04.1912 (СИ) - Susan Stellar

— Эй, — Джо встряхнул её за плечи, — я знаю, давать советы — последнее дело на свете, но тебе он сейчас нужен позарез, сестрица. Слушай, — он остановился, заглянул Лиззи в глаза и тихо сказал: — Просто живи с собой, как жила до этого. Не ты утопила корабль. Твои ошибки останутся при тебе, но это не те ошибки, за которые нужно есть себя поедом. Сейчас… если ты совсем потерялась… слушай, ты не совсем одна. У тебя есть я. Мы ведь поклялись на крови, а это не оторви да выбрось. Мы клялись, что будем вместе, несмотря на болезни, войны, голод и прочее. Сейчас я могу доказать тебе, что это не только слова, Лиззи. Поезжай с нами. Будешь для нас сестрой, а для ма — дочкой с головой, а то она об этом прямо мечтала раньше. Давай, Лиззи. Я ведь обещал тебе, что никогда тебя не брошу. Если ты мне веришь, просто кивни, мне большего не надо.

Лиззи замялась.

— Но…

— Лиззи, — вздохнул Джо, — не думай ты сейчас об этих деньгах. Просто скажи мне, вернёшься ты в Ирландию к мисс Мэйд или останешься с нами. Мне большего не надо.

Лиззи опустила взгляд. Долго и тяжело она пыталась подобрать слова. Горло, измученное продолжительным молчанием, а потом — внезапной беседой, — конвульсивно подрагивало. Внутри как будто разливалась желчь. Лиззи подняла на Джо взгляд и тут же отвела его снова. Спокойствие, установившееся в её сердце, было слишком хрупким — и это было спокойствие вымученное, взятое в узду неведомым долгом.

— Джо, — тихо сказала Лиззи, — я вернусь к мисс Мэйд.

Улыбка Джо потускнела и медленно сползла с лица. Он выпрямился. Рука его, лежавшая в руке Лиззи, неожиданно обмякла и похолодела. Лиззи не могла даже пальцем шевельнуть: все её мускулы сковало.

— Э… — Джо сглотнул, — ладно. Ладно, хорошо. Раз мисс Мэйд… пусть будет мисс Мэйд. Слушай… мы с ма, па и Бетти проследим, чтобы ты села на корабль и доплыла до неё, и билет, думаю, па тебе оплатит, и даже не пытайся спорить! Это решено. Я должен знать, что ты действительно отправишься к ней, а не станешь нищенствовать в портах или ещё чего хуже. И, что ни произошло бы потом, в Ирландии, не забывай обо мне, Лиззи. Я тоже по-прежнему рядом. Я никуда не делся. И ты всегда можешь мне написать… или ещё… что-нибудь…

Лиззи порывисто прижалась к нему и обхватила за напряжённую деревянную шею. Волосы Джо больно кололи ей кожу.

— Джо, я всегда-всегда буду тебе писать!

— А потом, — Джо неуклюже положил руки к ней на спину и слабо, придушенно рассмеялся, — мы с тобой встретимся, и наймёмся на корабль, и будем путешествовать, заходить в кучу новых портов, знакомиться с кучей новых людей, чем страннее, тем лучше… И на пенсию мы выйдем вместе, жить будем в одном доме, как брат с сестрой, и писать мемуары, хотя я ни черта в этом не смыслю…

— Потому что люди должны знать, что жили когда-то на свете вот такие Джо и Лиззи, — задыхаясь, произнесла она, — лучшие друзья.

Эпилог

Крушение «Титаника» стало одной из самых известных и крупных морских катастроф. Эта трагедия, которой можно было бы избежать, пропади хоть одно звено в бесконечной цепи случайностей, положила начало большим изменениям в мореходном деле.

После «Титаника» появились первые ледовые патрули.

После «Титаника» целиком отошла в прошлое система комплектации судна шлюпками по его тоннажу.

После «Титаника» график работы радистов стал сменным, чтобы на корабле всегда дежурил хотя бы один человек, принимающий и передающий сообщения.

