Эндрю Ходжер - Храм Фортуны II
Полевые жрецы провели необходимую церемонию посвящения, были заколоты несколько десятков жертв, дым с алтарей клубами взмывал в голубое небо. А собравшиеся вокруг солдаты римских легионов и союзных когорт громкими криками выражали свой восторг, от души колотя мечами о щиты и поднимая невообразимый шум.
К вечеру короткий праздник закончился раздачей двойной порции хлеба, бобов и вина, которое каждый с удовольствием выпил за здоровье командующего, за победу и за свою собственную удачу.
Когда тосты были произнесены — а Германик отмечал торжество в своем шатре в компании офицеров — солдатам было объявлено, что завтра начнется отправка войск обратно.
На коротком совете было принято решение часть армии погрузить на суда, которые уже стояли на Визургисе, и развезти солдат по их прежним местам дислокации. Остальные же должны были совершить пеший переход, чтобы по пути разделаться еще с мелкими бандами варваров, которые могли им встретиться, и примерно казнить десяток-другой дикарей, дабы остальным неповадно потом было разбойничать.
Сам Германик тоже решил отправиться морем, а сухопутный корпус повел к Рену его верный соратник Публий Вителлий.
Однако тут командующего и всю армию поджидало страшное несчастье. Боги словно решили, что хватит уже с римлян почестей, побед и триумфов. Пора напомнить им, что они всего лишь простые смертные и не должны столь явно гордиться тем, что было в значительной степени заслугой их небесных покровителей.
Едва только флотилия подняла якоря и вышла в плавание, поднялся страшной силы шторм, хлестали сплошные потоки дождя, ветер с корнем вырывал деревья, огромные волны заливали суда и смывали за борт людей. Множество кораблей затонуло, остальные потерялись в тумане.
В результате до устья Визургиса посчастливилось добраться лишь флагману Германика да еще десятку потрепанных кораблей. Вся многочисленная флотилия, казалось, пропала безвозвратно, сгинула в неравной борьбе со стихией и исчезла навсегда.
Германик был в отчаянии, близком к помешательству. Он рвал на себе волосы и рыдал, называя себя вторым Клавдием и вторым Варом. Первый из них погубил однажды римский флот, а другой уложил три легиона в Тевтобургском лесу.
— Нет мне прощения! — восклицал со слезами на глазах главнокомандующий Ренской армией. — О, Боги, покарайте меня! Я виновен в гибели тысяч моих соотечественников.
Верный помощник Кассий Херея еле удержал своего командира, когда тот хотел броситься в воду, чтобы присоединиться к утонувшим солдатам. Кассию пришлось даже спрятать меч Германика, чтобы он в порыве отчаяния не лишил себя жизни.
А жрецы тем временем истово молились о спасении для солдат и офицеров, попавших в шторм.
И мольбы их дали результат.
Через пару дней погода улучшилась, ветер стих, дождь перестал и вот один за другим стали появляться на горизонте пропавшие ранее суда римской флотилии.
Их весла и мачты были сломаны во время бури, но солдаты и матросы приспособились грести кусками обшивки, а вместо парусов растягивали свои крепкие плащи. Те корабли, которые пострадали меньше, брали на буксир товарищей — тянули за собой.
Германик, возблагодарив Богов, сразу же приободрился; это опять был полный энергии неутомимый командир. Он медленно занялся ремонтом судов, а тем временем разослал несколько лодок на поиски остальных пропавших без вести. Многих солдат с затонувших кораблей обнаружили на безлюдных островках, в устье реки, на поросших лесом берегах, где они нашли убежище — голодных, истощенных, замерзших. Но упрямые римляне не хотели умирать, они питались тем, что удавалось добыть — моллюсками, ягодами, даже древесной корой. Праздником для бедняг был конский труп, выброшенный на берег.
Некоторым повезло больше — их отыскали германцы с ближайших хуторов, и желая задобрить грозных победителей, исправно снабжали солдат продуктами и пивом.
А еще несколько судов вернулись спустя месяц или Два из самой Британии, которая была независима от Рима, но со времен походов Юлия Цезаря платила ежегодную Дань.
Таким образом, в конце концов оказалось, что потери римлян и союзников не так уж велики, как можно было ожидать. Однако Германик понял, что теперь ему и вовсе нечего возразить Тиберию, когда цезарь заведет Разговор о том, каковы были жертвы среди солдат.
Командующий знал, что теперь он обязан немедленно вернуться в столицу и дать отчет в своих действиях перед сенатом, цезарем и народом Империи, доверившим ему жизни своих соотечественников.
Однако Херман, услышав о катастрофе постигшей римлян, воспринял ее как знамение своих диких Богов, тут же собрал несколько тысяч еще не полностью деморализованных воинов и повел их вслед за корпусом Вителлия, который не спеша продвигался к Рену, по пути заставляя германцев присягать на верность Риму. Тех, кто отказывался или пытался сопротивляться, попросту убивали, а жилье их сжигали.
Херман и его банда для начала храбро разрушили курган, насыпанный легионерами в память о великой победе в долине между Визургисом и Альбисом. Затем им удалось захватить несколько человек из экипажей затонувших кораблей; этих несчастных подвергли страшным пыткам, а потом казнили — сожгли живьем в плетенных из ивы клетках.
Ну, а после этого германское войско — довольно, впрочем, немногочисленное — двинулось к Рену, чтобы, воспользовавшись несчастьем римлян, вдоволь пограбить пограничные деревни.
Однако Германик предвидел такой поворот событий; он послал курьера к Вителлию с приказом вернуться и встретить врага. Солдаты с радостью повернули, и через два дня ничего не подозревавшие варвары наткнулись на их аванпосты.
Снова произошло сражение и снова армия Хермана была разбита, а великий вождь чудом избежал плена, в который, зато, угодила его жена и маленькая дочь. Кроме того, солдатам Вителлия удалось найти в лесном храме варваров одно из знамен, захваченных у Квинтилия Вара. Это был большой успех и Германик, узнав о нем, пообещал, что Публий Вителлий вместе с ним совершит триумфальный въезд в Рим.
Наконец вся римская армия была вновь размещена в пограничных городах и укреплениях вдоль Рена. Войну в этом году можно было считать успешно завершенной и теперь Германика ничто не удерживало от возвращения в столицу, где его ждали заслуженные почести.
Жена главнокомандующего — верная Агриппина — уже приехала в Могонтиако. Сборы длились недолго и через неделю Германик с небольшим эскортом двинулся в путь.
Глава ХII
Триумф Германика
Чтобы заслужить право на триумфальный въезд в Рим, полководец должен был выполнить несколько обязательных условий в соответствии с древними традициями.
