Майкл Крайтон - Пиратские широты
— На самом деле, дон Диего.
— Тогда я хочу услышать ваш план, — заявил взволнованно Еврей. — Мне надо знать, какой порох вам нужен.
— Мне нужно изобретение, — сказал Хантер. — Я хочу, чтобы вы создали то, чего прежде не существовало.
Еврей вытер глаза.
— Рассказывайте, — велел он. — Прямо сейчас.
Мистер Эндерс, цирюльник, хирург и настоящий мастер морского дела, нежно приложил пиявку к шее пациента. Несчастный сидел, откинувшись на спинку кресла, лицо его было накрыто полотенцем. Когда смахивающее на слизня создание прикоснулось к телу этого человека, тот застонал. Пиявка тут же начала распухать от крови. Мистер Эндерс негромко напевал себе под нос.
— Вот так, — произнес он. — Через несколько мгновений вы почувствуете себя гораздо лучше. Помяните мое слово, вам станет легче дышать. Вы сможете продемонстрировать дамам еще пару занятных штучек. — Цирюльник похлопал пациента по щеке, накрытой полотенцем. — Я выйду на секундочку, глотну воздуха и сразу же вернусь.
С этими словами мистер Эндерс покинул свою лавку, ибо он увидел на улице Хантера, махавшего ему рукой. Этот человек был невысок, но двигался быстро и изящно. Казалось, будто он не идет, а танцует. Он успешно вел свое скромное дело в Порт-Ройяле, поскольку значительная часть пациентов переживала его процедуры, чего нельзя было сказать о других хирургах. Но величайшим его искусством и истинной любовью являлось другое — вести корабль под парусом. Эндерс, подлинный художник морского дела, был редким созданием, прирожденным рулевым, который словно бы сливался с кораблем.
— Нуждаетесь в бритье, капитан? — спросил он у Хантера.
— Нет, в команде.
— Тогда вы нашли своего хирурга, — сказал Эндерс. — А какова цель путешествия?
— Заготовка кампешевого дерева, — сказал Чарльз и ухмыльнулся.
— Мне всегда нравилось этим заниматься, — сказал Эндерс. — Чье же это будет кампешевое дерево?
— Касальи.
Эндерс мгновенно оставил шутливый тон.
— Касальи? Вы собираетесь на Матансерос?
— Тише! — одернул его Хантер и оглянулся.
— Капитан, самоубийство — преступление против Господа.
— Вы знаете, что нужны мне, — сказал тот.
— Но жизнь прекрасна, капитан.
— Золото — тоже, — возразил Хантер.
Эндерс умолк и задумался. Он, как и Еврей, да и вообще всякий житель Порт-Ройяла, знал, что в крепости Матансерос никакого золота нет.
— Быть может, вы объяснитесь?
— Лучше не надо.
— Когда вы отплываете?
— Через два дня.
— Мы получим объяснение в Бычьем заливе?
— Даю слово.
Эндерс молча протянул руку, и Хантер ее пожал. Тут пациент в лавочке заерзал и заворчал.
— Боже мой! Ах, бедолага! — вскричал Эндерс и кинулся обратно, к себе.
Пиявка раздулась от крови, красные капли падали на деревянный пол. Эндерс снял ее, и пациент завопил.
— Ну-ну, ваше превосходительство, успокойтесь.
— Вы — проклятый пират и мошенник! — заявил сэр Джеймс Элмонт, срывая с лица полотенце и размазывая им кровь по шее.
Француза Лазю Хантер отыскал в публичном доме на Лайм-роуд, в окружении хихикающих женщин. Его имя произошло от искаженного французского слова «лезье», «глаза», ибо они у этого солдата были большими, блестящими, просто легендарными. Никто не видел в темноте так хорошо, как Лазю. Хантер много раз проводил свои корабли через рифы и мелководье благодаря указаниям, которые давал Лазю с баковой надстройки. А еще этот человек, изящный словно кошка, был невероятно метким стрелком.
— Хантер! — донесся голос Лазю, обнимавшего пышную девицу. — Присоединяйся!
Шлюхи хихикали и играли с его волосами.
— Лазю, на пару слов.
— Какой ты нудный, — вздохнул Лазю и перецеловал всех девиц. — Я вернусь, лапочки, — сообщил он и отошел с Хантером в дальний угол.
Одна бабенка принесла им бутылку рома и два стакана. Хантер взглянул на спутанные, достающие до плеч волосы Лазю и его безбородое лицо.
— Ты пьян?
— Не очень, капитан, — отозвался тот и пронзительно рассмеялся. — Говорите, что вам надо.
— Через два дня я отправляюсь в плавание.
— Да?
Похоже было, что хмель с Лазю сразу же слетел. Большие, внимательные глаза пристально взглянули на Хантера.
— И каков же конечный пункт этого плавания?
— Матансерос.
Лазю рассмеялся низким, рокочущим смехом. Капитану казалось даже странным, как мог подобный звук исходить из такого худощавого тела.
— Матансерос означает «бойня». Насколько мне доводилось слышать, название отлично соответствует месту.
— Тем не менее, — сказал Хантер.
— Должно быть, у вас имеются серьезные причины.
— Да.
Лазю кивнул, не рассчитывая услышать больше. Умный капитан не рассказывает о рейде сверх необходимого, пока команда не укомплектована полностью.
— Причины достаточно веские, чтобы перевесить опасность?
— Именно так.
Лазю внимательно вгляделся в лицо Хантера.
— Вам нужна в этом путешествии женщина?
— За этим я и пришел.
Лазю снова рассмеялась и рассеянно почесала маленькую грудь. Она одевалась, дралась и вела себя как мужчина, но была женщиной. Ее историю знали немногие. Хантер входил в их число.
Лазю была дочкой жены британского моряка. Муж находился в море, когда женщина обнаружила, что беременна, и впоследствии родила сына. Однако же отец не вернулся из плавания. С тех пор о нем вообще ничего не слыхали. Она через несколько месяцев снова обрюхатела, страшась скандала, уехала в другую деревню и там произвела на свет дочь, Лазю.
Через год сын умер. Тем временем мать осталась без средств, и ей пришлось вернуться в родную деревню, к родителям. Желая избежать позора, она переодела дочь мальчиком. Обман был настолько искусным, что в деревне никто, включая бабушку с дедушкой, ничего не заподозрил. Лазю выросла как мальчик и в тринадцать лет пошла работать кучером к местному аристократу. Позднее она вступила в ряды французской армии, несколько лет жила среди солдат, и ее так и не разоблачили. В конце концов — во всяком случае, так рассказывала она сама — Лазю влюбилась в молодого красивого кавалерийского офицера и открыла ему свою тайну. У них был бурный роман, тянувшийся около года, но офицер так на ней и не женился. В конце концов Лазю предпочла отправиться в Вест-Индию, где снова стала вести жизнь мужчины.
В таком своеобразном городе, как Порт-Ройял, подобную тайну невозможно было скрывать долго, и вскорости все узнали, что Лазю — женщина. Во всяком случае, она завела привычку во время каперских налетов драться с обнаженной грудью, чтобы сбивать с толку и запугивать врагов. Но в порту эта особа обычно вела себя как мужчина, на что никто не обращал особого внимания.
