Сергей Жемайтис - Взрыв в океане

Розовый Ганс и негр стали друг против друга в позе боксеров, пританцовывая на песке. Боцман свистнул, подавая сигнал для начала боя.

Противники пошли по кругу, прощупывая друг друга короткими ударами.

Зрители покрикивали, подзадоривая бойцов. Негр был опытнее, он провел серию быстрых, резких ударов, и физиономия Розового Ганса стала пунцовой, со скулы сочилась кровь. Матросы взревели, приветствуя успех негра. Розовый Ганс тоже успешно треснул противника в подбородок, и тот пошел вкось по кругу на голых пятках. И одобрительный вой снова разнесся над островом.

Тави и Ронго подпрыгивали на месте и орали пронзительными голосами вместе со всеми. Все жадно наблюдали за бойцами. Воспользовавшись этим, я запустил руку в коробку с патронами, взял пригоршню, высыпал в карман.

Ощущая за пазухой тяжесть оружия, я почувствовал себя уверенней. Теперь по крайней мере я мог постоять за себя. Так мне казалось.

Медленно, чтобы не вызвать подозрения, я пошел прочь, хотя мне было интересно досмотреть, кто кого отлупит, хотелось, чтобы это был негр, как человек оскорбленный. Но я боялся, что, как только окончится драка, у меня отнимут пистолет.

Стоя у хижины Сахоно и глядя на беснующуюся толпу, я увидел маленького вьетнамца, он стоял на том же месте, где закопал магнитную мину, и тоже кричал, и неистово размахивал руками, хотя ничего не видел в кругу, так как стоял позади и был ниже всех.

Мне показалось, что я разгадал его замысел. Сейчас должна взорваться мина, и все эти орущие люди взлетят на воздух, будут убиты. У этого загадочного человека какие-то счеты не только с боцманом и его адъютантом-«гориллой», но и со всей командой. Странным было только одно: почему он сам решил погибнуть вместе с ними?

На всякий случай я крикнул Тави и Ронго, они прибежали ко мне. Я пытался растолковать им, главным образом с помощью мимики и восклицаний, что нечего смотреть на это противное зрелище. Ребята насупились, но отец прикрикнул на них, и они полезли на пальмы возле нашей хижины, чтобы оттуда досмотреть поединок.

Я сидел в хижине и наблюдал, как матросы нагружали баркас ящиками с вычищенным оружием. Драка давно закончилась полной победой негра. Розового Ганса положили в шлюпку и увезли на шхуну. За это время я еще раз попробовал уговорить Сахоно уехать с острова. Сахоно вздыхал, показывал на океан, ровный и спокойный, разводил руками — словом, отнекивался, не имея на то никаких причин. Наконец, смущенно улыбнувшись, он пошел к соседней хижине.

Баркас отошел вместе с боцманом и большей частью команды. У берега осталась шлюпка, а на берегу — человек десять. Несколько из них взобрались на пальмы, и вниз полетели орехи. Видно было, что им не в диковинку это занятие. Поглядывая на них, я раздумывал, где лучше всего мне спрятаться, пока «Лолита» не снимется с якоря.

Незаметно подошел маленький вьетнамец, неожиданно заговорил по-немецки. Немецкий он знал хуже меня и часто останавливался, подыскивая нужное слово, не найдя, заменял его французским. Все же я понял его. Он говорил:

— Не должен никто знать, что я говорю по-немецки. Мне известно, что вы видели, что я закопал в песке. Я тоже видел, — он кивнул на мой карман. — Наша жизнь в большой опасности. У нас с вами одни враги. Надо с ними бороться, уничтожать их или стать такими же, как они все!

Этот человек звал меня к борьбе, о которой я все время думал, но не в силах был ничего сделать один против доброй сотни вооруженных людей. И я поверил ему сразу, не задумываясь, может быть потому, что во всем его облике было что-то располагающее. На моих глазах его чуть не убил человек-«горилла». Я видел, как он спрятал мину. Все это подготовило меня к его признанию.

Я задал ему целую кучу вопросов:

— Вы хотели их взорвать? Мина не сработала? Почему вы стояли на мине. Решили тоже погибнуть? Почему?

Он покачал головой:

— Совсем нет. Этого я не хотел. Стоял так, потому что ее могли разрыть, песок рыхлый. Не будем сейчас об этом говорить. Скоро вы все узнаете. — Он, посмотрев по сторонам, зашептал: — Я очень надеюсь на вашу помощь. Мы обязательно должны поговорить. Только не здесь. Можете вы взять лодку?

Я сказал, что можно хоть сейчас отправиться на рыбную ловлю.

— Нет, нет! Несколько позже, надо, чтобы ушла шлюпка с орехами. — Он все время улыбался, но глаза его были необыкновенно строги, губы дрожали. — Я останусь. Не знаю, как я все скажу вам, я так плохо знаю немецкий, лучше французский. Я приду, когда они уедут. Зовите меня Жак. — И он поспешно ушел.

Я разыскал Тави и Ронго и знаками показал, что неплохо бы порыбачить. Ребята охотно согласились.

Шлюпка, нагруженная орехами, отошла от берега. Вскоре после этого пришел Жак. Он был в трусиках и держал свернутую одежду. Когда он клал ее в лодку, то послышался глухой стук о днище. Затем он бросил в лодку несколько коралловых глыб килограммов по восемь-десять.

Когда мы отошли от берега, Жак сказал:

— Мы вместе с У Сином учились в Шанхае. Он в морской школе, а я в школе права. Он окончил, я — нет… — Он пристально посмотрел на меня.

— Что я должен сделать?

— Помочь мне взорвать это пиратское судно. Отомстить за У Сина. Правда и мужество победят!

— Так говорил и У Син!

— Да, это наш девиз! Я понял сразу, что не ошибусь в вас.

Тави и Ронго метко попадали в серебристых рыб с продольной коричневой полосой. Нас медленно несло к «Лолите».

— Хватит рыбы, — сказал Жак. — Теперь надо доставать жемчужные раковины. Может, нас ждет удача.

Видно, то же самое он сказал и братьям на их языке. Они охотно положили гарпуны и, взяв по камню, прыгнули с лодки.

Ныряльщики, покрытые серебристыми пузырьками воздуха, стремительно опустились на дно. Оторвав от скал по паре жемчужных раковин, они всплыли и, бросив раковины в лодку, остались в воде, держась за борт. Жак тоже нырнул и достал три раковины.

— Теперь ты, — сказал он.

Я нырнул. До дна было метров двенадцать. Мне и прежде приходилось опускаться на такую глубину. Тави и Ронго были хорошими учителями плавания. Я не достал ни одной раковины, но зато отломил веточку коралла необыкновенной красоты. Братья схватили ее и, причмокивая, стали рассматривать. Видно, и для этих мест, где щедрый океан не скупится на свои дары, алые кораллы были редкостью.

Жак сказал, взяв веточку:

— Пусть она напоминает кровь наших друзей.

Постепенно мы приблизились к проклятому кораблю.

Я спросил Жака, почему мы ныряем попусту и что он хочет делать с миной.

— Я попытаюсь незаметно добраться до корабля и поставить ее на корпус «Лолиты». Но на нем много раковин, надо выбрать место, где их нет…