Понсон дю Террайль - Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа
«Милая моя красавица, – писал он, – вы, вероятно, воротитесь к девяти часам утра, если только мой друг виконт де Камбольх понял мои желания и хорошо исполнил их. Ложитесь спать, решительно никого не принимайте, и в особенности Фернана, который должен думать, что вы еще не приехали, и ждите меня. Я разбужу вас завтра часа в четыре или в пять».
– Все это ничего не разъясняет мне, – подумала она и немедленно легла в постель.
Утром ее разбудил резкий голос сэра Артура Коллинса.
Сонная красавица открыла глаза и увидала его сидевшим у ее ног.
– Ну, крошка, – проговорил он, – надо просыпаться и вставать.
– А! – пробормотала она. – А я так славно спала…
– Нам надо поговорить об одном важном деле.
– Поговорим, – заметила Тюркуаза.
– Тебе нравится этот отель?
– Что за вопрос!
– А триста тысяч франков, кроме этого, привлекают тебя или нет?
Тюркуаза презрительно сжала губы.
– Это немного, – сказала она, – Фернан сделает для меня гораздо больше.
– Ошибаешься, моя милая…
– Что? – вскрикнула она, привскочив на месте. Сэр Артур не моргнул.
– Мое дитя, – сказал он спокойно, – у тебя очень плохая память, и ты все время забываешь, что без меня Фернан и не знал бы даже о твоем существовании.
– Это правда, но…
– Это значит, что Фернан сделает для тебя то, что мне угодно.
– Как! – проговорила Тюркуаза. – Так, по-вашему, я не могу делать того, что хочу?!
– Нет.
Это-то «нет» было произнесено так отчетливо и таким тоном, что Тюркуаза мгновенно поняла, что ей надо подчиниться своему противнику.
– Но позвольте, – попробовала возразить она, – вы ведь все-таки не опекун мне, и если Фернану будет угодно разоряться на меня…
Сэр Артур пожал плечами.
– Что это, моя красавица, – проговорил он насмешливо, – да вы совсем не такая умная женщина, как я сначала предполагал. Неужели вы воображаете, что я устраиваю только ваши дела, а не свои…
– Это правда, – прошептала она, прикусив губу, – вы хотите получить за комиссию.
– Да, ровно два миллиона!..
Тюркуаза так и привскочила на своем месте.
– Вы с ума сошли! – вскрикнула она.
– Ну нет, – ответил сэр Артур, – я обделываю дела, вот и все.
Молодая женщина встала, надела капот и спокойно села в кресло.
Она была совершенно хладнокровна.
– Кто хочет слишком много, тот не получит ничего, – проговорила она, – Фернан любит меня и, поверьте, сделает все то, что я захочу.
Но эти слова нисколько не смутили сэра Артура и не лишили его хладнокровия.
– Ты ошибаешься, – сказал он, – мне стоит сказать только одно слово, чтобы Фернан больше никогда не был у тебя. У меня в руках находится одно из писем, которые ты писала к Леону Роллану.
Она невольно побледнела.
– Ну так я сознаюсь ему во всем, и он, конечно, простит меня.
Сэр Артур опустил свою руку в карман и, вынув оттуда кинжал, спокойно вытащил его из ножен.
– А это еще лучше письма, – добавил он прехладнокровно.
Тюркуаза испуганно протянула руку к сонетке. Баронет громко расхохотался.
– Вы знаете очень хорошо, моя милая, что все ваши люди принадлежат мне, следовательно, если бы я даже убил вас, то они помогли бы мне скрыть след моего, так сказать, преступления.
Тюркуаза опустила руку и глубоко вздохнула. Она поняла, что была связана по рукам и по ногам своим ужасным благодетелем.
– Однако, – продолжал он, – вы неблагоразумны, мой ангел, вы даже забыли уже то, что месяц тому назад вы мерзли от холода… в пятом этаже в Ситэ де Мартир… Вам теперь дали отель в пятьсот тысяч франков, одной мебели на сто тысяч экю, право на пятнадцать тысяч ливров ежегодного дохода… и вы все еще жалуетесь!.. Тюркуаза прикусила себе губы.
– Хорошо, – проговорила она, – говорите скорей ваши условия, я их принимаю…
– Отлично… наконец-то вы становитесь благоразумны, – заметил сэр Артур, садясь подле нее.
– Да, но я не предвижу, откуда могут явиться так скоро два миллиона; ведь для этого нужно время.
– Положительно это вздор, они будут у нас завтра же, если вы только будете ловки.
– Завтра?! Это немыслимо…
– Я говорю серьезно… к тому же, – добавил сэр Вильямс, – нам необходимо поторопиться.,
– Это, сколько мне кажется, совершенно напрасно… Фернан, право, богаче всякого индийского короля… а с терпением можно бы было сделать что-нибудь гораздо лучше.
– И это опять-таки все вздор, так как он получит от своей жены в приданое, по свадебному договору, ровно три миллиона… Итак, вот все, чем он может законно распоряжаться.
– А! – заметила разочарованно Тюркуаза.
– А так как он уже тронул первый миллион, – продолжал сэр Артур, – а я беру два остальных для себя, to для вас и останется триста тысяч… Все остальное принадлежит его сыну, и никто не имеет на остальное ни малейшего права.
– Это-то, положим, все верно… Но как взять эти два миллиона триста тысяч?
– Нет ничего легче.
– Как же?
– Дело в том, моя милая, что тот человек, который делает подарки вроде отеля, никогда не откажется подписать для женщины, которую он любит, обязательство в сто тысяч экю ежегодного дохода.
– Но, мой милый, сто тысяч экю – далеко не шестьдесят тысяч ливров дохода.
– Ну, я нашел возможность помочь этому цифровому недочету.
– Мне было бы очень любопытно узнать это средство.
– Оно очень просто… когда человек находится в опьянении от некоторых вин, то его зрение замечательно слабеет.
При этом сэр Артур вынул из кармана пять вексельных бланков и положил их перед молодой женщиной,
– Смотри хорошенько, – добавил он при этом.
– Ну, что же? – спросила она. – Я здесь вижу вексель в десять тысяч франков.
– Эх, если бы ты знала химию, – милочка, то ты, вероятно, поняла бы все без объяснений.
– То есть что?
– То, что существуют чернила, которые могут быть отлично смываемы… обыкновенно в состав таких чернил не входит чернильный орех.
– А, понимаю… то есть когда Фернан подпишет эти пять векселей чернилами из моей чернильницы, то весь текст их, за исключением, конечно, подписи, будет смыт и заменен другим, более подходящим для нас.
– Вы замечательно догадливы, – сказал, улыбаясь, сэр Вильямс, – и вполне понимаете намеки… Следовательно, теперь решено, что вы устроите так, что этот болван Фернан напишет «акцептирую» и подпишет под ним свою фамилию.
– Черт возьми, – пробормотала Тюркуаза, – все это очень хорошо, но, как кажется, не совсем исполнимо.
– Это почему?
– Потому что когда наступит срок уплаты по этим векселям, то он увидит, что был игрушкою обмана, и, вероятно, откажется платить и потянет нас к суду.
– То, что ты говоришь, совершенно верно, но векселя будут представлены не ему, а его жене.
