаются, и не захотел разочаровывать ни себя, ни все человечество.
Заметив цифры на лаге, матрос стал грести, вкладывая все силы. Сделав ровно сто гребков, оставил весла и, взглянув на лаг, поморщился: «Сто ярдов! Нет, такими темпами мне не добраться до места второй катастрофы. Сколько же надо сделать гребков, чтобы пройти пять или сколько там еще миль, может быть, целых десять? Ведь пас могло снести течение, да еще, на мое счастье, ветер переменился и тянет теперь с юго-востока». И решив, что нецелесообразно тратить силы, Гарри Смит разделся, расстелил сырую одежду на банках, а сам, поворачиваясь то спиной, то грудью, стал греться на весеннем солнце.
Вчерашняя катастрофа, гибель корабля и друзей уже далеко отошли в прошлое для Гарри Смита. Сын рыбака, он, сколько себя помнил, всегда слышал о смерти в море. Почти все его пожилые родственники, да немало и молодых, погибли в Северном море, в Атлантике или в Ла-Манше, и он был уверен, что найдет свой конец в море, считая это вполне естественным. «Где же быть погребенным моряку, как не на дне океана», — говорили в семье Смитов. Он даже находил, что гибель от взрыва, да еще среди ночи — очень милостивая, просто приятная смерть. Вот хотя бы взять его. Ничего страшного. Даже приятно было лететь за борт и погрузиться в сон. Вот так бы и не проснулся, если бы эти два олуха не догадались пустить ракету. Не следует думать, что Гарри Смит не чувствовал благодарности к своим спасителям, не колеблясь ни на мгновение, он рискнул бы для них жизнью. «Олухов» они заслужили по той простой причине, что не разыскали среди обломков анкерок с водой. А пить так хочется, глядя на непомерное количество воды вокруг.
Есть не хотелось. Только пить. Без всякой надежды найти что-нибудь стоящее Гарри Смит стал рыться в мешке с консервами, лежавшем в носовом рундуке. Его он получил от баталера и не глядя швырнул туда, старательно закрыв дверцы на все задвижки. В мешке лежали банки с яркими наклейками: мясные консервы. О, удача! — банка с лимонным соком. Но это ведь, должно быть, очень крепкий сок, в чистом виде сожжет все внутренности, надо разводить водой. «Что, если морской попробовать? Только уже в крайнем случае».
Он посмотрел на небо. Облачность стала гуще. «Вот бы дождя! Выпил бы не меньше галлона дождевой воды. Баталер поскупился, а ведь мог бы положить с десяток банок фруктовых консервов или ананасного сока, я уже не говорю о пиве. Хотя кому в голову могло прийти, что я да вот еще два офицера сыграем за борт. Постойте, друзья! Вот и овощные консервы, в них-то есть вода, я где-то читал, что в овощах девяносто восемь процентов воды. Десяток банок! Это уже кое-что, греха не будет, если я съем одну банку».
Он вытащил из кармана матросский нож, привязанный шпагатом за дужку на рукоятке к поясному ремню. Гарри Смит уже предвкушал, как припадет к банке и вытянет все ее содержимое. Из банки со свистом вырвался отвратительно пахнувший газ. «Вот чем пас кормят лорды из адмиралтейства», — подумал матрос и проколол острием ножа другую крышку — у банки со спаржей, но и она полетела за борт, сопровождаемая проклятиями.
Все десять банок оказались испорченными.
Гарри задумался. Пить так хотелось, что скручивало все его внутренности и подступала тошнота. И он проколол банку с лимонным соком, зачерпнул немного забортной воды и, долив сока, выпил. «Противно, но ничего, если не вырвет. Все-таки вода попала в брюхо».
Далеко за горизонтом показался дым. Матрос вскочил на банку. Дым скоро рассеялся, и опять вокруг пустынное море.
Проснулся Фелимор, а за ним Никитин.
Гарри Смит уже надел просохшую одежду и, пожелав доброго утра, доложил:
— Ветер юго-восточный. Прошел около ста ярдов и бросил грести: бесполезное дело при таком ветре.
— Все-таки надо пройти оставшиеся пять миль, — сказал капитан-лейтенант.
Фелимор его поддержал.
— Если надо, то я готов, — как ни в чем не бывало согласился матрос и, рассказав про находку тухлых консервов, предложил перед работой выпить морской воды с лимонным соком.
— Противный, я вам скажу, напиток, чуть лучше касторки, но пить можно. Я уже хлебнул немного, и ничего, только мутит сильно, да терпеть можно.
Они выпили на троих банку лимонного сока, слегка разбавив его морской водой.
— Вот это напиток получше, а то я, наверное, хватил почти чистой морской воды, — сказал Гарри Смит и не преминул попрекнуть начальство: — Как это мы не нашли анкерок с водой, вода там была первый сорт, да Арт еще вылил в нее литр красного вина.
— Помолчите, Смит, — взмолился Фелимор.
— А вы не огорчайтесь, лейтенант. Ночь выдалась не из приятных, тут не только анкерок, целый корабль потеряли. Сколько народу погибло! Арт ведь предчувствовал…
— Хватит!
— Да, лейтенант, не будем вешать нос, кому что написано на роду…
— Умоляю, Смит, замолчите.
— Вы знаете, лейтенант, молчать в нашем положении тоже не сладко, такие мысли полезут, что хоть за борт.
— Вот ты добиваешься этого.
— Совсем нет. Я бы для поднятия духа, будь здесь старшим, предложил по глотку из фляги.
— Пить еще сильнее захочется, — сказал Николай Павлович, вставляя весло в уключину.
— Я не думал, что русские такой упорный народ, — проворчал себе под нос Смит, нехотя поднимая весло. — Грести — тратить последние силы…
Фелимор, с надеждой оглядывавший море, сказал срывающимся от волнения голосом:
— Корабль! Парусник! Или мне кажется?
Над синим, всхолмленным океаном медленно проплывали белоснежные паруса.
— Они нас не видят! — чуть не плача, сказал Фелимор. — Где ракетница? Есть ли еще патроны? Смит, стреляй!
Смит стал посылать в небо ракету за ракетой.
Капитан-лейтенант встал во весь рост и, глядя затуманенными глазами на приближающийся клипер, торжественно сказал:
— «Орион»! Как он попал сюда, когда должен быть в это время милях в ста западнее?
На паруснике заметили потерпевших бедствие. C левого борта в шлюпку поспешно садились гребцы. На ванты, на реи, на палубу высыпали все вахты и в напряженной тишине всматривались в крохотную посудину и трех людей. Внезапно, будто по команде, все замахали бескозырками, закричали ободряющие слова, засмеялись. Вахтенные уже находились на своих местах, так как знали, что сейчас последует команда «Лечь в дрейф». Этот маневр провели молниеносно, и вдруг с марса раздался звонкий голос Зуйкова:
