Возмездие Сандокана. Возвращение Момпрачема - Эмилио Сальгари
Лабуан остался позади. Португалец старался держаться приливной волны, что немного помогало уйти от крейсера. Когда они поравнялись с выходом из бухты, напротив которого остались канонерки, Янес предусмотрительно обошел их по широкой дуге. Было видно, что враги стояли на якорях, а два парохода из трех вообще уткнулись носами в берег, чтобы не затонуть.
– Теперь мне эти клопы не страшны, – пробормотал Янес. – Увидим, найдется ли среди них храбрец, что рискнет остановить меня.
Было еще темно, но по левому борту четко проступал берег, оскалившийся отвесными скалами и острыми мысами. Янес невозмутимо держал курс на Варауни, рассчитывая прибыть туда к полудню.
Он рассеянно наблюдал за дельфинами, играющими во фосфоресцирующих волнах, когда к нему подошел Каммамури.
– Не правда ли, господин, все закончилось как нельзя лучше?
– На море мне ничего не страшно, я всегда могу уйти. Вот на суше – иное дело. Ах, если бы Тремаль-Наик и Сандокан были со мной!
– Вы чего-то опасаетесь?
– Пропавшая голландская канонерка наверняка наделает шуму в Понтианаке, а тамошние добрые колонисты запросто потребуют выдать им мою голову, хотя у них нет ни одной улики против меня.
– Но как ни крути, вы – английский посол.
– Что-то не задалось у меня с дипломатией. Кажется, даже султан усомнился на мой счет.
– Заманим его на яхту и увезем подальше.
– Спокойно, приятель, не спеши. Пусть дипломатия и не мой конек, я в последний момент нанесу султану сокрушительный удар и заставлю его вернуть нам Момпрачем.
– Чем мы займемся в Варауни?
– Отправимся на охоту. Вроде бы султан не прочь устроить вылазку в Хрустальные горы. Углубимся в джунгли и постараемся встретиться с авангардом Сандокана. Во всяком случае, немного развеяться нам не повредит. Передай там, чтобы подали мне чаю и курева. Поднимите британский флаг, пусть все идет своим чередом.
Потягивая ароматный напиток, португалец расхаживал по мостику с чашкой в одной руке и папиросой в другой, вдыхая полной грудью свежий морской воздух. Панай был уже далеко, скалы Борнео делались все отчетливее. Прибой бил о камни с такой силой, что выбросил на берег акулу.
Как и предполагал Янес, в два часа пополудни яхта вошла в столичную гавань, отсалютовав пушечным выстрелом. Эхо еще не отзвучало, когда от берега отошла знакомая красная лодка. Ее корму почти полностью закрывал зеленый шелковый зонтик – знак того, что на борту находится некая важная особа.
– Тысяча чертей! – Янес нахмурился. – Никак султан собственной персоной? Этот визит не сулит мне ничего хорошего. Что же, попьем кофе, побеседуем. Нам найдется о чем поболтать.
– Тысяча чертей! – Янес нахмурился. – Никак султан собственной персоной?
Он велел коку сварить кофе и приказал команде выстроиться на палубе, чтобы оказать должный прием восточному владыке.
Португалец не ошибся. В лодке действительно сидел Селим-Баргаши-Ампарланг, вновь оказавший честь посетить яхту. С ним прибыли министры, на чьих лицах лежал отпечаток разгульной жизни. Многое таилось в прекрасном на вид дворце, изобиловавшем просторными террасами и прохладными галереями в арабском стиле.
Его величество, брезгливо приподнимая полы белого шелкового саронга, подпоясанного зеленым шнуром, резво поднялся по трапу и с усмешкой спросил у Янеса:
– Где это вы пропадали, милорд? Я уже начал немного волноваться. Наши моря опасны, как вам известно.
– Моя яхта построена на совесть и хорошо вооружена. К тому же у меня нет привычки показывать врагам корму.
– Вижу, вы в воинственном настроении.
– Так и есть, ваше величество. На всякий случай я нанял еще двадцать человек.
– Где?
– В Понтианаке, с разрешения голландского губернатора.
– Чем закончилась вся эта история с проверкой?
– Чем она могла закончиться, по-вашему? Мои верительные грамоты признали подлинными, все в полном порядке. Всем известно, что Великобритания всегда готова встать на защиту своих подданных.
– Тем не менее, милорд…
– Давайте продолжим разговор за кофе, ваше величество.
– Вчера вечером прибыла еще одна голландская канонерка. Моряки интересуются судьбой отряда, прибывшего сюда ранее.
– И что же вы им ответили?
Китмутгар поставил на стол чашечки из чеканного серебра.
– Я ответил, – продолжил султан, – что не настолько прозорлив, чтобы разглядеть случившееся в открытом море, вдали от моей бухты.
– А голландец?
– Пожал плечами, выпил две бутылки арака и покинул дворец.
– Он вам угрожал?
– Можно сказать и так.
– Ах, негодяй! – воскликнул португалец. – Он разве не знал, что на острове теперь присутствует английский посол?
– Напротив. Знал и искал вас.
– Зачем? Собрался со мной воевать?
– Этого я не допущу! Вы под защитой армии султана Варауни.
– Вижу, ваше величество, вам докучают. Не хотите ли вспомнить наш старый прожект и отправиться на охоту? Пока вы будете развлекаться, все остынут и мир обретет спокойствие. Что слышно с границ?
– Говорят, с гор спускаются банды, грабя и уничтожая все поселки на своем пути.
– Отправимся на их поиски. Нам хватит сил справиться с бандитами. Ну как? Согласны?
Султан на минуту задумался, потом твердо сказал:
– Жду вас во дворце завтра утром. Устроим облаву. Когда-то я был знатным охотником, потом меня затянули дворцовая рутина и гарем. Благодарю за идею, милорд. Наконец-то я вдохну живительный лесной воздух в самых прекрасных горах Борнео.
Селим-Баргаши-Ампарланг одним глотком допил свой кофе и вернулся на лодку. Янес довольно потирал руки.
– Надо до утра повидаться с китайцем, – размышлял он. – Необходимо собрать все силы для решающего удара. Соединимся с Сандоканом и Тремаль-Наиком, и горе тому, кто встанет у нас на пути! Однако нужно держать ушки на макушке, ведь на Востоке предательство – самая что ни на есть обыденная вещь.
Он приказал спустить шлюпку и, прихватив с собой восемь человек, отправился в китайский квартал. Следовало срочно повидаться с Кьен-Коа, который готовил восстание, чтобы перевернуть весь город вверх тормашками.
Как всегда, в порту было полно зевак, жующих бетель и перемывающих косточки всем, кроме своего великолепного султана. Поэтому шлюпка не подошла к причалу, а пристала напротив кампонга, втиснувшись между многочисленными джонками.
Янес и Каммамури сошли на берег вместе с двумя матросами, памятуя о разъяренном Джоне Фостере.
Потянулись ухабистые улочки, заваленные мусором, не убиравшимся со времен основания города. Справа и слева темнели входы в лавочки, больше смахивающие на норы. Перед дверью на циновке обычно сидел какой-нибудь китаец в огромных очках, с непроницаемым лицом ожидавший наивного покупателя, чтобы ободрать его как липку.
Народу в этот час было
