Умирающие и воскресающие боги - Евгений Викторович Старшов
В итоге, как указывает известный религиовед и китаевед Е.А. Торчинов, даосизм выработал следующую градацию бессмертных (изложено в «Баопу-цзы»): 1 – «небесные бессмертные», вознесшиеся на небо и поселившиеся в небесных покоях, фактически выжив оттуда прежних божеств; 2 – «земные бессмертные», скрывающиеся в горах и пещерах и занимающиеся практикой, которая переведет их в первый разряд; 3 – «бессмертные, освободившиеся от трупа», – т. е. те, которые обрели земное бессмертие через смерть и воскресение, – что особенно важно для темы нашей книги.
Лао-цзы покидает Китай верхом на буйволе. Древнекитайское изображение
Есть и иная классификация, пятеричная: 1 – «демонические бессмертные», преданные Дао люди, однако не достигшие нужных результатов; после смерти они не умирают, но становятся гуями – благими демонами или призраками; 2 – «человеческие бессмертные», даосы, накопившие много энергии дэ, избавившиеся от болезней и продлившие свою жизнь до бесконечности; 3 – «земные бессмертные», поддерживающие круговорот своих душевных энергий «внутренней алхимией», «магией бессмертия»; 4 – «святые бессмертные» – те же «земные», но изжившие из себя отрицательную энергию «инь», создавшие себе новое тело полностью из «ян» и приведшие себя к гармонии с миропорядком; 5 – «небесные бессмертные», соединившие свое дэ с космическим и ставшие «небесными чиновниками».
Небесный (Нефритовый) император Юй ди и Мать-Владычица Запада Си Ванму в отплату за совершение соответствующих ритуалов могут перевести души усопших в разряд бессмертных небожителей. Си заведует вратами бессмертия и является хранительницей его секретов. В саду этой богини, в западной части небес, где расположена ее резиденция на горе Куньлунь, растут знаменитые персики бессмертия, появляющиеся раз в 3000 лет, и ими она угощает небожителей. В замечательном романе-эпопее У Чэнъэня (1500–1582 гг.) «Путешествие на Запад», преисполненном критикой тогдашних даосов и известном в России по китайским полнометражным мультфильмам про царя обезьян Сунь Укуна, есть эпизод, когда мятежный примат, безобразничая в небесных чертогах, сожрал эти самые персики, приготовленные для пира богов, и запил их эликсиром бессмертия, которым тоже заведовала Си. Образ богини Запада весьма интересен, поскольку заметно эволюционировал: изначально это была жившая в горной пещере ярая демоница с хвостом барса, зубами тигра и всклокоченными волосами, а затем стала приятной толстушкой «тридцати с лишним лет, красотой покоряющей мир», с нефритовой шпилькой-заколкой. Ле-цзы пишет, как у нее гостил большой любитель путешествий и удовольствий царь Му: «Затем он пришел погостить к Матери-Царице Запада и пировал с ней над Озером Белой Яшмы. Мать-Царица Запада пела царю, а он пел ей, но слова его песни были печальны. Видя, как солнце, проделав свой дневной путь в десять тысяч ли, заходит за западную гору Янь, он сказал со вздохом:
– Увы! Я, будучи царем, презрел благочестие ради удовольствий. Разве не осудят меня за это грядущие поколения?» («Ле-цзы», гл. 3: «Царь Му»).
Правда, ярый барс (или тигр) доныне порой сопровождает ее, равно как и лунные нефритовые зайцы, толкущие в ступах траву бессмертия (изображение богини с ее слугами-зверями имеется на многих гробницах эпохи династии Хань. Парное изображение – Нефритовый император с драконом). Поясним: именно в образе погруженного в это занятие лунного зайца китайцы видели пятна на Луне, и они доныне пекут лепешки с его изображением на праздник Середины осени; буддийская легенда гласит о том, что заяц пожелал накормить собой Будду и прыгнул в огонь, чтоб зажариться, но милосердный учитель тут же достал его и закинул на Луну. Японский аналог Лунного зайца, Гэтто, толчет листья лаврушки, которые тоже считаются продлевающими жизнь.
Праздник Середины осени – вообще сугубо лунный; кроме того, он непосредственно связан с нашей темой умирающих и воскресающих божеств. В работе «Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Годовой цикл» сказано: «Торжественнейший момент в празднествах Середины осени наступал поздним вечером, когда женщины, нередко украсившие себя, по обычаю, цветами коричного дерева, отбивали поклоны Богине луны, известной в китайском фольклоре под многими именами: Лунная госпожа, Фея лунного блеска и т. д. При свете луны женщины и дети просили хозяйку лунного дворца отведать вместе с ними лунных лепешек, жгли специальную “бумагу лунного света”, а пепел ее раздавали домочадцам… В представлении древних китайцев, как и многих других народов мира, луна, каждый месяц умирающая и воскресающая вновь, символизировала бессмертие, обретаемое через смерть. Естественно, что и Лунная госпожа представала в китайском фольклоре хранительницей секрета вечной жизни (даже если, как утверждается в популярных легендах позднейшего происхождения, она открыла его случайно), а ее присутствие среди людей в эту ночь могло вдохнуть в них новые силы. Народная фантазия населила луну еще несколькими необычными существами. Все они пришли в позднейший фольклор из древних мифов, но получили в нем новую жизнь. Среди них мы встречаем трехпалую жабу, которая считалась в Китае бессмертной тварью и перевоплощением Лунной госпожи (это коварная жена
