Дмитрий Симонов - Тайна острова Уали
Быстро отогревшись от мрачной сырости подземелья под теплыми лучами опускающегося за горизонт солнца, я стал внимательно осматриваться.
Из озера, в которое серебристым водопадом ниспадали воды растаявших высокогорных ледников, вытекал малюсенький, но сильный и стремительный ручеек. Ниже он превращался в верховое болото, которое мы преодолевали с таким трудом. Запомнив все детали окружающего ландшафта, чтобы потом суметь нарисовать карту, я побрел вниз по каменистой горной тропинке, ведущей к водопою у моего озерца. Коварный капитан Ретт должно быть, знал, что в пещеру есть другой вход, простой и более тайный. Никто же не додумается прыгать в озеро, чтобы проникнуть в пещеру.
Внезапно передо мной стали проступать сквозь дымку очертания люггера, стоящего на рейде. Перевалив через скалистый горный отрог, отходящий к западу от основного хребта, тропинка стала заворачивать вправо, а затем сразу же она раздвоилась. По какой следовало идти, было непонятно. Взяв левее, я двинулся в сторону пляжа. Через четверть часа тропинка вывела меня к тому месту, где, завалившись на бок, упирался носом в песок бот. Мне отчетливо была слышна брань капитана:
— Пошевеливайтесь, бездельники, живей, берите весла, копайте за кормой! Посмотрите на небо! Погода портится. До захода солнца мы должны быть на борту судна!
Я было ринулся туда, чтобы рассказать о своих злоключениях, но остановился как вкопанный. Мое сознание пронзила мысль. Ведь я, во-первых, свидетель его чудовищного преступного деяния, а во-вторых, посвящен в тайну подземной кладовой, да вдобавок ко всему, знавший простой, но скрытый от постороннего взгляда, доступный путь к сокровищам через водопад. Ведь я единственный помимо капитана, кто знал об этом. А из всей команды о сокровищах знал только боцман Том Брэдли, так нелепо погибший под завалом из-за вероломного предательства капитана. А ведь он часто говорил мне, зная, что я любимец капитана:
— Джон, не доверяй капитану, он — чудовище, проглотит живого и глазом не моргнет!
Нет, капитан ни за что не оставил бы меня в живых, ведь я мог бы кому-нибудь рассказать обо всем, что мне довелось увидеть!
Спрятавшись за густым кустарником, я стал наблюдать, внимательно вслушиваясь в разговор матросов. Мне становилось любопытно и, несмотря на смертельную опасность, попытался подползти поближе, и в тот момент, когда я приблизился, подо мной предательски громко хрустнула сухая ветка.
— Кто там? А ну, покажись! — крикнул капитан, заковыляв на своей деревяшке, медленно вытаскивая из левого кармана камзола двуствольный пистолет. Молниеносно взведя оба курка, он выстрелил наугад из двух стволов одновременно в сторону шума. Пули просвистели над моей головой, и мое левое плечо обожгло резкой болью. Я попятился, споткнувшись, и, упав ничком, стал отползать, наделав много шума.
— Эй, Пит! А, ну-ка посмотри, кто там и пристрели этого мерзавца! — заорал капитан.
Пит Робинсон в три прыжка очутился рядом со мной, держа длинное егерское ружье. Пробираясь сквозь колючий кустарник, он очутился в двух шагах от меня. Я чувствовал его учащенное дыхание. От его тела исходил жар и запах алкоголя вперемешку с табачным ароматом. Я лежал под кустом ни жив ни мертв. Я — добыча, а надо мной стоял охотник, готовый в любую секунду продырявить меня.
Пит вскинул ружье, щелчком взвел курок и прицелился, наведя на меня ствол. Я зажмурился и замер от страха. Но ожидаемого выстрела не последовало. Приоткрыв один глаз, я увидел маленькую обезьянку, сидевшую на ветке над моей головой. Я подумал, что увидев маленькую обезьянку, Пит просто не стал в нее стрелять и ушел. Но он застыл с ружьем наизготовку. Что-то хрустнуло, обезьянка приподнялась на задние ноги и с пронзительным воплем прыгнула в сторону.
— Ну что там, Пит?
Я обернулся и увидел, какая страшная опасность подстерегала маня. У меня екнуло в груди. Все, решил я, наступил последний миг моей жизни. Я напряженно ждал выстрела, вслушиваясь в тишину, прерываемую чавканьем болотной жижи.
О, Боже! Да разве это возможно? Что за напасть! Не одно, так другое. Небеса явно решили погубить меня, насылая на меня новые опасности!
Сзади, хрустя ветками, ломая колючий кустарник, на меня размеренно наползал огромный десятифутовый крокодил. Его зеленые глаза излучали сытую радость. Мне показалось, он улыбается, облизываясь от наслаждения, предвкушая отобедать мной.
