Владимир Трошин - Любимцы Богини
Кадровик положил трубку и занялся своими делами. Несколько раз в кабинет кто-то пытался войти, заставляя Василия каждый раз внутренне напрягаться.
Наконец пришел, тот, кого он ожидал. В кабинет, поздоровавшись с кадровиком, вошел среднего роста и телосложения капитан 2 ранга, с командирской лодочкой на кителе. Не обращая внимания на Василия, он сел на свободный стул и завел разговор с Ивановым на темы, совсем не имеющие к нему отношения. Василий, как ему казалось, незаметно, делая вид, что ему все это безразлично, рассматривал того, от которого зависела его судьба. На вид ему было лет 35–40. Лицо с монгольскими скулами свидетельствовало о том, что без потомков Чингиз-хана здесь не обошлось. Скорее всего, он родом с Алтая или из Бурятии, где такой тип лица не редкость для русских, смешавшихся с местными жителями. Пронизывающий насквозь взгляд, гордая осанка и волевое выражение лица говорили о том, что это человек бывалый, знающий себе цену, умеющий повелевать и не терпящий возражений.
– Капитан 2 ранга Завирухин Геннадий Викторович, командир крейсерской подводной лодки К-30. Мне сказали, что вы хотите служить на моем корабле. Расскажите о себе: где родились, кто ваши родители, почему выбрали профессию военного инженер-механика, – неожиданно обратился к нему командир. Василий, стараясь не ляпнуть, чего-нибудь лишнего, аккуратно подбирая слова, начал излагать, то, о чем его попросили. Завирухин, расположившись на стуле в барской позе, слушал, глядя куда-то мимо него. Очевидно, рассказ Василия устроил командира. Через несколько минут последовало повелительное:
– Достаточно! Я беру Вас. Но это еще не все. Вы должны оправдать оказанное Вам доверие и проявить свои профессиональные качества. Хотите знать, что нужно для этого сделать?
Геннадий Викторович сделал паузу, бросив на лейтенанта невидящий взгляд:
– Через три месяца, для выполнения поставленных задач, корабль должен выйти в длительное автономное плавание. К этому времени, Вы должны совершить почти невозможное! Необходимо сдать на самостоятельное управление группой и выйти в море полноправным членом экипажа. Хватит ли у Вас сил и знаний, товарищ лейтенант-инженер?
– Так точно, товарищ капитан 2 ранга, хватит!
– Другого ответа я и не ожидал. Но все же хочу предупредить! Если Вы не сможете к установленному сроку сдать на самостоятельное управление, я без сожаления с Вами расстанусь. Сейчас, с продаттестатом и аттестатом на оружие, в казарму, к моему помощнику. Казарма размещается на первом этаже следующего за отделом кадров здания. Он Вам все расскажет. Завтра представлю экипажу. Вам все понятно?
– Так точно, – заученно ответил Василий.
– Тогда свободны, – сказал Завирухин и равнодушно отвернулся в сторону кадровика. Василий встал, и по-строевому повернувшись, вышел из кабинета.
Казарма полностью занимала первый этаж здания, и представляла собой длинный коридор, по обе стороны которого, в начале и конце, размещались туалет, баталерки, бытовая и Ленинская комнаты, каюты офицеров и мичманов. В центральной части, разделенной колоннами, по обе стороны коридора, располагались двухъярусные койки личного состава. Дневальный, козырнув, показал каюту помощника. Его уже ждали.
– Дверь не закрывать! – приказал помощник командира, долговязый, с рябым, деревенским лицом капитан-лейтенант, и громко выкрикнул в открытый дверной проем: – Интенданта ко мне!
– Представьтесь! – обращаясь к Василию, потребовал он.
– Лейтенант-инженер Бобылев.
– Меня зовут Александр Васильевич Рысаков. Ко мне обращаться по званию. Мне, Ваш аттестат на кортик и две фотографии на пропуск, интенданту – продовольственный аттестат. Ужинаете и завтракаете с экипажем на базе. Кстати, где остановились?
– В гостинице.
– Пропуск будет готов через день. Но я думаю, в ближайшие полгода он Вам не понадобится. Командир приказал с завтрашнего дня Вам постоянно жить на корабле. Сход – только с его личного разрешения. Завтра на корабль без пропуска не пропустят, поэтому утром перемещаетесь в составе экипажа.
Василия поразила напускное высокомерие, с которым решил обращаться с ним этот капитан-лейтенант. А эта ехидная улыбка после слов о пропуске, который ему не понадобится? Ладно, пока промолчим!
Со словами:
– Прибыл по Вашему приказанию! – в каюте появился интендант – упитанный, краснорожий, стриженный наголо мичман.
«Татарин», – определил для себя Василий.
– Володя, забирай пополнение. Сегодня покормишь, а с завтрашнего дня поставишь товарища лейтенанта на довольствие. Выдай разовое постельное белье, спецодежду, пилотку и тапочки «РБ». Жить он будет на корабле. Помоги с клеймением.
В баталерке Василий с трудом подобрал нужного размера пилотку. С тапочками и синего цвета хлопчатобумажными курткой и брюками было легче. Имелись все размеры.
– Вот клеймо, а краску спросите у боцманов, – всучив Василию клеймо «РБ», покрытое слоями засохшей белой краски, выпроводил его из баталерки интендант. Василий с полученной одеждой вышел в коридор: «Где искать этих боцманов?».
– Дайте мне клеймо, – неожиданно услышал он чей-то добродушный голос. Перед ним стоял, розовощекий, плотный и ладный, как молодой огурчик, морячок. Василий отдал ему клеймо. Морячок пропал где-то в коридоре, но быстро вернулся с очищенным от краски клеймом, вырезанным из листа бумаги трафаретом треугольника, баночкой белой краски и кусочком поролона.
– Пойдемте со мной, – предложил он и привел Василия в комнату бытового обслуживания. Здесь, на гладильной доске, он аккуратно проштемпелевал соответствующими знаками всю одежду.
– Кому я должен? – спросил Василий.
– Не стоит, товарищ лейтенант, Сажин, моя фамилия, рулевой-сигнальщик, – ответил морячок. Его полные щеки зарделись как у девушки.
На ужин Бобылев решил не ходить. Попив чай с тем, что осталось от завтрака, он занялся подготовкой к жизни на корабле. Уж если приказано ему безвыходно находиться на корабле, то для этого все должно быть приготовлено. Собравшись, не зная, куда себя деть, он спустился на первый этаж, где в холле, стоял черно-белый телевизор. Вязавшая на спицах, дежурная и двое постояльцев гостиницы, одетые в спортивные костюмы, с интересом смотрели очередную серию «Семнадцати мгновений весны». Василий подсел к ним на широкий, покрытый темно-коричневым кожзаменителем диван, и погрузился в размышления штандартенфюрера СС Штирлица о том, кто из главарей третьего рейха способен пойти на контакт с Западом. Фильм закончился, и на экране, под привычную музыку появилась заставка новостей. Внезапно зазвонил телефон.
– Бобылев есть? – взяв трубку и что-то ответив, громко спросила дежурная.
