Владимир Евгеньев - Огни святого Эльма

— Я почему-то знал, что все хорошо закончится, — Виктор в черной кожаной куртке курил крепкую сигарету и стряхивал пепел в чуть приоткрытое окно. — Я все-таки не верю в эту мистическую дребедень, сколько бы вы все меня не убеждали. Мне не дает покоя мысль, что с ними произошло нечто ужасное, о чем они нам не рассказывают. Особенно абсурдно звучит история про наркоторговца, подарившего огромную сумму.

— Виктор, паранормальные явления существуют, надо просто принять это как факт. Смотри, мы стоим около винтового моста Эразма, в форме лебедя, одного из красивейших мостов мира, а Роттердам, в котором мы находимся, крупнейший мировой порт.

— И ты так спокойно об этом говоришь?

— А почему я должна нервничать из-за Роттердама?

— Да нет же, я про эти мистические явления, ты так просто в это поверила. Да, конечно, ничего страшного, может быть, завтра они уедут на машине времени. Света, ты же взрослый человек и понимаешь, что этого не может быть.

— Пойдем, выпьем кофе, я что-то замерзла. Откуда мы знаем, что может произойти, а что нет? В нашей жизни все бывает. Ведь не пустой же звук все рассказы о клинической смерти, репортажи по телевидению про чудесное схождение огня на пасху в Иерусалиме, про священный камень, кааб, висящий в воздухе в Мекке. За всем этим что-то стоит. А почему исчезли величайшие империи прошлого? Могли ли мы представить тогда, в восьмидесятых, что произойдет с Советским Союзом? Жизнь шла по накатанной дорожке, и все изменилось в одночасье. В нашей с тобой судьбе тоже произошли перемены. Я никогда не думала, что мы купим новую квартиру с видом на Фонтанку.

— Да, мой бизнес теперь наладился благодаря финансовым вложениям, спасибо Сонечке за деньги. И Элай мне теперь очень помогает на фирме, хотя ему было так непросто во всем разобраться, — чуть улыбнулся уголками губ Виктор. — Ты купила эту квартиру с видом на Фонтанку, потому что не можешь забыть Никиту. Ты хочешь ничего не потерять из того, что могло бы быть. Улавливаешь, что я хочу сказать? — добавил он, стараясь сохранять совершенно нейтральный тон.

— Да, конечно. Это правда. Зачем что-то терять? В любом возрасте можно изменить судьбу, и добиться того, о чем мечтал, — Светлана положила путеводитель в бардачок и внимательно посмотрела на Виктора. — Конечно, я помню и Никиту, и все происходившее со мной. Я хочу построить жизнь по определенному сценарию, но это не значит, что я до сих пор люблю его, а не тебя! Совсем не значит! Мы с тобой всегда хотели большего, чем имели, и это естественно, нас, наверно, нельзя за это осуждать. Безусловно, на наши планы оказывает влияние среда, в которой мы выросли, люди, бывшие значимыми для нас, и от этого никуда не денешься. Но все-таки есть же в жизни нечто, придуманное, решенное, созданное самим человеком, независимо ни от кого. Что-то, что дано лично ему, и это самое лучшее и ценное, ты понимаешь, о чем я?

Например, о нашей любви, и музыкальном таланте Элая, и о встрече детей с капитаном Летучего Голландца.

— Да, я понимаю. Элай прекрасно поет и сочиняет удивительные мелодии. Он хочет попробовать записать несколько песен вместе с Соней, потом, когда родится ребенок, не знаю, что из этого получится. Осуществление наших жизненных планов зависит не всегда от нас, а от чего-то еще. Может быть, от таинственной мистической силы, про которую вы рассказываете. Света, я не умею говорить красиво, но я тебя очень люблю до сих пор, хотя мы уже немолоды и столько лет прошло, это тоже волшебство, моя дорогая.

— Я тоже тебя люблю теперь даже больше чем раньше, я уже не мечтаю о другой жизни. Когда это произошло с нашими детьми, в моей душе тоже многое изменилось.

А тем временем Соня и Данила ждали друга на набережной.

— Я люблю осень, это время перемен. Летом хорошо и светит солнце, но в жизни, как и в природе, какой-то застой, почти ничего не происходит. А осенью волнуешься и ждешь, что будет дальше, — Соня улыбнулась и поправила волосы, которые развевались от ветра. Теперь у нее была короткая ассиметричная стрижка-каре, волосы слева падали на глаза, и София все время поправляла прическу.

— Не знаю, я боюсь течения времени, когда все постоянно меняется, не только в мире, но и лично в нашей жизни. Никак не могу привыкнуть. Хотя в этом что-то есть, ради нового и неизведанного и стоит жить, — Элай вздохнул, и обнял Соню за плечо. Теперь выражение глаз его не старило, наоборот, в них читался юношеский неподдельный интерес к жизни.

— Смотри, он идет, — вдруг вскрикнула Соня.

По набережной продвигался необъятный мужчина, высокий, широкоплечий с большой головой, покрытой ковбойской шляпой. Его огромная фигура выделялась даже среди рослых голландцев. Этот человек был в светлой, расстегнутой сверху матерчатой куртке, рубашке, широких джинсах и кроссовках. Одной рукой он раздвигал толпу, в правой руке он держал маленькую девочку в белом платьице. Ребенку, видимо, не было еще и года. Из-под ее шапочки выбивались рыженькие волосики. Она прижималась к мужчине, казалась немножко напуганной. Это был сам Питер Ван Гольф, «Питер вдвоем», как его называли. За ним следовала пышная женщина лет тридцати, ростом чуть пониже его, но высокая, внушительных размеров. У нее было смуглое лицо с полными губами и крупным носом, в ее жилах явно текла не только европейская кровь. За спиной у женщины был рюкзак, в руках две объемистые сумки. Она шла сзади и все время чего-то ворчала. Они двигались в сторону пристани. Тут Питер заметил Соню и Данилу. Его лицо расплылось в улыбке.

— О, наконец-то мы встретились, — боцман резко повернулся и стал двигаться к ним.

— Господин Ван Гольф, как я рада вас видеть, — крикнула София.

— Хельга! — закричал он женщине, которая его сопровождала. — Подожди. Помнишь, я договаривался встретиться с друзьями?

Хельга догнала Питера, переложила сумку в одну руку и с силой ударила его кулаком по плечу.

— Куда ты помчался, старый дурак, — закричала она. — Уронишь ребенка.

Питер посмотрел на нее, как смотрит утес на разбившуюся волну и расплылся в довольной улыбке.

— Не волнуйся Хельга. Все хорошо.

На его лице появилась удовлетворенное выражение.

— Это мои друзья — Соня, Элай и Даниил, а это моя жена Хельга.

— А это? — спросила Данила, указывая на ребенка.

— Наша дочка.

Девочка прижалась к Питеру и с опаской смотрела на незнакомых людей.

— Они мои хорошие друзья, — сказал ей Питер, — не бойся, малышка. Вы живете в России? — обратился он к Соне, Даниле и Элаю.

— Да.

— Дай Бог вам счастья.

— А откуда вы его знаете? — вмешалась Хельга.

— Мы плавали на одном корабле с господином Ван Гольфом, — сказала Соня.