Александр Чернобровкин - Морской лорд. Том 3
Впереди моего отряда поскакал Умфра с небольшим эскортом. Он должен был предупредить Оуайна ап Грифида, что мы недолго погостим на границе с его королевством. Пусть отложит свои претензии к графу Честерскому и его вассалам на полтора месяца.
Все это время я провел в гостях у гостеприимных норманнских лордов. Пользуясь наступившим затишьем в военных действиях, мы ездили на охоту и пировали. Лорды с большим интересом слушали мои рассказы о взятии Лиссабона, особенно о количестве захваченной добычи. Они рады были бы и сами отправиться посражаться с неверными за святое дело и звонкое золото, но приходилось постоянно отбивать атаки валлийцев.
По окончанию срока службы я распустил отряд по домам, а сам с Умфрой, Джоном и двумя десятками сержантов отправился в Бристоль. По дороге нам попадалось много крестьян, которые со всем своим имуществом и скотом куда-то перебирались. Одни шли на север, а другие на юг.
В замке теперь поселился старший сын Роберта Глостерского Вильям Фиц-Роберт. Теперь он был графом Глостерским. Графу Вильяму было немного за тридцать. Лицом и статью он пошел в отца. Так же хорошо образован. Вот только абсолютно не воинственный. Ему бы поменяться местами со вторым сыном Роджером Фиц-Робертом, который был слишком воинственным для епископа. Наверное, поэтому почти всю гражданскую войну Вильям Фиц-Роберт провел на материке. Но не в армии графа Анжуйского и герцога Нормандии Жоффруа. Его использовали, как будут выражаться позже, на дипломатическом поприще. Вместе с королем Франции, у которого он находился в то время, Вильям отправился было в Крестовый поход, но в пути его догнало известие о смерти отца. Новый граф Глостерский с радостью, наверное, поручил сражаться за святое дело двум своим самым младшим братьям, а сам срочно вернулся в Англию. Само собой, не для того, чтобы воевать за императрицу Мод. Король Стефан понял это и прекратил набеги на его владения.
– Нужды в твоих рыцарях у меня нет, – сказал мне граф Вильям. – Не знаю, чем своих занять. Так что заплати щитовые деньги – и свободен до следующего года.
Я напомнил ему о двух манорах, которые разграбили королевские войска:
– Мы с твоим отцом договорились, что в течение пяти лет после окончания военных действий не буду за них служить или платить.
На самом деле такого уговора не было, но он как бы подразумевался.
Вильям Фиц-Роберт не стал перечить воле отца. Два фунта серебра не играли для него важной роли. Он теперь получил в свое распоряжение все доходы отца, довольно внушительные. В прошлом году их хватало на то, чтобы вести войну с самим королем Англии.
Рыцари его, действительно, болтались без дела. Тибо Кривой посоветовал мне несколько человек. В Бристоле были не все, но я нашел нужных мне трех рыцарей в возрасте около тридцати, оставшихся без маноров по велению короля Стефана. Они влачили в Бристоле жалкое существование, проедая награбленное прошлым летом. Новый граф Глостерский иногда кормил их, но в поход не звал и денег не платил. Они согласились перебраться в Португалию и стать кастелянами замка. Одного из них, самого рассудительного и умудренного, отца семерых детей, по имени Госпатрик, я решил назначить кастеляном Сантарена. Он был высокого роста и крепкого сложения, с добрым, открытым лицом. Глядя на него, не верилось, что Госпатрик отменный вояка. Так утверждал Тибо Кривой, которому не было смысла врать мне. Вместе с этими рыцарями я отправились в замок Беркет.
Всё, служба моя сеньорам в этом году закончилась. До конца сентября я пробыл в своем замке. Занимался хозяйственными делами и воспитанием и обучением подрастающего поколения, а именно, старшего сына. Его уже начали баловать. Пришлось напомнить Жаку, который занимался с Ричардом верховой езде, работе с мечом и копьем, смысл суворовского изречения «Тяжело в ученье – легко в бою». Джон обучал моего наследника стрельбе из длинного лука. Кто-то сказал Ричарду, что лук – оружие не рыцарское. Пришлось объяснять, что рыцарь должен хорошо владеть любым оружием.
– Если наш замок будут осаждать, твои стрелы могут сыграть решающую роль.
Мальчишка тяжело вздохнул и начал надевать на большой палец левой руки костяной перстень и на предплечье кожаную защиту, чтобы смягчали удар тетивы, а на указательный и средний палец правой – костяную накладку, чтобы тетива не резала при натяжении. Кстати, мои лучники, возвращаясь домой, показывали свои родственникам и друзьям поднятые вверх указательный и средний пальцы правой руки – жест, который в двадцать первом веке будут называть «Victory». Я сначала так и думал, что они хвастаются победой. Оказалось, они показывают, что пальцы целы. Когда лучника брали в плен, ему обязательно отрезали эти два пальца. Без них валлиец превращался в пахаря или плотника, как Гетен.
Проверил, как и чему учит детей Этьен. Он занимался с моими детьми по расширенной программе. Говорил с ними на норманнском и учил латыни. Еще они дети учили англосакский. Валлийский для них был родной. Носители каждого языка, не считая латыни, жили в замке, так что языковая практика была каждодневной. Впрочем, все обитатели замка говорили на странной смеси норманнского, валлийского и англосаксонского. При этом отлично понимали друг друга. Трудности возникали только у меня, потому что с каждым старался говорить на его родном языке.
В середине октября отчалили в Португалию. Там уже не жарко. Здесь же с каждым днем становится всё холоднее и сырее. Если дождя не было в течение дня, то обязательно польет ночью. Взял с собой Умфру и Джона. Они сами попросились. Говорят, предыдущая зима показалась им самой длинной в их жизни. От скуки на стену лезли. И детей штамповали. У обоих родилось по сыну. Теперь Джон мне совсем родня. Взял я с собой и шесть десятков лучников. В основном младших сыновей, чтобы часть их осталась в Португалии. Мне нужны лучники в оба мои замка и в гарнизон Сантарена.
В проливе Святого Георга нам не повстречалось ни одного судна. Война закончилась, армии распущены. Цены на скот сразу рухнули и пропал смысл возить скот из Ирландии в Англию.
Зато на подходе к Бресту нам повезло. Небольшое парусно-гребное одномачтовое судно пробиралось вдоль берега. Это был модифицированный драккар, более широкий и короткий. Парус все еще прямой, но палуба закрывает все пространство от носа до кормы и от борта до борта. Экипаж состоял из хозяина и восьми матросов. Они не стали сопротивляться. Покорно смотрели на нацеленные на них стрелы, ожидая смерти. В трюме был овес. Везли его из Портсмута в Нант, чтобы обменять на вино. Мы перегрузили овес в твиндек шхуны. То, что не влезло, ссыпали в кормовую часть трюма. Будем кормить им жеребцов, которых везли в Португалию. В Англии у меня стало слишком много лошадей. Цены на них упали, потому что война закончилась и много рыцарей ушли в Крестовый поход. Я решил часть тяжеловозов переправить в Португалию. Там таких лошадей не хватало. Разводили в основном арабских скакунов, которые не годились для тяжеловооруженного всадника. Разгруженное судно я отпустил. Много на нем не заработаешь, а нужды в деньгах у меня не было.
