Джеймс Купер - Мерседес из Кастилии
— Какая обида, что из-за такой пустяшной суммы можно упустить блестящий случай увеличить наши богатства! — воскликнула маркиза де-Мойа.
— Да, конечно, — согласилась королева и затем продолжала:- Дон Фердинанд не может решиться принять явное участие в этом деле, как король Арагонский, но я беру это предприятие под свое покровительство, как королева Кастилии, и если государственная казна пуста в настоящее время, то мои личные драгоценности, если их отдать в залог, помогут мне достать необходимую сумму. Я расстанусь на время с моими уборами и украшениями, лишь бы не дать уйти от нас Колумбу. Пусть он попытается доказать нам и всему миру справедливость своих теорий и надежд.
Невольный подавленный крик радостного изумления вырвался одновременно у всех присутствующих при последних словах королевы; но после первого момента недоумения и радости хранитель церковных доходов обратился к Изабелле и сказал ей, что его касса достаточно богата, чтобы ссудить королеве под одно ее слово требуемую сумму, и что прибегать к закладу ее драгоценностей нет никакой надобности.
— Ну, а теперь прежде всего следует вернуть Колумба, — сказала королева. — Вы говорите, что он уже в пути? Надо спешить сообщить ему наше решение. Кого бы послать за ним?
— Наилучший курьер сам явился к услугам вашего величества, — сказал стоявший в амбразуре окна дон Алонзо де-Кинтанилья, увидав проезжавшего мимо дворца дона Луи де-Бобадилья. — Во всей Кастилии вы не найдете человека, который бы с большей радостью принял на себя поручение отвезти эту весть сеньору Колумбу. Я говорю о доне Луи де-Бобадилья.
— Это поручение едва ли удобно навязывать молодому рыцарю, — нерешительно заметила королева. — С другой стороны, мы не должны медлить ни минуты, не должны оставлять генуэзца еще долее под впечатлением полученного им отказа. Пошлите за доном Луи и попросите его тотчас же явиться сюда.
Один из пажей побежал за доном Луи де-Бобадилья, и спустя всего несколько минут молодой человек уже входил в залу.
Лицо его горело, глаза смотрели необычайно мрачно, почти гневно, хотя и манера и поклон его королеве были почтительны.
— Вашему величеству было угодно приказать мне явиться сюда! — сказал он, склоняясь перед Изабеллой.
— Да, дон Луи! Мне понадобились ваши услуги. Можете вы мне сказать, что делает сеньор Колумб, генуэзский мореходец? Нам передавали, что вы дружны с ним.
— Простите, ваше величество, если у меня сорвется с языка что-нибудь лишнее. Генуэзец отряхивает теперь прах Испании от ног своих и находится на пути в другое государство, чтобы предложить свои услуги, от которых никто не должен был бы отказываться.
— По речи вашей видно, дон Луи, что вы не много времени уделяли жизни при дворе, — улыбаясь, заметила королева, — но так как на этот раз мы имеем случай потребовать от вас не придворной услуги, то я воспользуюсь им, чтобы дать вам возможность услужить мне. Сядьте на коня и скачите к сеньору Колумбу с известием, что все его требования я решила удовлетворить и что я приглашаю его немедленно вернуться. Скажите ему, что я даю ему королевское слово в том, что он получит возможность отправиться в задуманное им путешествие, как только найдем благоприятный момент, и все необходимые сборы и приготовления будут окончены.
Дон Луи не заставил повторять себе это приказание. Поцеловав руку королевы, он выбежал из залы и минуту спустя уже вскочил на коня. Когда он вошел к королеве, Мерседес незаметно отошла в нишу окна, выходившего на двор, и теперь видела, как он вскочил на своего скакуна и прежде, чем выехать из ворот, взглянул в окна дворца. Увидав ее, он с такой силой осадил коня, что тот чуть было не запрокинулся; глаза их встретились, и в них светилось столько радости, столько надежд, столько счастья, что на минуту они забыли обо всем на свете. Но Мерседес скоро очнулась и рукой сделала ему знак не задерживаться долее; дон Луи поскакал.
Тем временем Колумб медленно подвигался вперед. Его тяжелые думы давили его мозг. По временам он даже останавливался и начинал вспоминать всю прожитую жизнь, и чем больше он вспоминал, тем грустнее, тем тяжелее становилось у него на душе. Вдруг он услышал за собой звук бешеного галопа и, оглянувшись, увидел знакомую фигуру Луи де-Бобадилья.
— Радость! Радость! — кричал юноша. — Радуйтесь, сеньор Колумб! Я привез вам желанную весть!
Но молодой рыцарь до того запыхался, что трудно было разобрать его слова.
— Я не ожидал вас так скоро увидеть, — проговорил Колумб. — Что означает ваше возвращение, дон Луи?
В сбивчивых, непоследовательных словах юноша передал свое поручение и звал Колумба сейчас же вернуться с ним в Санта-Фе.
— Но зачем я вернусь туда, — возразил Колулб, — к этому двору, где вечно колеблются и никогда не решаются? Смотрите, волосы мои поседели за то время, пока я старался убедить их в их собственной пользе, и все-таки ничего не добился.
— Теперь вы добились всего! — воскликнул дон Луи. — Донья Изабелла поняла, наконец, всю важность ваших планов и ручается вам своим королевским словом, что окажет вам требуемую поддержку и принимает вас под свое покровительство.
— Неужели это правда? Скажите, дон Луи, тут нет какого-нибудь недоразумения?
— Нет, не сомневайтесь; я прискакал специально для того, чтобы призвать вас назад!
— Кем вы присланы? — спросил Колумб.
— Самой королевой, которая лично приказала мне передать вам ее решение.
— Но помните, что я не могу отказаться ни от одного из моих требований.
— Теперь об этом и речи нет! Королева согласна на все ваши условия.
Глава IX
Когда Колумб вернулся, то был радостно встречен своими верными друзьями, доном Луи де-Сент-Анжелем и доном Алонзо де-Кинтанилья, и после непродолжительной дружеской беседы явился к королеве.
— Я весьма счастлива, сеньор Колумб, что вы вернулись к нам, — говорила Изабелла. — Теперь мы ничего более не оспариваем друг у друга, и я надеюсь, что отныне мы совместно будем работать для достижения нашей общей цели!
— От всей души благодарю вас, сеньора, за вашу милость и доброту. Позволю себе надеяться, что и король не откажет моему предприятию в покровительстве, — добавил Колумб.
— Вы, сеньор, находитесь теперь на службе Кастилии, но и в этом королевстве почти ничего не делается без согласия и одобрения короля Арагонии, и нам удалось склонить дона Фердинанда на сторону вашего предприятия, хотя он и пошел на это, благодаря присущей ему осторожности и осмотрительности, не столь поспешно и не с таким легким доверием, как женщина.
