Александр Грин - Морские волки. Навстречу шторму (сборник)
В 10 часов вечера, удалясь от берега на расстояние около 3 миль [5,5 км], мы легли в дрейф для подъема гребных судов и для ожидания корабля «Надежда», который оставался еще на якоре.
Я было забыл упомянуть о ракетах, пущенных вчера вечером с намерением узнать, за что сочтут их островитяне. Король уверял меня, что народ был приведен ими в чрезвычайное изумление, и сколько Робертс ни старался уверить их, что ракеты были пущены только для того, чтобы повеселить их, все бывшие тогда на берегу перепугались до смерти. Как только появился огонь, они решили, что эти ракеты – звезды, которые мы могли выпускать когда и куда хотим, и что они, не исчезая в воздухе, возвращаются к нам опять.
Глава шестая. Описание островов Маркизских и Вашингтоновых, особенно Нука-Гивы
Местоположение Маркизских и Вашингтоновых островов. – Описание острова Нука-Гивы. – Образ правления. – Обряды при погребении. – Табу
Мая 1804 г. Острова Маркизские: Фагу-Гива [Футу-Гива], Мотане [Сан-Педро], Тоу-Ата [Фаху-Ата], Гоива-Гова [Гиваоа, Ла Доменика] и Фатугу [Футу-Хугу] лежат, по проведенным мною лунным наблюдениям, между 138° 18´ и 138° 55´ з. д. и между 10° 30´ и 9° 25´ ю. ш. Первые четыре открыты в 1595 году испанским мореплавателем Алваро-Менданья де Неира, а последний – Куком. Вашингтоновы же острова – Уа-Боа, Уа-Гунга [Уахуга], Нука-Гива, Гиау и Фатуда – находятся к северо-западу от Маркизских. Из них первые три простираются в ширину около 35 миль [64 км], а в длину – до 40 миль (74 км). Они открыты в мае 1791 года Инграмом, начальником американского купеческого корабля из Бостона, шедшим к северо-западному берегу Америки. Хотя все эти острова составляют один архипелаг, но поскольку они стали нам известны в разные времена, то я и разделяю их на две части.
Я займусь описанием одного только острова Нука-Гивы. Об остальных же ничего не могу сказать кроме того, что они высокие, утесистые и неправильной формы вследствие многочисленных хребтов, кроме Тоу-Аты, показавшегося мне в некоторых местах более отлогим. Удивительно, что ни один из островов не имеет конической возвышенности, но каждый из них выглядит как бы прямо поднимающаяся из моря стена.
Остров Нука-Гива я считаю самым большим из всех, составляющих эту группу, или архипелаг. Утесами же и высотой он походит на прочие. Мы увидели его, находясь на южной оконечности острова Уа-Гунга, хотя в это время горизонт был закрыт туманом. Обойдя почти вокруг весь этот остров, я могу сказать, что у самых берегов его всюду довольно глубоко, и опасных мест, которые трудно заметить, совсем нет. По восточную сторону, которая весьма утесиста, лежит губа Готышева. Она, как кажется, ничем не закрыта от восточных ветров, которые здесь дуют почти беспрерывно, и должна быть опасна для судов.
По южную сторону острова есть три залива: Гоуме у юго-восточной оконечности и Жегауа у юго-западной. Этот залив может называться настоящей гаванью, в которой корабли могут без труда ремонтироваться, ибо изобилует необходимыми к тому материалами и весьма удобен для заготовления пресной воды. Местные жители показались мне приветливыми и, вероятно, с великой радостью будут принимать приезжающих к ним европейцев. Третий залив называется Тай-о-Гайа. Он лежит на середине этого берега, имеет хорошее якорное место, и поскольку окружен горами, то вход и выход для кораблей могут быть довольно затруднительны. Впрочем, выбрав удобное время и держа в готовности якоря и гребные суда для буксира, опасаться нечего. Как только покажутся острова Митао и Мутонуе, находящиеся по обеим сторонам устья залива, должно держать путь ближе к первому. Острова эти находятся к берегу так близко, что издали отличать их весьма трудно. При выходе из залива нужно держаться восточного берега, так как, какие бы ветры ни дули внутри него, в море они бывают большей частью с востока-северо-востока до востока-юго-востока. Лучшее якорное место – под прикрытием юго-восточного мыса, где глубина 14 сажен [25 м], грунт – песок с илом.
Хотя в Тай-о-Гайе из-за буруна неудобно запасаться водой, однако жители так услужливы, что стоит баркасу остановиться на верпе возле берега и спустить бочки в воду, как целая толпа плавающих островитян будет их подхватывать и, наполнив водой, доставлять обратно с такой поспешностью, что часа за два можно ими наполнить большой баркас. С такой же скоростью доставляются островитянами на гребные суда и дрова, которые можно рубить у самого берега. За все это мы давали каждому из них по куску обруча в 12 см длиной.
Из-за кратковременного пребывания и незнания местного языка мы, конечно, расстались бы с этими местами без всяких других сведений, кроме того, что могли сами увидеть или заключить по одним догадкам, если бы нам не помог Робертс, которого судьба как бы специально на наше счастье завела сюда. Около семи лет назад он ушел с купеческого судна сперва на остров Тоу-Ата, где прожил два года, и, переехав потом в Тай-о-Гайю, пользуется теперь определенным уважением новых своих соотечественников, ибо женат на королевской родственнице и имеет землю.
