Рафаэль Сабатини - Черный лебедь. Романы
Лицо Вогана стало мрачным. Он взглянул на де Берни, стоявшего перед ним с видом хозяина.
- Совсем не понятно, - ответил он. - А как же завтрак? С вашего милостивого позволения, полагаю, мы должны есть.
- Можете завтракать в кают-компании или в любом другом месте, где вам понравится. Но не в каюте.
И, не дожидаясь ответа, он пошел осматривать корабль.
Когда он уже не мог услышать, Воган шумно вздохнул, выражая этим свое возмущение.
- Честное слово, все это - жеманство! Видите ли, мы с тобой, Нед, недостаточно хороши для мадам. Слабая женщина! Ну, ну! Возможно, все еще изменится, и слабой женщине придется стать покрепче. Все может случиться. Но что нам сейчас делать?
- То, что ты предлагал вчера вечером, - проворчал толстый штурман. - Ублажать и выжидать. Какая разница, где мы будем завтракать? Сказать по правде, не очень-то весело было с ними вчера за столом. Эта мадам с ее ужимками, ее молчаливый братец и де Берни со своими щегольскими манерами. Да от одного их вида еда в горле застрянет. - Он плюнул в знак презрения. - Я тебе так скажу - пусть будет кают-компания. По крайней мере, там можно свободно чувствовать себя за столом.
- Ты абсолютно прав, Нед, - хлопнул его по плечу Воган. - И, честное слово, мы дадим ему это понять.
Поэтому к моменту возвращения де Берни ирландец уже ждал его с язвительным видом.
- Ты, Чарли, подал мне и Неду прекрасную мысль о кают-компании. Мы очень тебе обязаны. Это нам настолько подходит, что мы больше вообще не побеспокоим ни твою жизнерадостную мадам, ни ее весельчака братца. Надеюсь, понятно?
- Вполне. Разрешаю занять вам кают-компанию, - сказал он мимоходом и пошел к трапу, ведущему на квартердек.
Штурман и лейтенант ошеломленно уставились друг на друга.
- Он разрешает нам! - сказал наконец Воган. – Ты слышал? Он разрешает. Черт побери! Интересно, есть ли кто-нибудь еще, способный сравниться с ним в наглости.
Тем временем на полуюте де Берни, опершись на юкаборт, внимательно разглядывал «Черного Лебедя», шедшего в кильватере, и, поглощенный своими мыслями, хмурился. Прошло около получаса, прежде чем он сбросил с себя состояние задумчивости. Убрав локти с перил, он выпрямился, и морщины на его лице разгладились, уступив место созерцательной улыбке.
Он повернулся и быстро спустился на квартердек, где Халлауэлл давал указания рулевому у штурвала.
К удивлению штурмана де Берни приказал лечь в дрейф, и передать, чтобы «Черный Лебедь» сделал то же самое. Затем он пожелал, чтобы спустили на воду баркас и доставили его на корабль Тома Лича, так как у него возникла необходимость поговорить с капитаном.
Приказ был выполнен, и спустя полчаса де Берни уже поднимался на облупившийся борт «Черного Лебедя», где и был встречен градом проклятий со стороны Лича по поводу этого утреннего визита и вызванной им бесполезной траты времени.
- Что касается времени, то у нас его в избытке. А если бы даже и не хватало...
Он остановился на верху входного трапа, высокий, властный и невероятно элегантный для пирата. Бывали и среди пиратов такие, кто пытался следовать моде, но ни один из них не достиг в этом такого совершенства, как де Берни. Он обладал тем инстинктивным чувством меры в одежде и экипировке, а также тем необходимым количеством властности, какое только может быть отпущено человеку. Подобное чувство руководило и сэром Генри Морганом, но в результате недостатка природной утонченности ума и сдержанности, которую та подразумевает, он никогда не достигал большего, чем безвкусное выставление роскоши напоказ.
В отличие от француза Лич, в расстегнутой рубахе и красных штанах, с нечесаными волосами, выглядел просто головорезом, способным командовать только с помощью агрессивности и шумной, неистовой самоуверенности.
- Значит, ты пришел отдать приказ?
- Я пришел обсудить с тобой наше точное место назначения, - последовал ответ холодным размеренным тоном, говорившим, что если французом и владеет какое-то чувство, то отнюдь не страх.
Матросы, толпившиеся на шкафуте, смотрели на де Берни с интересом и даже с некоторой долей восхищения, вызванного не столько его изящной внешностью и выразительными манерами, сколько легендами, распространявшимися вокруг его имени еще со времен морских и сухопутных походов Моргана.
Его ответ, между тем, уменьшил вызывающую агрессивность Лича, поскольку у пирата появилась надежда получить столь желанную информацию именно сейчас, когда де Берни заявил, что пришел дать ее. А завладев ею, он быстро заставит француза сменить тон.
- Пошли вниз, - сказал он резко и пошел вперед, указывая дорогу.
По пути Лич кивком позвал с собой двух пиратов и, когда все вошли в просторную, но неопрятную и грязную каюту, де Берни пришлось познакомиться с помощником и штурманом «Черного Лебедя». Оба они были невысокого роста и крепкого телосложения. Эллис, выбранный помощником вместо Вогана, оказался вспыльчивым человеком с огненными волосами и бородой и светлыми жестокими глазами. Штурман Бандри был темноволосым, с землистым лицом, покрытым оспинами. Он носил приличную, хорошо сшитую одежду, сочетавшуюся с некоторой утонченностью ее владельца и спокойным достоинством его манер.
Когда все заняли места, пожилой негр с клеймом на плече принес пунш из рома, плоды манго и сахар, после чего скрылся, услышав ворчание Лича.
- Итак, Чарли, - обратился капитан к гостю, - мы ждем.
Месье де Берни оперся локтями о крашеный дубовый стол и взглянул на Лича в упор. Начало его речи оказалось неожиданным.
- Я наблюдал за вашим ходом, - сказал он. - Но это не дало мне ничего, помимо того, что я заметил еще вчера. Я уже говорил тебе, как ты, возможно, помнишь, что вы слишком долго пробыли в море.
- Так оно и есть, - вмешался Бандри. - И чтобы заметить это, не надо быть моряком.
- Помолчи, когда тебя не спрашивают, - зарычал на него Лич, раздосадованный преждевременным согласием со словами де Берни. - Ну, так что дальше?
Де Берни немного помолчал. Подтверждение первого же его заявления, полученного от Бандри, было настолько обнадеживающим, насколько и неожиданным. Соответственно, оно вызвало раздражение капитана. Француз понял, что у него появился союзник, и потому задача его становилась легче, чем он смел надеяться.
- Я говорил тебе вчера, что у вас днище так обросло, что будь я командиром «Кентавра», вы бы никогда не взяли его на абордаж. Ты бы все еще гонялся за мной, Том, если бы к этому времени я не утопил бы тебя, хотя у тебя сорок отличных пушек, а на «Кентавре» их в половину меньше, да и те - лишь жалкое подобие твоих.
После минутного замешательства, вызванного удивлением, Лич разразился громким издевательским смехом, а Эллис откровенно ухмыльнулся. Но обезображенное оспой лицо Бандри оставалось серьезным.
