Райнер Шрёдер - Амулет воинов пустыни
Морис махнул Мак-Айвору рукой, и карета вслед за всадниками въехала в подлесок. Шотландцу пришлось изрядно потрудиться, чтобы провести карету между деревьями. Его уже начинали одолевать сомнения, смогут ли они утром развернуться и выехать обратно на дорогу. Разворачивать карету вручную было бы слишком тяжело, да и времени это заняло бы слишком много. Но внезапно путники натолкнулись на небольшую неровную поляну, заваленную хворостом. Рядом протекал ручей. Это место оказалось идеальным для ночлега. И экипаж здесь можно было легко развернуть к дороге.
Когда карету качнуло на колдобине, Беатрису, сидящую внутри, как следует тряхнуло. На ее лице, как и на лицах остальных путников, невзгоды минувших дней тоже оставили отпечаток. Уголки рта, неизменно опущенные вниз, осунувшееся лицо — все это нисколько ее не украшало.
— Здесь мы и остановимся, Морис? — услышал Герольт. Француз протягивал руку выходившей из кареты девушке.
— К сожалению, ничего другого нам не остается, — с сожалением произнес тот. — Ведь вы не хотите остаться без горячего завтрака?
Девушка посмотрела на Мориса как на внезапно сошедшего с ума человека.
— Мне очень жаль, но положение наше именно таково.
Тарик выбрался из кареты вслед за Беатрисой и тут же принялся разминать свои одеревеневшие члены.
— Подвигайтесь немного, чтобы согреться, — посоветовал он Беатрисе. — А я тем временем соберу дрова. Сейчас мы создадим уют.
— Да, при помощи воды, черствого хлеба и куска старого сыра, — мрачно пробормотала Беатриса. — Уютнее не бывает.
Тарик ничего не ответил и пошел прочь от кареты. Когда левантиец проходил мимо, Герольт услышал, как он бормочет себе под нос:
— Нет, ведь это же бочка меда с ложкой желчи… Разговор разумного существа с ослом — это постоянная пытка…
Герольт рассмеялся: Тарик, как всегда, попал в самую точку. Затем он расседлал свою лошадь. Ее надо было напоить и накормить.
Тем временем Мак-Айвор отправился в чащу, дабы справить там малую нужду. Едва шотландец скрылся за деревьями, путники услышали его ликующий крик.
— Святой Антоний, покровитель всех рыцарей, спасибо, что ты привел нас в это место! Спасибо ему и Господу Богу за этот чудесный подарок!
— Что случилось? Уж не нашел ли ты под своей струей пару трюфелей? — отозвался Морис.
— Нет, кое-что получше! Сегодня у нас будет праздничный ужин, друзья! — радостно прокричал Мак-Айвор, выходя из леса. В поднятой руке он держал огромного жирного зайца. — Он попался в силки, которые, по всей видимости, расставил браконьер.
— Бедняга, — произнес Герольт. Но когда он подумал о приготовленной на костре зайчатине, рот его наполнился слюной.
— Лучше забрось силки куда-нибудь подальше, — порекомендовал Тарик. — Так надежнее будет.
Мак-Айвор тут же последовал совету. Он снял с толстой палки петлю, которую привязал неизвестный охотник или браконьер, и забросил ее в бурелом на другой стороне поляны.
Пока Тарик разжигал костер, Мак-Айвор освежевал зайца и умело разрубил тушу на несколько больших кусков. Внутренности, для приготовления которых требовалось меньше времени, он очистил и нанизал на прутья, которые Герольт кинжалом вырезал из кустарника. Эту вкуснятину они опробуют в первую очередь.
Редко путникам доводилось есть что-то более вкусное, чем эта зайчатина, приготовленная на костре. Сидя на краю поляны у костра, они съели зайца без остатка. Жир капал с их пальцев, а кости летели в костер лишь после того, как на них не оставалось ни одного волоконца мяса.
Мак-Айвор сытно икнул и похлопал себя по животу.
— Я согласен на такую роскошную жизнь, друзья мои. Если бы мы так ужинали каждый вечер, никому бы и в голову не пришло ныть и жаловаться.
Тарик ухмыльнулся.
— Правильно, Железный Глаз. Сытый бык соломинку не подбирает.
Как обычно, на ночь Беатриса и Элоиза устроились в карете. Хотя та и не спасала от холода, но укрывала от ледяного ветра. На сиденья рыцари опустили смастеренную ими из веток решетку, поверх которой сестры положили старое покрывало, за гроши купленное в Оверни. Лежа на этой решетке, сестры Гранвиль могли растянуться во весь рост. Хотя сучки и кололи их тела через покрывало, переносить это неудобство было все же легче, чем сон на слишком коротких сиденьях.
Рыцари принесли из кареты мешок со священной чашей, легли поближе к углям погасшего костра и закутались в плащи, положив рядом с собой обнаженное оружие. Дождя не было, снег не шел — погода была прекрасная. Будучи людьми военными, они привыкли ночевать под открытым небом. Если бы не ночное происшествие в монастыре, у них не было бы причин роптать на дорожные тяготы.
Утром, выезжая из леса, путники увидели на дороге крестьянина, сидевшего на груженной вилами и граблями телеге. Когда тот заметил показавшихся между деревьями рыцарей, его обветренное лицо исказила гримаса страха. Вероятно, он принял их за разбойников с большой дороги, а потому подобрал вожжи и хлестнул ими по спине своей лошаденки. Та понеслась во всю прыть.
Ехать путникам надо было в ту же сторону, куда умчался крестьянин.
— Может быть, поедем другой дорогой? — предложил Герольт.
— Если ты покажешь мне другую дорогу, то с удовольствием, — сухо сказал Морис, сидевший в этот день на козлах. — Только я ее что-то не вижу. И почему, кстати, мы должны бояться простого мужика?
Мак-Айвор тоже счел, что для опасений нет оснований.
— Этот крестьянин наверняка едет к своему соседу, у которого одалживал вилы и грабли. Мы, скорее всего, его больше никогда не увидим. Давайте лучше позаботимся о том, чтобы скорее добраться до Луары и переправиться на другой берег.
Поскольку и Тарик также не высказал опасений, Герольт отказался от своего намерения.
Путники ехали уже с полчаса, как вдруг у лошади Мак-Айвора сломалась подкова.
— Этого нам только не хватало, — простонал шотландец, когда увидел, что на копытах лошади повреждена и вторая подкова. Остановка была неизбежна. — Придется искать кузнеца.
Герольт тут же мысленно подсчитал, в какую сумму обойдутся им услуги мастера. Сердце у него опустилось. С учетом расходов на корм лошадям денег у путников не останется даже на ежедневный горячий обед. От ночевок в гостиницах им вообще теперь придется отказаться. Каждую ночь по дороге в Париж путникам предстоит проводить под открытым небом.
Тарик вздохнул.
— Даже камень в стене не свободен от забот, — попробовал он утешить собратьев-тамплиеров. — Если дела наши станут совсем плохи, придется продать одну из лошадей.
