10. Побег стрелка Шарпа. 11. Ярость стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл
– Линия идет до Атлантики, – сухо заметил стоящий рядом штабной офицер.
Маршал по-прежнему молчал, и один из адъютантов, понимая, о чем думает командующий, сам задал очевидный вопрос:
– Но она же, конечно, не сплошная?
– Сплошная, – не меняя тона, ответил офицер, который уже проехал вдоль всей линии в сопровождении отряда драгун и сам видел вражеские батареи, форты и сторожевые башни. – Более того, – бесстрастным тоном палача продолжил он, – почти на всем протяжении укрепления находятся под прикрытием реки Сизандра, а первую линию обороны дублирует вторая.
Массена обрел наконец голос и, обернувшись, пронзил скептика горящим взглядом единственного глаза:
– Вторая линия? Откуда вы это знаете?
– Ее можно увидеть, сир.
Маршал снова приник к окуляру. А нет ли чего-то странного в тех орудиях на бастионе напротив? Он вспомнил, как сам, находясь в осажденной австрийцами Генуе, смутил неприятеля раскрашенными стволами деревьев, казавшимися с расстояния всего лишь в двести шагов жерлами пушек. Австрийцы тогда всячески старались не приближаться к укрепленным таким образом позициям.
– Далеко отсюда до моря?
– Около пятидесяти километров, сир, – предположил наугад адъютант.
Массена произвел нехитрые подсчеты. На каждый километр приходилось по два бастиона; на каждый бастион – по четыре орудия, то есть восемь орудий на километр… По самой осторожной оценке, получалось, что Веллингтон только для первой линии собрал четыре сотни орудий. Смешно. Столько пушек нет во всей Португалии. Скорее всего, часть этих орудий – не настоящие. Такой вывод добавил маршалу настроения, и тут он вспомнил о кораблях. А что, если англичане сняли и перенесли на берег корабельную артиллерию? Но возможно ли такое?
– Почему мы ничего об этом не знали? – Ответом было молчание, и Массена повернулся и бросил тяжелый взгляд на полковника Баррето. – Почему мы ничего не знали? – Молчание. – Вы докладывали, что они возводят пару фортов для защиты дороги! Это что, похоже на пару ваших паршивых фортов?
– Нам не сообщили, – с горечью признал Баррето.
Маршал снова припал к трубе. Злость распирала его, тем не менее он сдерживал чувства, пытаясь обнаружить слабое место в тщательно выстроенной обороне неприятеля. К бастиону, орудия которого показались ему подозрительно темными, подходила низина. Никаких укреплений он не заметил, однако это еще ничего не значило, потому что низину скрывал туман. Вершины холмов с фортами и ветряными мельницами купались в лучах яркого солнца, а долины прятались под колышущимися мглистыми саванами, но мысленно Массена уже видел низину такой, какой ему хотелось ее видеть. Конечно, любая атака через эту низину наткнется на огонь прикрывающих батарей – если батареи настоящие! – зато в случае успеха «орлы» окажутся в тылу противника, и тогда их ничто не остановит! Может быть, Веллингтон пытается обмануть его? Может быть, все это не более чем декорации, рассчитанные на то, чтобы отбить у него, Массена, желание наступать на данном участке? Между тем ситуация требовала активных действий. Там, за этими укреплениями, реальными или фальшивыми, лежал Лиссабон с его огромными припасами. Позади же, за спиной, осталась пустая, обобранная, опустошенная страна, и армия должна была либо атаковать, либо голодать. Злость снова поднялась мутной волной, но маршал подавил ее. Злость – недопустимая роскошь. Он обязан продемонстрировать полнейшую уверенность, иначе один лишь вид этих укреплений сокрушит его армию.
– C’est une coquille d’oeuf.
– Что? – Адъютант подумал, что ослышался.
– Une coquille d’oeuf, – повторил Массена, не отрываясь от трубы. – Пустая скорлупа. Постучи – и треснет.
Ему никто не ответил. В наступившей тишине были слышны только пушки стоящей на Тежу британской канонерки. Адъютанты и генералы, смотревшие на вытянувшиеся цепью холмы, сходства со скорлупой не находили.
– Они укрепили холмы, – объяснил Массена, – но забыли про долины между ними, и это дает нам шанс. Мы вскроем эту линию обороны бережно и осторожно. Поступим с ней как с девственницей. – Сравнение с девственницей понравилось ему больше, чем со скорлупой, и он с удовольствием повторил: – Как с девственницей. – Маршал опустил трубу и выпрямился. – Генерал Ренье?
– Да?
– Видите эту низину? – Массена указал на заинтересовавшую его долину, ту, что шла вокруг укрепленного холма. – Пошлите туда пехоту. Поторопитесь, пока туман не рассеялся. Проверьте, что там есть.
Пусть даже Ренье потеряет несколько человек, дело того стоит. По крайней мере он будет точно знать, нашел слабое место Веллингтона или нет. И если все обстоит именно так, как он и предполагает, то ему останется лишь вскрыть сладкий плод в любой, им самим определенный момент. Маршал усмехнулся про себя. Настроение явно пошло вверх. Он отдал подзорную трубу адъютанту, и в этот момент одно из странных темных орудий выстрелило, и ядро, пронзив долину, ударилось о склон в двадцати шагах от Массена и перепрыгнуло через него. Должно быть, англичане заметили маршала и решили, что он слишком задержался на одном месте.
Массена снял треуголку, поклонился неприятелю, показывая, что получил послание, и зашагал туда, где ждала лошадь.
Решено, он атакует.
Такого майор Феррейра не предвидел. Предполагалось, что лодка, купленная с огромной переплатой неподалеку от Каштелу-Бранку, донесет их до самого Лиссабона, и появление на реке британского корабля стало полной неожиданностью и последней из многочисленных трудностей, с которыми он встретился в этом путешествии. Сначала захромал один из мулов, потом они долго не могли найти желающего продать спрятанную лодку, затем, уже на реке, налетели на брошенную рыбацкую сеть, из которой выпутывались не меньше часа. На следующее утро драгуны решили попрактиковаться на них в стрельбе, заставив свернуть в один из притоков Тежу и затаиться там до ухода французов. И вот теперь, когда до цели оставалось совсем немного, на пути возникла канонерка.
Сначала Феррейра не придал этому большого значения, понадеявшись на авторитет мундира и свое звание,
