Рафаэль Сабатини - Одиссея капитана Блада. Хроника капитана Блада.
И тут над палубами бригантины разнесся жалобный, скорбный вопль, похожий на причитания над мертвецом, заставивший вздрогнуть капитана Блада.
— Что такое? Кого они оплакивают? — с недоумением спросил он.
— Они оплакивают клад! — ответил ему Тренем. — Моргановский клад.
Капитан Блад нахмурился.
— Да, Волверстон, как видно, чересчур увлекся и забыл про него. — Затем чело его прояснилось, он вздохнул и пожал плечами. — Что ж, ничего не поделаешь. Теперь клад уже на дне моря. Значит, туда ему и дорога.
«Арабелла» легла в дрейф и спустила шлюпки, чтобы подобрать барахтавшихся в воде матросов с затонувшего корабля. Истерлинг, у которого не хватило отваги пойти на дно вместе со своим фрегатом, был выловлен наряду с остальными и по приказу капитана Блада доставлен на борт «Велиэнта». Казалось, трудно было бы сильнее уязвить его душу, и все же он был уязвлен еще глубже, когда, ступив на палубу бригантины Пайка, увидел перед собой капитана Блада. Так, значит, слова Пайка были не простой угрозой. Истерлинг попятился. Он был испуган — быть может, в первый и последний раз в своей жизни. Темные глаза его на побелевшем от ужаса лице вспыхнули бессильной яростью, как у затравленного зверя.
— А, так это был ты! — пробормотал он.
— Если ты имеешь в виду, что это я занял место убитого тобой Пайка, то ты не ошибся. Было бы лучше для тебя, если бы ты честно, без обмана рассчитался с ним. Вероятно, ты мог бы почерпнуть из школьных прописей, что обман никогда не ведет к добру. Хотя я не уверен, что ты когда-нибудь посещал школу. Но существует ведь еще одна поговорка, которой я обучил тебя много лет назад и которую, как говорят, ты любил повторять: «Никогда не зарься на то, что тебе не по зубам».
Он ждал ответа, но его не последовало. Истерлинг, ссутулив могучие плечи, понурив голову, мрачно глядел на него исподлобья и молчал.
Капитан Блад вздохнул.
— Мне в общем-то нет до тебя дела. Пусть тобой занимаются эти люди, которых ты обманул, капитана которых ты убил. Они должны судить тебя и решить твою судьбу.
Он направился к забортному трапу, спустился в шлюпку, только что доставившую на борт Истерлинга, и возвратился на свою «Арабеллу». Дело было завершено, и его затянувшийся поединок с Истерлингом пришел к концу.
Часом позже «Арабелла» и «Велиэнт» бок о бок устремили свой бег на юг. Очертания Рифа Галлоуэя быстро таяли на горизонте за кормой. На борту поврежденного «Гермеса», застрявшего в заливе, как в ловушке, Галлоуэю и его команде оставалось только думать и гадать о том, что произошло в открытом море за скалистыми утесами острова, и пытаться собственными силами выпутаться из беды.
В флибустьерском дальнем море
Кто не знает «Бригантины» — песни, написанной Павлом Коганом? Но далеко не всем известно, что образ дальнего моря, где «бригантина поднимает паруса», навеян подлинными событиями истории. Поэтому я не удивился, когда ребята однажды спросили меня: «А где оно, это флибустьерское море? Существовало ли оно на самом деле?» Флибустьерское море — это море Карибское. В истории было два важнейших района пиратского промысла — два Средиземных моря: Европейское и Американское.
Взгляните на карту. Карибское море расположено между Южной и Северной Америкой, окружено гирляндой больших и маленьких островов. Иногда его и называют Американское Средиземное.
На севере его ограничивают Большие Антильские острова: Куба, Ямайка, Гаити, Пуэрто-Рико. У северо-западного берега Гаити притаился островок Тортуга со скалистой гаванью, «самой природой предназначенной служить надежным приютом для кораблей», — гнездо пиратов XVII века.
С запада протянулась дуга Малых Антильских островов, Наветренных и Подветренных, овеваемых постоянным пассатом. Гваделупа, Доминика, Мартиника, Тринидад — эти названия хорошо знают любители редких марок (хотя и не всегда умеют найти эти острова на карте).
Когда-то, в конце XV века, подгоняемые северо-восточным пассатом, к Антильским островам подошли три корабля с нашитыми на парусах красными крестами. Первые европейцы ступили на их землю. Адмирал маленькой флотилии дон Кристобаль Колон, как его называли испанцы, — Христофор Колумб, как называем мы, объявил открытые им земли владением испанской короны.
Вернувшись в Испанию, великий мореплаватель восторженно описывал Антильские острова: шелестящие вечнозелеными листьями и отягощенные плодами деревья, глубокие и тихие бухты с прозрачной, как кристалл, водой, миролюбивых и гостеприимных жителей, «не ведающих, что такое зло, убийство и кража, и не искушенных в ратном деле»; Колумб считал, что их легко обратить в рабов и «заставить делать все, что нам угодно».
Вслед за Колумбом сюда устремились испанские конкистадоры — завоеватели и колонизаторы. Началось беспощадное истребление коренного населения. Вскоре на Больших Антильских островах почти не осталось индейцев. На их место стали завозить негров-рабов из Африки. Только кое-где на Малых Антилах сохранялись общины индейцев-карибов, отважных воинов, ожесточенно отстаивавших свою первобытную свободу. Их истреблением занялись французские и английские флибустьеры и колонизаторы, пришедшие иа смену испанцам.
«Карибское море — «закрытое море»!» — объявили испанцы. Это означало, что ни одному кораблю какой-либо другой страны не будет дозволено заходить в его воды. Никому не дозволено ни селиться в Америке, ни торговать с ней. Испания хотела закрыть Америку на замок, чтобы ни с кем не делиться и самой малой долей колониальной добычи.
Однако Англия, Франция, Голландия не пожелали примириться с этим. Они так же рвались к богатствам Нового Света. Их разведчиками, авангардными бойцами стали пираты, которых англичане назвали буканьерами, а французы — флибустьерами (в русский язык вошло только французское слово).
Флибустьеров снаряжали власти держав. Им выдавали корабли и оружие. Они получали каперские свидетельства — официальные полномочия вести морскую войну.
Державы грызлись из-за добычи, как пираты. Пираты выступали под флагами держав.
Религиозная рознь подогревала борьбу. Испанцы были католиками. Голландия и Англия отпали от католической церкви; среди французов было много протестантов — гугенотов. Соображения выгоды, интересы наживы облекались в «возвышенные» идеи служения богу.
Война против англичан, голландцев, французов-гугенотов — но это святое дело, истребление еретиков!
Война против испанцев, стремящихся никого не допустить в Америку — но это борьба с лжеучением католической церкви, отклонившейся от заветов евангелия!