Вместе с «Титаником» ушла, став частью истории, та эпоха, о которой потом начнут слагать легенды, прославляя её романтизм, идеализм и самоотверженность. Неумолимо наступал прагматичный двадцатый век, и все, кому не удавалось приспособиться, отсеивались. Времена были мрачные: это было столетие испытаний и трудностей, вызовов, борьбы и завораживающих открытий.

Двумя годами позже чудовищной катастрофы загрохотали ружья и пушки. Началась Первая Мировая Война.

В тысяча девятьсот шестнадцатом Ирландия взбурлила от негодования, вылившегося в Пасхальное восстание. Бесконечные бунты, мятежи и брожения сотрясали её, звучали страшные яростные речи революционеров. По всему миру содрогались и рушились монархии, воздвигались республики, снова начинались войны…

А «Титаник» лежал на дне Атлантического океана, сломанный пополам, с отвалившимися трубами, и смиренно ждал, когда его отыщут.

В ночь на первое сентября тысяча девятьсот восемьдесят пятого года секретная экспедиция Роберта Балларда, исследователя океана и офицера ВМС США, с помощью аппарата «Арго» отыскала обломки затонувшего судна. На глубине в три тысячи семьсот пятьдесят метров покоился самый прекрасный из всех пароходов давно отжившей своё компании «Уайт Стар Лайн», и в его роскошных переходах, залах и каютах теперь жили рыбы, океанические черви и моллюски. К две тысячи тридцатому году от этого корабля совсем ничего не останется — только ржавое пятно на холодном илистом дне.

Только, конечно, Элизабет Джейн Джеймс и Джо Роберт Дойл, офицеры великобританского флота, об этом уже не узнают. Элизабет Джейн Джеймс и Джо Роберт Дойл, пусть никогда и не говорят о «Титанике», о нём не забывают. И порой случалось так, что оба просыпались от кошмаров, набрасывавшихся среди ночи, и тянулись к стакану воды, чтобы освежить разум.

Элизабет Джейн Джеймс и Джо Роберт Дойл многое пережили, и далеко не всегда они были лучшими друзьями, но, когда старость согнула и иссушила обоих, они всё-таки встретились и остались вместе надолго — до самого конца жизни.

Те, кто их знал, этому удивлялись. Элизабет Джейн Джеймс и Джо Роберт Дойл умерли в один день, тридцатого декабря две тысячи первого года, и в их завещании обнаружилась странная просьба: «Похороните нас в одной могиле».

— Если они друг друга так любили, — шептались соседки, — почему же не поженились?

Мисс Джеймс и мистер Дойл прожили бок о бок, как брат и сестра, и они многое могли припомнить — далеко не всегда что-то приятное и успокаивающее, но самым страшным и самым тяжёлым их воспоминанием было плавание на «Титанике» — и в особенности та холодная апрельская ночь, отнявшая у них почти всё дорогое.

Не один десяток лет оба они перечисляли средства жертвам крушения. Лиззи приносила цветы к надгробию человека, который так и не узнал, как был для неё важен, с тысяча девятьсот шестнадцатого и до самой смерти — пусть этого человека на «Титанике» и не было, он оказался одним из немногих, кто сумел понять, что им довелось пережить на борту этого корабля.

Она принесла бы цветы и на другую могилу, но тело Мэри Джейн Джеймс не было найдено. Лиззи, когда наконец-то вырвалась из-под опеки мисс Мэйд и скопила денег, похоронила на одном из лондонских кладбищ пустой гроб, а над ним установила мемориальную доску. Могила Мэри Джейн Джеймс пустовала — но цветы к ней носили исправнее, чем ко многим могилам, в которых кто-то спал.

Ведь только так Лиззи и могла достучаться до сестры и забрать последнее оскорбление.

В её силах было сделать только лишь это.

КОНЕЦ

notes

Примечания

1

Очень-очень художественно!!!

(всмысленеищитеисторическойправды)