Эндрю Ходжер - Храм Фортуны II
Глава XI
Возвращение
Германик должен был возвращаться в Рим. Курьер из столицы привез ему письмо цезаря на поле битвы, усыпанное трупами разгромленных варваров. Тиберий и тут сумел отравить своему приемному сыну радость победы столь им заслуженной.
Нахмурившись, Германик прочел послание принцепса и понял, что ему не остается ничего другого, как только подчиниться.
Нет, благородный полководец страдал не от того, что ему не позволили до конца испить чашу славы, не оттого, что теперь все лавры пожмет тот, кто будет назначен ему на смену, и не оттого, что ему приказали покинуть армию, которая его боготворила и с которой он мог бы еще совершить не один славный подвиг.
Тоска снедала душу Германика, но в ней не было ничего личного, это была тоска римского гражданина и военачальника.
Ведь дело, которому он отдал столько сил и времени, еще не было закончено; еще бродил где-то по лесам разбитый, но не побежденный Херман, еще пылились где-то в варварских храмах гордые орлы — знамена легионов Квинтилия Вара, захваченные дикарями в Тевтобургском лесу; еще не была раз и навсегда отведена от Империи германская угроза, и жители приграничных провинций еще не могли спать спокойно.
Но вот цезарь приказывал ему вернуться в Рим.
Германик понимал, что Тиберий во многом прав, что его слова звучат логично, что он мыслит как мудрый правитель, но все же, все же... И сердце молодого полководца наполнилось грустью.
Он еще раз перечитал строки, адресованные ему из Рима. Строки, написанные твердой рукой цезаря.
"С нетерпением я и твоя бабушка ждем твоего возвращения, сынок, — писал Тиберий. — Мы хотим насладиться зрелищем заслуженного тобой триумфа, право на который с величайшей радостью дал тебе сенат.
Знаю, знаю, что ты готов мне ответить: что ты не успокоишься, пока окончательно не поставишь варваров на колени. Воистину, это благородная цель, достойная твоего великого отца и моего дорогого брата Друза. Но подумай сам — вот ты прогнал дикарей за Рен, очистил от них значительную территорию, разгромил в нескольких битвах и напугал так, что не скоро они теперь отважатся перейти границу.
Вспомни, что завещал нам Божественный Август — не расширять Империю на восток, ибо выгоды от новых завоеваний не компенсируют затрат и потерь, понесенных Римом.
И он был прав, сынок. Да, ты блестяще победил в нескольких сражениях, но согласись, что понесенный твоей армией урон слишком велик. Помни, ты несешь ответственность за своих соотечественников, а ведь смерть одного римлянина нельзя окупить убийством даже сотни варваров. Мы должны беречь своих граждан, это главное богатство страны.
Пойми меня правильно, благородный Германик — я смотрю на эту проблему как правитель Империи, к тому же, Божественный Август в свое время девять раз посылал меня против германцев, так что говорю я со знанием дела, а не просто так.
Ведь варвары — а особенно херуски, хатты и хавки — это настоящая гидра. Отрубишь ей одну голову, как тут же вырастет другая. Мы не можем позволить, чтобы силы Рима истощились в этой бесконечной борьбе, разве ты не понимаешь?
Ведь гораздо выгоднее для нас не посылать на смерть римских граждан, а использовать межплеменную рознь, которая немедленно начнется среди дикарей, как только общий враг — римляне — оставит их в покое. Пусть они истребляют друг друга в братоубийственных войнах, без нашего участия. А в нужный момент мы опять нанесем удар.
Надеюсь, ты примешь мои аргументы, ибо они продиктованы ничем иным, как заботой о государстве и о наших гражданах.
К тому же, дорогой сын, хочу напомнить тебе, что ты избран консулом на следующий год и твое присутствие просто необходимо в столице. Да и не только в столице. У меня есть для тебя очень ответственное задание, которое я не могу поручить никому другому, а потому с нетерпением жду, когда смогу посоветоваться с тобой. Поверь, дело не терпит отлагательств и наверняка повлияет на судьбы Империи.
И последнее. Ведь всем известно, какая у тебя благородная натура, а потому осмеливаюсь просить тебя об услуге. Ведь у тебя есть брат, мой родной сын Друз, который тоже хочет послужить родине и добыть военную славу на поле боя.
А ведь Ренская граница — это сейчас единственное место, где идут серьезные военные действия и если ты закончишь ее сам, то таким образом лишишь Друза возможности получить право на триумф и должности главнокомандующего.
Вот таковы причины, дорогой мой сын, по которым я прошу тебя прекратить германскую кампанию и вернуться в Рим. Надеюсь, ты правильно оценишь ситуацию и согласишься с моими доводами.
Желаю тебе здоровья, удачи в делах и помощи богов. Твои сыновья чувствуют себя хорошо и шлют тебе привет.
Обнимаю тебя.
Твой приемный отец
Тиберий".
Дочитав письмо до конца, Германик — по-прежнему хмурый — вышел из шатра. Перед входом его ждали штабные офицеры и командиры легионов, чтобы узнать, что пишет достойный цезарь.
— Отец призывает меня в Рим, — коротко объявил Германик. — И он, видимо, прав. Что ж, мы не сумели закончить то, что начали, но такова воля Богов. Я отправляюсь в столицу сразу же, как только доведу армию до Рена. На мое место будет назначен новый главнокомандующий, скорее всего им станет Друз, сын цезаря.
Офицеры встретили это сообщение глухим ропотом. Многие недоуменно пожимали плечами и хмурились. Почему Тиберий так поступил? Наверное, он просто завидует славе Германика и его популярности в войсках. Подозрительный цезарь никому этого не прощает.
Заметив недовольство своих верных соратников, Германик чуть улыбнулся и сказал:
— Друзья, братья, мне понятны ваши чувства. Клянусь, я бы с удовольствием еще хоть раз повел вас в поход против варваров. Но давайте исполним волю цезаря, не подавая дурного примера солдатам. Его слово — закон и для меня, и для вас. Но я от души надеюсь, что — если будет на то благословение Богов — мы еще с вами выиграем не одно сражение и напомним дикарям о силе римского оружия.
С этими словами он повернулся и скрылся в шатре, пригласив нескольких офицеров — в том числе Публия Вителлия и Гнея Домиция — чтобы обсудить с ними вопросы о выводе армии за Рен.
На следующий день, по приказу своего полководца, солдаты, участвовавшие в битве, собрали все добытое в бою германское оружие, сложили из него высокую кучу и сожгли. А пепелище засыпали землей, сделав искусственный курган, на вершине которого была помещена надпись в память великой победы, одержанной над войском варваров:
«Армия Тнберия Цезаря, разгромив племена, обитавшие между Реном и Альбисом, посвящает свои трофеи бессмертным богам Юпитеру Статору, Марсу Ультору и великому Августу».
