Георгий Тушкан - Джура
— Постараюсь исправить твой промах! — крикнул Максимов, выходя из кибитки.
Приехав в крепость, Максимов решил сейчас же допросить басмачей, чтобы узнать, от кого они привезли письмо Кзицкому, а может быть, и раскрыть смысл двух таинственных строчек, написанных молоком.
— Где Кзицкий? — спросил он сторожевого.
— Пишет акт.
— Какой акт?
— О расстреле пойманных сегодня басмачей.
— Так! — сказал Максимов.
Он быстро направился к Кзицкому, взяв с собой Мусу. Кзицкого в кибитке не оказалось.
— Он у Джуры, — сказал им Таг.
И они пошли на крики, долетавшие из лекарской кибитки, где до сих пор жил Джура.
IX
После отъезда Козубая Таг прибежал к Джуре искать защиты. Кзицкий отобрал у Тага подаренный Джурой карамультук и пошел к Джуре.
— Ты не имеешь права дарить оружие! Кто ты такой? Простой охотник. Ты много о себе думаешь! — кричал Кзицкий. — Воображаешь, что ты герой и все можешь делать! Ты — ничто, подчиненный Козубая, и не можешь без его приказа пальцем пошевелить! Хочешь, возьму тебя к себе в помощники? — неожиданно переменив тон, сказал он удивленному Джуре. — Поедем на басмачей.
Джура ничего не ответил. Ему очень хотелось ошеломить Кзицкого сообщением, что он тоже кое что знает. Он колебался: «Сказать или нет?»
— Может быть, ты боишься? — прищурив глаза, насмешливо спросил Кзицкий.
Джура посмотрел на него, сердито засопел и тут же решил, что ничего ему не расскажет, встретит банду сам и докажет, трус он или нет.
— Сам трус! — ответил он дерзко.
— Как ты смеешь! — рассердился Кзицкий, подходя. — Как со мной разговариваешь? Распустился! Почему для тебя особый режим? Я возьму эту винтовку. — И он направился к двери.
— Эй, — крикнул Джура, вскакивая. — Куда понес? Козубай дал её мне!
Вне себя от возмущения, Джура вырвал у Кзицкого из рук винтовку.
Кзицкий вынул револьвер. Джура щелкнул затвором винтовки. В это время дверь распахнулась, и на пороге появился Максимов.
— Джура, спокойно! — повелительно крикнул он, и Джура опустил винтовку. — Спрячьте револьвер, — сказал он Кзицкому.
— Это черт знает что! Его давно расстрелять надо за неповиновение! Безобразие! — кричал Кзицкий по русски, стараясь спрятать револьвер в кобуру. Руки у него дрожали. Не отвечая на его возмущенные возгласы, Максимов взял Кзицкого за руку и помог ему справиться с оружием. Кзицкий и Максимов прошли в кибитку Козубая. Максимов, пристально глядя Кзицкому в глаза, сказал:
— Передайте револьвер моему помощнику! Федоров, возьмите у Кзицкого оружие.
Кзицкий удивленно посмотрел на него.
— Исполняйте мое приказание! — обратился Максимов к Федорову. Федоров обезоружил Кзицкого и вышел за дверь.
— Какая ерунда! Из за мальчишки срамите меня перед отрядом! — нервно сказал Кзицкий, теребя бородку, и выжидательно посмотрел на Максимова.
Максимов и Кзицкий некоторое время молчали.
— Говорите! — строго сказал Максимов.
— У Джуры новая винтовка… — начал Кзицкий.
Но Максимов резко прервал его вопросом:
— Зачем вы расстреляли басмачей?
Кзицкий не отвечал. Прищурив глаза, он внимательно наблюдал, как Максимов вынул из кармана смятое письмо.
— Как вы мне объясните это послание? — стараясь говорить спокойно, спросил Максимов.
Кзицкий выпрямился:
— Что мне объяснять? Козубай не один раз получал славу из моих рук. Знал ли он до последнего момента, что я завлек банду Сарыбека в засаду?
— Ну? — нетерпеливо сказал Максимов.
— Так вспомните, что этой победой он обязан мне.
— Это было давно, — сказал Максимов. — Сарыбек шел сдаваться пограничникам.
— А банда Ишанбека? Кто проник в банду и, подкупив стражу, похитил курбаши?
— Козубай говорил, что вы оказались позади, когда похищали Ишанбека.
— Ложь! Козубай меня ненавидит! А кто много раз помогал отбить контрабандный скот? — Кзицкий уже кричал, потеряв самообладание. — Почему же я, помощник Козубая, не мог расстрелять этих двух бандитов, убивших одного из лучших джигитов? А теперь я связался с Шауром и пообещал пропустить его банду через границу. В письме говорится, что все готово. А мы устроим засаду. Повторение операции с Сарыбеком, понимаете?
— Понимаю! — кивнул головой Максимов. — Где и когда басмачи перейдут границу?
— Через пять дней, в пятницу, в районе озера Кара Куль, по северному склону горы Верблюжий Нос. Они нарвутся на мою засаду, и вы получите, помимо сведений, много английских винтовок, японских карабинов… маузеры… кольты… Не будем ссориться, Максимов. Все хорошо, что хорошо кончается, — сказал Кзицкий и потряс руку Максимову.
Но тот не выпускал его руки и пристально смотрел ему в глаза.
— Ну, я пошел, — сказал Кзицкий.
— Эй, Федоров, проводи! — крикнул Максимов.
— Зачем? Я сам, — ответил Кзицкий.
— А кто же дверь за вами запрет? — спросил Максимов, все ещё не выпуская его руки.
— Какую дверь?
— Арестантской!
— Значит?… — спросил, сжав тонкие губы, Кзицкий и задохнулся от волнения.
— В арестантскую! — повторил Максимов и приказал вошедшему Федорову: — Возьми из заднего кармана у Кзицкого револьвер.
Кзицкий невольно рванулся, но Максимов не выпустил его руки. Федоров вынул из потайного кармана маленький браунинг и металлическую коробочку.
Максимов выпустил руку Кзицкого и, взяв у Федорова коробочку, постучал по ней пальцем и спросил с иронией:
— Яд? Не пригодился?
Кзицкий ничего не ответил. Максимов подошел к нему вплотную и сказал:
— Если вы мне соврали о басмачах, расстрел немедленно. Без суда!
Кзицкий одно мгновение колебался.
— О том, что он в арестантской, пока никто не должен знать. Идите! — приказал Максимов.
Кзицкий, с трудом сохраняя гордый вид, вышел из кибитки. Федоров запер его в арестантской.
— Позвать ко мне Джуру! — сказал Максимов.
Через несколько минут ему сообщили, что Джура уехал на охоту.
— А почему я только что слышал голос Тага? Ведь они, кажется, вместе охотятся.
— Таг сегодня остался дома.
— Странно, — сказал Максимов и, когда остался один, ещё раз повторил: — Очень странно!
Он сел возле очага и глубоко задумался.
X
Ночь была темная. Низко висели тучи. С вечера шел снег, но к утру перестал, и облака окутали горы, опустившись на Маркан Су. У перевала Кизил Арт, на склоне горы, меж камней спал засыпанный снегом Джура. Рядом с ним лежал Тэке. Немного дальше, понурив голову, стоял покрытый теплым ватником белый жеребец, которого дал Джуре Садык. Пустыня спала; только издалека, с востока, доносился волчий вой. Рассветало, но туман ещё не поднялся. Вдруг Тэке насторожился, потом вскочил, подбежал к Джуре и молча ткнул его мордой. Джура проснулся и быстро оделся. Он всегда спал голый, завернувшись в меховой чапан.