Я был зажат между двух огней. С одной стороны — пираты, охотящиеся за мной, с другой — неуклюжее кровожадное чудовище. Аллигатор, рыча, медленно подползал ко мне! Смрад из его зубастой пасти вызывал приступ удушья, но быть застреленным мне хотелось еще меньше. Я готов был уже закашляться, но не мог, страх полностью парализовал меня. Я попытался вскочить, но не мог ни пошевелиться, ни крикнуть: «Спасите! Пусть лучше меня застрелят пираты, пусть я умру под страшными пытками, но только не в зубах голодного крокодила».
Но тут над моим ухом прогремел спасительный выстрел. Пуля попала крокодилу между глаз и размозжила череп. Крокодил прополз еще пару шагов, разинув пасть, готовый проглотить меня. Я уже приготовился стать лакомым десертом, но крокодил осел, плюхнулся пузом в грязь и остановился, так и оставшись с разинутой, торчащей из болота пастью.
Вот они, непредсказуемые повороты судьбы! Удача стала моим символом. Ангел-хранитель, сидя на моем правом плече, посмеивался. Мой враг, сам того не ведая, метким выстрелом спас меня от неминуемой гибели.
— Пит! — раздался окрик капитана. — Ты хороший охотник! Возьми топор и отруби ему хвост! Сделаем из него превосходный крокодиловый суп! Это вкуснейшее лакомство в здешних местах.
Пит с топором уже продирался сквозь колючие заросли, как вдруг я услышал спасший меня возглас Джима Улби:
— Охота тебе жрать всякую болотную гниль, Стивен! Поднимемся на борт, выйдем в море, наловим лучше тунца!
— Твоя правда, Джим, нечего терять время! Копайте! — скомандовал капитан.
Вздох облегчения и благодарности судьбе, вырвавшийся у меня из груди, заставил Пита обернуться и сделать шаг в мою сторону с поднятым пистолетом. Он хотел было взвести курок, но передумал.
— Не буду тратить на тебя заряд, все равно подохнешь или сожрут тебя дикие камышовые коты!
От боли саднило руку, я не мог пошевелиться, побелев от ужаса.
Наконец, откопав узкую канавку, они втроем начали стаскивать бот на воду. После нескольких попыток бот стал продвигаться и наконец очутился в воде. Капитан держал в руке маленький изящный сундучок или скорее ларчик, с латунной рукоятью на резной крышке. Моряки загрузили несколько бочонков с водой, и все медленно отплыли. Весла с треском шлепали по воде, заглушая легкий шум начинающего накрапывать дождика. Капитан натягивал правой рукой фал, поднимающий грот, одновременно придерживая руль.
Шум океана непрерывно нарастал. Ревущие волны, шипя, накатывались одна на другую, жадно слизывая аппетитную пенящуюся полосу прибоя, проглотив которую с шелестом откатывались назад, уступая свое место следующим.
Ветер мало-помалу становился все свежее. Вдалеке сверкали алые зарницы. Над ними кружили, беспрестанно крича, шумными хлопками крыльев рассекая воздух, тысячи морских чаек, вылетевших поохотиться перед надвигающейся бурей.
Шум океана нарастал, волны, рыча и шипя, накатывались на песчаный пляж, по всему было видно, что надвигался шторм. Бот галсами удалялся от берега, рыская по бурлящему месиву, уклоняясь от пытающихся поглотить его волн. Очередной порыв ветра так сильно ударил в парус, что одна из шкот, крепящая гик, не выдержала и лопнула. Гик со страшной силой ударил капитана, державшего румпель. Удар был так силен, что капитан очутился за бортом.
Оставшись без рулевого, сдерживавшегося накал бушующих волн и ветров, бот оказался во власти пенистых валов, которые зажали его с обеих сторон. Бот бросало, как щепку, с одной водяной горы на другую, обильно обдавая пеной. Окончательно потеряв управление, бот накренился на правый борт и зачерпнул воду. Парус оказался в воде. Очередная страшная волна подхватила беспомощный бот, подняла высоко над бушующим океаном и, цинично оглядев, бросила, как выбрасывают старый ненужный хлам, на острые рифы, расколов утлое суденышко надвое, как ореховую скорлупку.
Когда ураган утих и угомонилась бушующая стихия, я увидел, что с корабля спустили шлюпку, которая долгое время кружила вокруг места трагедии. Я стал кричать и махать руками, но меня никто не видел. Тогда я побежал вниз, спотыкаясь об острые камни, скользя по осыпи. Жесткие ветки хлестали меня по лицу. Быстро темнело. Когда я прибежал на берег, уже ничего не было видно, кроме смутного очертания парусов уходящего за горизонт люггера.
Глава 7
Островитянин
