Джеймс Купер - Пенитель моря
— Как хочешь. Я, пожалуй, буду больше делать, чем говорить. Держи лучше сам свои секреты за зубами.
Альдерман не противоречил больше. Затушив лампу и бросив подозрительный взгляд в окно, он медленно вышел из комнаты.
Глава X
Лишь только незнакомец остался один, выражение лица его совершенно изменилось: гордость и отвагу сменила задумчивость. Встав с места, он осторожно коснулся струн лютни и долго вслушивался в их тихий звон. Казалось, он совершенно забыл о цели своего визита. Что же касается Алиды де-Барбри, то она не питала никаких обидных подозрений относительно характера посещения загадочного незнакомца, хотя обстоятельства встречи с ним могли бы дать пищу подобным сомнениям.
Все колонии Англии в то время были наводнены разными выходцами из метрополии. Благодаря протекции они захватили все почетные и доходные места в колониях. Развращенность нравов, продажность юстиции, открытое покровительство контрабандистам составляли оборотную сторону английского управления в колониях, принявших впоследствии имя Соединенных Штатов. Таким образом не было ничего удивительного, что Алида не совсем доверяла законности торговых операций своего дяди.
Скоро она вновь появилась в павильоне. При этом на лице ее было написано скорее любопытство, чем неудовольствие.
— Моя племянница сейчас только узнала, что ты приехал из Европы, мэтр Сидрифт! — сказал осторожно альдерман, шедший впереди Алиды. — Так как она женщина, то она ни за что не простит тебе, если ты не дашь ей первой взглянуть на твои товары и судить о степени их достоинства.
— Не могу и желать более прекрасного и беспристрастного судьи, — любезно отвечал незнакомец. — Вот шелковые ткани, изделия тосканских мастеров. Вот лионская парча, которой могли бы позавидовать дамы Франции и Ломбардии. Вот ленты всех цветов и оттенков, кружева с рисунками, заимствованными у резьбы лучших соборов Фландрии.
— Ты, должно-быть, много путешествовал, мэтр Сидрифт, если обо всем говоришь так уверенно, — сказал альдерман. — Только вот какова их цена? Известно ли тебе, что война, которая так долго тянется, землетрясения и прочее понизили цены и заставляют нас, торговцев, быть крайне осторожными в торговых операциях? Известно ли тебе, почем продавались лошади в Голландии в то время, как ты был там?
— Они просят милостыню на улицах. Что касается цены моих товаров, то между друзьями не должно быть споров, тем более, что, как тебе известно, цена им определенная.
— Твое упорство просто бессмысленно, мэтр Сидрифт! Всякий благоразумный купец должен справляться о положении цен. Человек с твоим опытом должен знать, что какой-нибудь пенс увеличивается несравненно скорее, чем целый шиллинг. Вспомни о снежинках, которые в руках искусного мальчугана превращаются в огромный снежный шар. К тому же наша Йоркская поговорка говорит, что первое предложение — наилучшее.
— Кто предпочитает кружевам, шелкам и парче свое золото, пусть спит, положив его под подушку. Кроме тебя, найдутся другие, которые ждут меня еще с большим нетерпением. Я не для того пересек Атлантический океан, чтобы отдать свои товары тому, кто дает меньше всех.
— Дядя, — промолвила Алида с некоторым нетерпением, — как можно судить о товарах мэтра Сидрифта, не видя их! Я уверена, что он привез с собой на берег хотя образчик их.
— О, дружба! — пробормотал недовольный Миндерт. — Что это за отношения, если они готовы порваться из-за первого пустяка! Ну, покажи-ка товары, упрямец! Держу пари, что они или вышли из моды, или при перевозке подмочены морской водой благодаря обычной у моряков небрежности.
— Как вам будет угодно. Тюки хранятся на берегу, в своем обычном месте, под присмотром мэтра Тиллера. Но если мои товары плохого качества, как вы говорите, то не стоит вам и видеть их.
— Тогда я пойду туда, — сказал поспешно альдерман, поправляя свой парик и снимая очки. — Было бы слишком неучтиво отказать старому приятелю в удовольствии видеть меня, хотя мэтр Тиллер и заставил меня сегодня натерпеться такого страха, какого мне не приходилось испытывать ни разу в моей жизни.
Последние слова альдерман произнес уже в прихожей.
— Я бы пошла вместе с вами, — произнесла Алида, лицо которой выражало одновременно и колебание, и любопытство.
— Это совершенно излишне, — ответил контрабандист. — У меня недалеко отсюда есть образчики всего, что бы вы ни захотели. Но зачем торопиться? У нас есть еще время, пока альдерман будет торговаться, по своему обыкновению, до упаду там, на берегу… Вы не поверите, Алида, какое удовольствие я испытываю, находясь в обществе женщины.
Молодая девушка невольно сделала шаг назад и взялась за шнур звонка.
— Неужели моя наружность так пугает вас? — с улыбкой, отчасти иронической, отчасти грустной, сказал моряк, заметив это движение. — Впрочем, зовите своих слуг, если это может успокоить вас. Ваши опасения так естественны. Но позвольте помочь: ваша ручка так дрожит!
— Бесполезно: прислуга давным-давно спит. Давайте лучше смотреть товары.
Загадочный незнакомец бросил на молодую девушку ласковый, успокаивающий взгляд.
— Вот каковы они, — скорее прошептал, чем проговорил он, — до тех пор, пока жизнь не изменит их! Пусть бы они оставались такими всегда!
Затем незнакомец продолжал уже громко:
— В вашем характере, прекрасная Алида, странная смесь женской слабости с мужскою твердостью. Но поверьте мне, — тут незнакомец положил руку на сердце и с жаром, который исключал всякое притворство, продолжал: — для того, чтобы хоть одно оскорбительное слово сорвалось у меня или моих подчиненных, надо, чтобы здесь, в этой груди, все изменилось. Не бойтесь, — прибавил он, — я только прикажу принести товары.
Незнакомец поднес к губам серебряный свисток и тихо свистнул. Тотчас послышался шелест раздвигаемых кустов; какой-то черный предмет влетел в окно и тяжело покатился на середину комнаты.
— Вот товары, и, поверьте мне, у нас не будет спора о цене, — сказал Сидрифт, развязывая небольшой тюк. — Здесь вы найдете вещи, за которые потом поблагодарите.
При виде содержимого тюка твердость Алиды поколебалась. По мере того как осмотр подвигался вперед, исчезала мало-по-малу ее первоначальная сдержанность. И, наконец, прежде чем тюк был опорожнен на треть, она уже сама деятельно помогала контрабандисту.
— Вот материя из Ломбардии, — говорил тот, видимо, довольный доверием, оказанным ему молодой девушкой, — видите, какая она богатая, сколько на ней цветов? Я продал много этой материи английским дамам, не брезгающим покупать ее у лица, которое ради их туалетов подвергалось всем опасностям.