Нука-Гива, как и другие острова этого архипелага, управляется многими владельцами, которые, к сожалению, пребывают почти в постоянной войне между собой. Хотя все достоинство этих старшин заключается больше в имени, чем в реальной власти, однако им предоставлены некоторые особенные преимущества: лучшие и обширные земли, уважение народа и право в хороший урожай брать четвертую часть плодов, принадлежащих их подданным, в другое же время – смотря по обстоятельствам. Эти правители вступают во владение наследством. Хотя вести войны со своими неприятелями они не могут без согласия народа, однако нередко бывают орудием для прекращения кровопролития. Примером этому могут служить жители залива Тай-о-Гайя. Они постоянно враждовали с жителями двух других заливов, лежащих по обе стороны от него. Война между ними происходила непрерывно как на суше, так и на море. Но с того времени, как королевский брат женился на дочери правителя одного из этих заливов, а сын его – на дочери старшины другого, оба эти народа, по крайней мере на море, прекратили неприятельские действия. Если же их жены окончат свою жизнь у мужей, то между народами война прекратится навсегда. Было бы весьма утешительно, если бы все правители последовали их примеру и тем обеспечили бы вечный мир своим подданным.
Судя по тому, что у нукагивцев есть жрецы, они должны иметь и веру, но какова она, неизвестно. Гражданских же законов у них никаких нет, и каждый, набрав себе множество приверженцев, все право основывает на силе. Нахальство, воровство и даже смертоубийство, хотя и считаются у этих диких народов пороками, однако, кроме мщения от обиженного или от его родственников, никакому другому наказанию не подвержены. Установленных обрядов богослужения также не существует.
Тело покойника обыкновенно обмывается и кладется на доску в середине дома. Родственники и посторонние посещают его до выноса. Первые выражают свою печаль рыданиями, царапая при этом свое тело до крови зубами какого-либо животного, острой раковиной или чем-нибудь другим, а остальные – как хотят.
После этого умершего относят на кладбище, ставят на возвышенной площадке, и там он истлевает. В военное время тела и кости умерших зарываются в землю, чтобы они не попали в руки неприятелю, ибо жителю Маркизских островов не может быть ничего обиднее, чем видеть голову своего родственника привязанной к ногам соперника. Робертс уверял меня, что после смерти жреца приносятся в жертву три человека. Двух из них вешают на кладбище, и кости их, когда они спадут на землю, превращают в пепел, а третьего разрывают на части и съедают. Голова же его обыкновенно надевается на истукана. На такое жертвоприношение определяются, однако же, не свои люди, а украденные у соседей, которые, узнав о случившемся, ведут войну с похитителями от 6 до 18 месяцев. Впрочем, продолжение ее зависит от наследника умершего, который после кончины своего родственника удаляется в неприкосновенное место (т. е. на которое наложено табу). Пока он не оставит своего убежища, смертоубийство между двумя народами не прекращается. Во время пребывания наследника в этом самовольном заключении ему оказывают всяческое внимание и не отказывают ни в чем, хотя бы он потребовал человеческого мяса[75]. По окончании столь нелепой и несправедливой войны следуют пиршества и всякого рода забавы и увеселения.
Хотя прежние путешественники и утверждали, что здешние женщины не соблюдают ни к кому супружеского долга, это заключение неверно. Супружество на этих островах соблюдается так же, как и в Европе, а если и есть какая-либо разница, то разве в самых маловажных обстоятельствах. Хотя здесь, как уже упомянуто выше, нет никакого законного наказания и суда, однако же обычай утвердил некоторые правила обуздания виновных. Например, если муж узнает о неверности своей жены, то он всячески старается достать жену своего соперника и воздать ему равное за равное. При совершении браков (все сказанное мной здесь о Маркизских островах относится и к Вашингтоновым) наблюдается следующий обряд. Молодой человек, полюбив девицу, старается познакомиться с ней наедине или идет прямо к ее отцу и объявляет ему о своем намерении. Когда его предложение принято невестой и родными, то он с того же дня живет с ней в полном согласии. Если через некоторое время они друг другу понравятся, то дело оканчивается тем, что молодые переезжают в свой дом. Женщины богатых семей имеют обыкновенно по два мужа. Один из них может быть назван господином, а другой домашним прислужником. В отсутствие же первого он занимает его место. Он обязан следовать за женой везде, где настоящему ее мужу не приходится бывать. Такие помощники выбираются иногда после брака, а гораздо чаще бывает, что в одно и то же время сватаются двое, с тем что один из них займет первое, а другой – второе место. Последние обычно люди необеспеченные, но обладающие хорошими качествами и достоинствами. Островитяне считают вполне допустимым, если жена родит и на второй день после свадьбы, ребенок признается законным. Разводы совершаются здесь с такой же легкостью, как и свадьбы. Если между мужем и женой возникает несогласие или они друг другу не понравятся, то расходятся без всяких околичностей. Муж берет себе другую жену, а жена вступает в новый брак. Хотя обычаем родственникам запрещается вступать в супружество ближе второго колена, бывают случаи, что отец живет со своей дочерью, а брат с сестрой. Впрочем, такие связи считаются пороком. Нам рассказывали, что за несколько лет перед этим один нукагивец стал любовником своей матери, но островитяне уверяли, что такого примера прежде никогда не было. Из этого можно заключить, что права матери считаются здесь священными.
