Алексей Зотов - Приключения Бормалина
Барк стоял на фертоинге, левым бортом к острову, и были видны бандюгаи, бегавшие по вантам вверх-вниз, а к берегу шла шлюпка, битком набитая голыми по пояс людьми. Это мы разглядели уже в подзорную трубу, которую принес Авант. Было тринадцать часов семь минут по Гринвичу, и что-то, наверное, случилось.
— Не пора ли и нам принять участие в событиях? — нетерпеливо спросил я. — Черный Бандюгай не тот человек, который бросает начатое дело. За что его можно уважать, так это за целеустремленность. Он будет копать Рикошет до победного конца. Я его знаю заочно, но очень хорошо. Наверно, он задумал какую-нибудь акцию, какой-нибудь маневр, вот и сменил место стоянки. Самое время нам вмешаться.
— Да, пожалуй, — стряхнув с себя задумчивость, согласился Авант. — Сэр Роберт, вы составите нам компанию?
— Вне всяких сомнений! — решительно ответил попугай и помчался сменить рубашку.
— Барк неделю стоял на траверзе мыса БРИЗ, — натягивая куртку, говорил Авант. — Потом шесть дней в полумиле от Загнивающей Западной бухты. Теперь, видно, они переносят раскопки южнее, потому что тропинка сейчас лежит с востока — через костыль — на юго-восток. Я путал их каждый день, перекладывал тропинку так и сяк, а нынче с полмили даже в кусты спрятал. Но они тоже не лыком шиты. Во всяком случае, Черный Бандюгай. В методичности и логике ему не откажешь…
Вдруг Авант схватился за голову.
— О небо! Сейчас стежка ведет точно к гроту, а там у меня плот и вход в туннель. Если они наткнутся на вход, то через каких-нибудь полчаса прямиком попадут сюда. Какая непростительная оплошность! Сэр Роберт! — крикнул он. — Поторапливайтесь! Ох, как надо спешить!
В час двадцать пополудни, вооруженные лопатами, ломиками, веревками и компасами, мы спускались в подземелье, куда вели скользкие ступени, сильно тронутые плесенью.
Холодное и гулкое чрево острова Рикошет приняло нас в свои сырые объятия.
ЧАСТЬ II
Глава 1
Навстречу засаде
Собираясь в дорогу, я всегда лишний раз проверяю багаж, чтобы за тридевять земель от дома не чесать в затылке: ах, мол, растяпа, забыл ножик и соль! Но здесь нас возглавил Авант, а обычно именно командир должен предусмотреть все необходимое в пути. Когда погасла свеча в руках Аванта, шедшего впереди с Робертом на плече, я остановился в ожидании громыхания коробка. Но вместо этого услышал:
— Бормалин, спички есть?
Я полез по карманам, но, кроме дымовых шашек, ничего не нашел. Остатки солонины приглянулись Аванту за обедом, наваху я ему подарил.
— Хорошенькое начало! — расстроился Авант, услышав, что спичек нет. — И у меня из головы вылетело. Что-то со мной нынче творится такое, сам себя не узнаю.
Не возвращаться же!
Мы пошли дальше на ощупь, касаясь пальцами то влажной холодной стены, то скользкого суглинка, а под ногами хлюпало на славу. Туннель был пробит для человека средней упитанности и достаточно высокого роста, поэтому можно было нести лопаты и ломы через плечо, не задевая ими потолка подземелья. Время от времени туннель огибал скалу, глубоко вросшую в землю, а когда снова выходил на прямую, мы немного прибавляли шаг. Похолодало. Где-то падали большие редкие капли, и эхо падения разносилось по подземелью так звучно, будто задалось целью поддерживать наш темп, как это делал бы метроном. Звук капель, наши шаги да далекое движение океана — вот и все, что нарушало покой этой кромешной тьмы. Пройдя очередной поворот, я вдруг наткнулся на спину Аванта.
— Бормалин, — странным голосом сказал он, — буду просить вас об одном одолжении. Достаточно пустяковом.
— К вашим услугам, — ответил я и поменял ломы и лопаты местами.
— Ничего, как видите, не видно, а вот-вот начнутся ямы и острые углы, — стал он вводить меня в курс дела. — А я, признаться, последний раз был здесь давненько и все успел подзабыть. Пожалуйста, поставьте мне фонарь под глазом, а то без света нам придется туго.
— Никогда! — отказался я наотрез. — Хоть я и бывший флибустьер, но не до такой же степени, чтоб лупить друзей ради пучка света!
— Вашу руку, сэр Бормалин! — раздался голос попугая, и, найдя во тьме его холодную лапку, я разочек осторожно ее пожал. — По достоинству оценил вашу последнюю фразу, сэр! — похвалил он меня, обуваясь. — Здорово было сказано, причем на одном дыхании!
— Так я и знал, что вы откажетесь, — вздохнул Авант. — Как же нам быть?
— Поставьте фонарь мне, — предложил я. — Только двиньте так неожиданно, чтобы я и глазом моргнуть не успел.
— Еще раз вашу руку, сэр Бормалин! — воскликнул попугай.
Я снова нашел в темноте его лапку, опять осторожно ее пожал и глазом моргнуть не успел, как в него врезалось что-то большое и твердое, пахнущее самосадом. И все вокруг вспыхнуло на разноцветные лады, и, разворачиваясь в узком пространстве подземного хода, я полетел навзничь со всем своим шанцевым инструментом. А когда я разворачивался, черенок одной из лопат, лежавших у меня на плече, угодил Аванту точно в глаз. Поэтому, поднявшись на ноги, мы довольно ярко освещали друг друга. Ровным сильным светом горело правое око Аванта, а мое левое светило еще ярче, ватт на семьдесят пять.
Сэр Роберт так хохотал, что дохохотался до упаду в самом прямом смысле слова и от смеха свалился к нашим ногам прямо на груду инструментов, а когда встал, захохотали уже мы с Авантом. Попугай тоже схлопотал себе фонарик, крохотный, но сильный. Залитое тремя огнями подземелье теперь не казалось таким мрачным, да и настроение у нас заметно поднялось, так что последние полчаса мы непрерывно перебрасывались шутками, смеялись и показывали друг на друга пальцами.
У Аванта был самый яркий фонарь. Когда он поворачивался ко мне, что-нибудь говоря, приходилось загораживаться ладонью и сильно щуриться. Словом, время в туннеле мы проводили недурно.
За очередным поворотом показалось вдали светлое пятно, которое по мере нашего приближения росло и приобретало правильную треугольную форму. Шум прибоя раздавался теперь как никогда, и многие брызги залетали даже сюда, в туннель. Мы еще больше повеселели и, потеряв всякую осторожность, шли едва ли не вприпрыжку, громко разговаривая. Но какое счастье, что не о сокровищах и не о том, где именно они лежат! А ведь то и дело порывались поведать попугаю о своих вычислениях, но бдительный Роберт всякий раз останавливал нас словами из песни «Еще не вечер».
Когда до выхода оставалось совсем ничего, вдруг снаружи нам навстречу поднялась зеленая замызганная шляпа, сдвинутая чуть набекрень, а следом — весьма упитанная физиономия с длинными висючими усами. Затем мы увидели большие дула двух пистолетов, а потом и часть голого по пояс торса. Обладатель всего этого глядел на нас из-под шляпы почти ласково. Я уронил весь свой шанцевый инструмент и стал сильно кашлять, чтобы заглушить звуки его падения.
